- Даже я не настолько проворный. - Он флегматично рассмеялся. - Я служу Нимре с тех пор, как был мальчишкой, только перевалило за двадцать. Марья родилась через год. Прошли уже около шестидесяти пяти лет, как я служу миледи - контракт был составлен с учётом этого.

Ноэль никогда не слышал о такой уступке. То, что ангел, правивший Новым Орлеаном и его окрестностями, сделала такое, говорило многое как о ценности Фена для неё, так и о способности к верности. Не эту черту он ожидал найти в ангеле, широко известном своей жестокостью наказаний.

- Твоя дочь прекрасна, - сказал Ноэль, но его мысли были заняты другой женщиной, с крыльями, которые так тепло и тяжело задели его мгновение раньше.

Фен вздохнул.

- Да, слишком прекрасна. И слишком милая душа. Я бы не позволил ей родиться, если бы Нимра не поклялась заботиться о ней.

В этот момент Амария прервала разговор и подошла к Фену.

- Папа, - сказала она, и в отличие от акцентов другого континента, которые звучали в речи Фена, в голосе Амарии звучали мрачные и томные нотки, - ты сегодня не завтракал. Думаешь, сможешь обмануть свою дочь?

- Ах, девочка. Ты ставишь меня в неловкое положение перед новым другом.

Амария протянула руку.

- Доброе утро, Ноэль. Ты большая тема для разговоров в этом дворе.

Пожимая её руку, кожа которой была на несколько тонов светлее, чем у отца, Ноэль слабо улыбнулся.

- Уверен, говорят о хорошем.

Дочь Фена покачала головой, и ямочки на щеках придали ей ещё более невинный вид.

- Боюсь, нет. Кристиан, как сказала бы моя бабушка, "очень расстроен". Извини, я на минутку. - Подойдя к столу, она взяла тарелку и вернулась. - Папа, поешь или я скажу леди Нимре.

Фен что-то проворчал, но Ноэль видел довольство таким вниманием. Поднявшись, Ноэль махнул рукой в сторону своего места.

- Думаю, твой отец предпочёл бы твоё общество моему.

На щеках Амарии вновь заиграли ямочки.

- Спасибо, Ноэль. Если что-нибудь понадобится во дворе, дай знать. - Пройдя с ним несколько шагов, она снова улыбнулась, и на этот раз в её улыбке не было ничего простодушного. - Моему отцу нравится видеть во мне невинность, - тихо пробормотала Амария, - поэтому я ему нравлюсь. Но я уже взрослая женщина. - После этих слов она ушла.

Нахмурившись, Ноэль направился к выходу из зала для аудиенций, обогнув молодую служанку, входившую с графином свежего кофе. Впрочем... Повернувшись, он пошёл обратно, чтобы взять чашку с небольшого столика.

- Могу я попросить чашечку? - спросил он, стараясь, чтобы его голос звучал мягко.

Она немного покраснела, но налила ему кофе твёрдыми руками.

- Спасибо.

Кивнув, она пошла к столу, на который поставила графин. Никто не обращал на неё внимания, и - не считая потенциального соучастия в покушении - это заставило Ноэля задуматься, как много слуги слышали, как много помнили.

Нимра пристально смотрела на Августуса через библиотеку, где занималась своими повседневными делами.

- Ты же знаешь, я не передумаю, - сказала она, - и всё равно настаиваешь.

Огромный мужчина с кожей цвета тёмно-красного дерева расправил крылья глубокого красновато-коричневого цвета с белыми прожилками и скрестил руки на огромной груди.

- Ты женщина, Нимра, - прогремел он. - И неестественно, что ты одинока.

Другие женщины-ангелы уже сделали бы что-нибудь плохое Августусу. В их обществе власть принадлежала не только мужчинам. Самая могущественная из архангелов - Ли Дзюань, и она очень похожа на женщину. Вполне возможно она и впрямь женщина. Никто не знал, кем она стала после своей "эволюции". Нимре тяжело сознавать, что Августус - друг её детства и старше её меньше чем на два десятка лет.

Ерунда, учитывая продолжительность жизней у ангелов.

- Дружба, - сказала она Августусу, - никуда тебя не приведёт.

Идиот-мужчина широко улыбнулся, отчего Нимра всегда чувствовала себя так, словно выглянуло солнце.

- Я буду обращаться с тобой как с королевой.

Опустив руки и сложив крылья, он пересёк комнату.

- Ты же понимаешь, что я не Эйтриэль.

Её сердце забилось сквозь тугой узел боли в груди. Прошло столько лет, а боль никуда не делась. Она больше не скучала по Эйтриэлю, но скучала по тому, что он украл у неё, ненавидя шрамы, которые оставил.

- Как бы то ни было, - сказала она, проворно отступая, когда Августус хотел заключить её в объятия, - я приняла решение. Не хочу снова связывать свою жизнь с жизнью мужчины.

- Тогда кто же я? - раздался грубый мужской голос от двери. - Бессмысленное развлечение?