Но Тэда там не было. Вильгельм посмотрел на пустой стул, огляделся, заглянул под стол и, не обнаружив противника, спросил у Марианны:

— Где?

— В туалете, — ответил Генрих, а не Марианна. Он хотел, чтобы никто не избежал заслуженного наказания.

— Оставь его, — попросила Марианна. Вильгельм кивнул и сел за свой столик.

Двое мужчин под впечатлением от действий Вильгельма осмелели и решили посмотреть, что произошло с Тэдом. В туалете они обнаружили лишь открытое окно, через которое тот сбежал.

Когда в трактире об этом узнали, все рассмеялись. А в это время оперативная группа полиции действовала по плану. Звук раздавшейся вдалеке сирены поднял Майка и Роберта на ноги, и они убежали. Там, где они лежали, остались лишь следы крови. Они не знали, что произошло с Тэдом, но в данный момент им это было безразлично.

— Чёрт с ним, — сказал Майк, когда они бежали по улице. Роберт стонал от боли в руке. Майк был выносливее и резко оборвал его:

— Прекрати стонать из-за дурацкой руки. Я бы с тобой охотно поменялся.

— На что? — спросил Роберт.

— На яйца.

Завывание сирены стихло около «Подсолнуха» и полицейские оперативной группы вышли из машины, чтобы приступить к наведению порядка. Поэтому их удивила спокойная обстановка, царящая в трактире. Ни драки, ни ссоры, ни криков, ни угрожающих безмолвных жестов, ни пролитого пива. Даже никаких следов, указывающих, что драка закончилась. Пара стульев, упавших, когда Роберт и Майк получали по заслугам, уже давно стояла на своих местах.

Сержанту полиции, руководившему группой, не нравилось, когда без оснований приходилось мотаться по району. «Мы не марионетки» — говорил он в таких случаях.

— Итак, — сердито начал он и в этот раз, — кто поверит в то, что без полиции нельзя было обойтись? Кто звонил?

— Я, конечно, — заявил Теодор Бергер.

— По какой причине?

— Потому что была угроза драки и убийства.

Сержант кивнул.

— Угроза, — сказал он, осмотрел помещение, покачал головой и спросил.

— Где же здесь убитые?

Так как Теодор медлил с ответом, сержант добавил:

— Или, по крайней мере, раненые?

Это замечание он добавил, так как мог бы счесть это основанием для вызова.

— Кто-нибудь знает, — обратился он к присутствующим, — сколько стоит налогоплательщику один беспричинный вызов группы? Или кто-то думает, что полицейских можно вызывать просто так? Очевидно, нет. Ага, скажет кто-нибудь, с ними мы можем делать что угодно, так как они марионетки. Но, — повысил он голос, — вы ошибаетесь. Мы…

Тут его прервали, так как сзади кто-то крикнул:

— Их здесь уже нет.

— Кого нет? — раздражённо спросил сержант.

— Раненых, — ответил тот же голос.

Сержант Поланский не обращая на этот голос внимания, спросил хозяина трактира.

— Каких раненых?

— А вы их не видели? — ответил Теодор вопросом на вопрос.

— Где?

— Перед зданием. Когда подъехали.

— Там никого не было.

— Значит, они убежали. — Теодор обратился ко всем присутствующим. — Я всегда говорил, что сирена оказывает двойное действие. С одной стороны это хорошо, с другой стороны — плохо.

Сержант обратился к своему подчинённому:

— Посмотри-ка там снаружи.

От Роберта и Майка уже простыл и след, так что подчинённый их не обнаружил, но увидел кое-что другое — кровь.

— Кровь? — заинтересовался сержант.

После осмотра красных пятен на тротуаре, он спросил Теодора:

— Здесь всё-таки была драка?

Только сейчас Теодор забеспокоился о том, что надо бы смягчить случившееся, ибо понимал, что любая драка, большая или маленькая, бросает на трактир дурной свет.

— Совсем незначительная, господин сержант.

— Сколько человек принимали в ней участие?

— Немного.

— Сколько?

— Четверо.

— Полагаю, два на два?

— Нет, один против троих.

— Один против троих?

— Да.

Сержант был не случайно руководителем группы. Он анализировал.

— Я полагаю, — сказал он, — что кровь принадлежит этому одному.

— Нет.

— Нет? — удивился сержант.

— Нет. Это кровь кого-то из тех троих, что убежали.

Сержант продолжил анализировать. Он не мог оставить этот вопрос нерешённым.

— Только тех, что убежали?

— Да.

— Не всех?

— Нет. Убежали трое рокеров. Это произошло очень быстро.

— А четвёртый, где он? Может быть здесь?

— Да.

— Где?

Так сержант Поланский вышел на Вильгельма Тюрнагеля. Встреча имела неожиданно плохие последствия.

— Как вас зовут? — спросил Поланский.

— Вильгельм Тюрнагель.

— Вы участвовали здесь в драке?

— Да.

— Один против троих?

—Да.

Сержант внимательно посмотрел на Вильгельма.

— Всё произошло из-за того, — вмешалась Марианна, — что на меня напали и я позвала господина Тюрнагеля на помощь.

— На помощь? — спросил Поланский, не прекращая рассматривать Вильгельма.

— Да, — твёрдо ответила Марианна. — Это вам подтвердят все присутствующие.

Со всех сторон послышались одобрительные возгласы. Один пожилой посетитель сказал:

— Совершенно верно, иначе девушку могли ударить!

Поланский спросил Вильгельма:

— Вы после этого переоделись?

— Нет.

— Вы не ранены?

— Нет.

— Внутренние органы не повреждены?

— Нет.

— Откуда у вас это?

— Что? — спросил Вильгельм, так как не понял вопроса.

— Ваша одежда не повреждена, вы не ранены. Почему?

В ответ Вильгельм лишь пожал плечами.

— Послушай, — крикнул весело сержанту один из посетителей, — тебе бы надо было видеть, как он взял их за грудки. Тогда бы ты знал, почему он перед тобой выглядит одетым с иголочки.

Что-то сработало в Поланском — что, он даже сам не знал.

— Вы боксёр? — спросил он Вильгельма.

— Нет.

— Борец?

— Нет.

— Дзюдоист или каратист?

— Нет.

Кто-то крикнул:

— К чему эта болтовня?

Поланский не дал себя смутить и продолжил:

— Каким видом спорта вы занимаетесь?

— Футболом. — И в первый раз за всё время допроса, а это был именно допрос и в этом можно не сомневаться, Вильгельм добавил на своём нескладном немецком: — Но только когда я иметь возможность, раньше, теперь нет.

Этим предложением он выдал себя.

— Откуда вы родом? — спросил Поланский.

Вильгельм на мгновение замешкался.

— Из... из России.

— Вы русский?

— Нет, я немец.

По трактиру прошёл гул недовольства. Симпатии сменились на антипатии. Марианна закусила нижнюю губу.

Поланский произвёл «последний выстрел».

— Могу я посмотреть ваш паспорт?

Это показалось Вильгельму чересчур.

— Зачем?

— Так как есть основание для проверки.

— Меня?

— Да.

— Какое? — вмешалась Марианна.

Поланский смотрел не на неё, а на Вильгельма, и ответил:

— К нам поступило заявление.

— О чём? — спросила Марианна.

— О тяжких телесных повреждениях, — сказал сержант Поланский Вильгельму.

— Здесь? — воскликнула Марианна. — Так быстро оно не могло поступить.

— Не здесь, — сказал Поланский. — В кинотеатре «Альхамбра».

И последний вопрос, с которым сержант обратился к Вильгельму, был следующим:

— Вы готовы пойти с нами?

Вильгельма продержали в полицейском участке пару часов, пока оформляли все необходимые в таком случае документы — заполнили протоколы, подписали, поставили печати. Вначале предполагалось вызвать переводчика, но после телефонных разговоров выяснилось, что в субботний вечер никто не хотел этим заниматься. Вильгельм терпеливо всё перенёс, и это показалось полицейским странным, ибо они по опыту знали, что при предъявлении правонарушителю обвинения он превращался в непредсказуемый вулкан с неожиданными последствиями. И какое суждение по этому поводу выдал сержант Поланский своим коллегам? «Ничто не может изменить самобытные черты немецкой нации!».

Когда, наконец, Вильгельму разрешили идти, начальник участка заметил:

— Эта история касается только «Альхамбры». Вы хорошо сделаете, если уладите вопрос с тем, что произошло в «Подсолнухе». У нас пока нет соответствующего заявления.

— Но ведь не я там начал драку, — возразил Вильгельм.

— Это мы выясним. Вероятно, вы имеете в виду самооборону? Однако имейте в виду, что речь может зайти о превышении самообороны.

Вильгельм вздохнул.

— Я это не понимать.

— Ваш адвокат вам всё объяснит.

— Адвокат? У меня нет адвоката.

— Вам надо об этом позаботиться. Уже с сегодняшнего дня он вам понадобится. Подумайте над этим.

Вильгельм пришёл домой поздно вечером. Он устоял перед искушением ещё раз заглянуть в «Подсолнух» и поговорить с Марианной. Накопилось много вопросов, требовавших разъяснения. Возможно, Марианна не захочет разговаривать с человеком, который имел дело с полицией.

На кухне горел свет. Это было видно через матовое стекло двери. Вильгельм решил проверить, не забыла ли госпожа Крупинская его выключить: такое уже случалось. Однако госпожа Крупинская сидела за столом, на котором стояла бутылка ликёра и холодные остатки ужина. От неожиданности Вильгельм поздоровался и добавил:

— Я прошу извинения, что помешал. Я думать, что на кухне никого нет.

Госпожа Крупинская посмотрела на него помутневшим взглядом, и сказала, указав на стул:

— Садитесь.

Пока Вильгельм колебался, она встала, достала из кухонного шкафа второй бокал и наполнила его до краёв для Вильгельма.

— За ваше здоровье, — сказала она и подняла бокал.

Вильгельм поинтересовался, не отмечает ли она день рождения.

— Если так, — сказал он, — то я поздравлять.

Госпожа Крупинская отрицательно покачала головой. Повод, по которому она открыла бутылку ликёра, был вообще не радостный.

— Я хотела помянуть моего Хеннеса.

Она вышла за него замуж двадцать лет тому назад и восемь лет назад он погиб в результате несчастного случая на шахте. Вдове исполнился сорок один год. Воспоминания о муже помогали ей всегда, особенно в часы, когда возникало чувство одиночества. Чаще всего это случалось по субботам или воскресеньям, иногда в будни, то есть тогда, когда возникала потребность в физической любви.

Сегодня была суббота. Какие осложнения в связи с этим могут произойти, Вильгельм не знал. Но он об этом ещё узнает.

— Мой Хеннес, — сказала госпожа Крупинская, — был самым лучшим мужем, какого можно только представить. Ему было бы сейчас сорок шесть. В сорок шесть многие мужчины, правда, уже не те. Особенно если работают в шахте, но не все. Недалеко отсюда на прошлой неделе у одного сорокапятилетнего родились близнецы, понимаете? Ничего не случилось бы и с моим Хеннесом, останься он жив. Я уверена в этом. Он никогда много не пил, а если и напивался, то очень редко. Но всегда мог исполнить то, что полагается жене по Библии. Вы понимаете? Алкоголь вредит этому. Я по собственному опыту могу сказать, потому что жена лучшего друга моего Хеннеса довольно часто делилась со мной своим горем, когда мы общались. Вы спросите, почему при этом у нас с Хеннесом нет детей? Это часто зависит от жены, а не от мужа, знаете ли. От матки. Раньше было так, во всяком случае. Не от противозачаточных таблеток как сейчас.