Гетт был хорошим командиром и исключительно компетентным офицером флота. Он руководил кораблем. Он был, в полном смысле этого слова, командующим офицером. Она — не была. И если бы он родился в семье на Корусканте, Кореллии или Альдераане, то сделал бы блестящую карьеру. Но он появился из цилиндра на Камино, и потому его искусственно укороченная жизнь была совершенно другой.

Когда она вернется, то отыщет Кэла Скирату и упросит его придать всему этому смысл. Найдет отряд «Омега» и в лицо им скажет, как много она о них думает, пока не стало слишком поздно. Больше всего она скажет Дарману. Этейн никогда не переставала думать о нем.

— Вы действительно имели в виду то, что сказали, генерал? — заметил Гетт, провожая ее к каюте.

— Да. Именно так.

— Я рад. Как бы вы себя беспомощно не чувствовали, но единство для нас очень важно.

Неожиданно Этейн захотелось увидеть, как Гетт возвращается домой, к семье и друзьям, и она удивилась: хотела ли она такого для него или для себя?

— Однажды меня научили видеть с закрытыми глазами, — сказала она. — Это был куда более важный урок, чем я когда-либо представляла. В то время я считала, что это лишь метод обучения — как ударить световым мечом, пользуясь только Силой. А теперь я знаю, какое применение есть у Силы. Я заглядываю за лица.

— Но вы ничего не измените, обвиняя себя.

— Так. Вы правы. Но также я ничего не изменю, притворяясь, что не несу ответственности.

К этому времени она твердо (так твердо, как возможно) знала, что Сила сняла ее с одного пути, повернула и поставила на другой. Она могла что-то менять. Она не могла изменить нечто немедленно, и не могла ничего поменять для любого из солдат здесь, но каким-нибудь образом она изменит будущее для людей вроде них.

— Если это вас успокоит, генерал, то я не знаю что бы мы делали не на этой работе, — сказал Гетт. — И вам предстоит выслушать огромное количество шуточек.

Он коснулся пальцами брови и оставил ее у каюты.

Они умели находить поводы для смеха даже среди боли и смерти. Гетт обладал этим грубым, изобретательным и непочтительным чувством юмора, казавшимся обычным для любого в униформе: если ты не понимаешь шуток, то не надо было влезать. Она не раз слышала, как «Омеги» цитировали эту фразу Скираты. Надо уметь смеяться, или слезы тебя научат.

Этейн уставилась на испачканную засохшей кровью мантию, и, ужасаясь своим воспоминаниям, не смогла заставить себя ее выстирать. Она сунула одежду под матрас своей койки, закрыла глаза и даже не поняла, как заснула.

А потом вздрогнула и проснулась.

Этейн проснулась, а корабль сменил курс и увеличил скорость: это она чувствовала. И разбудило ее не это, а какое-то возмущение в Силе.

Дарман.

Она чувствовала очень слабую дрожь, говорившую, что двигатели «Бесстрашного» выжимают максимальную скорость.

Этейн села, свесила ноги с койки, и тут же ощутила болезненную судорогу. Чистая мантия висела на крючке у двери каюты; она не знала, где команда ее раздобыла. Этейн умылась в ванной и наконец взглянула в зеркало — увидев исцарапанное, мертвенно-бледное, быстро стареющее лицо незнакомки.

Но по крайней мере, она могла смотреть себе в глаза.

Она натянула чистую мантию и уже вешала на пояс свой меч и оружие мастера Каста Фульера (которое всегда носила из чистой сентиментальности и практичности разом), когда снаружи по коридору протопали сапоги. Кто-то постучал в люк; она открыла его Силой. Было приятно, что ее сейчас хоть на это хватает.

— Генерал? — это был Гетт. Он передал ей кружку кафа; выглядел удивительно расслабленно для человека, чей корабль явно сорвали с пути для нового задания. — Извините, что потревожил вас так рано.

— Очень любезно с вашей стороны, коммандер, — Этейн взяла каф и поняла, что руки у нее дрожат. — Я что-то почувствовала. Что-то неладное?

— Я взял на себя смелость кое-что сделать, генерал. Надеюсь, вы не оскорбитесь, но я отменил ваш приказ.

Этейн и представить не могла, чтобы это ее волновало. Однажды она приказала Дарману делать то е самое, если он почувствует, что она на неверном пути. Клоны знали свое ремесло куда лучше, чем она когда-нибудь узнает.

— Гетт, знаете, я вам полностью доверяю.

У него была обезоруживающая улыбка; не как у Фая — с меньшим желанием всех вокруг повеселить.

— Я направил корабль к сектору Тинна. Мы получили сигнал "красный ноль", и я подумал, что вы захотите ответить. Еще один день или около того вряд ли окажут влияние на процент выживших.

"Красный ноль". Призыв на помощь ко всем кораблям, знак действительно серьезной беды. Даже помощь сорок первому не была под знаком "красного ноля".

— Я тоже всегда считаю "красный ноль" приоритетным. Правильно сделали, Гетт.

— Я так и думал, — он подождал, пока она выпьет каф и протянул руку за чашкой. — Особенно потому, что сигнал от отряда «Омега». Они в большой беде, генерал.

"Дарман," — подумала она. Сила всегда давала самую важную информацию, в конце концов. Дар…

ОТРЯД «ДЕЛЬТА» — ШТАБУ ФЛОТА. ОТВЕТ НА "КРАСНЫЙ НОЛЬ". ПОЗИЦИЯ: СЕКТОР ЧАЙКИН, РВП: 1 СТАНДАРТНЫЙ ЧАС 40 МИНУТ. ВОЗМОЖНОСТИ ДЛЯ ПОМОЩИ: МЕДИЦИНСКАЯ И КИСЛОРОД. ОБРАТИТЕ ВНИМАНИЕ: НАХОДИМСЯ В РЕКВИЗИРОВАННОМ НЕЙМОДИАНСКОМ КОРАБЛЕ. НЕТ ЗАЩИТНОГО ОБОРУДОВАНИЕ. ПОВТОРЯЕМ: ОТСУТСТВУЕТ ВООРУЖЕНИЕ. КАТЕГОРИЧЕСКИ СОВЕТУЕМ ВСЕМ КОРАБЛЯМ ВАР ЗАПРОСИТЬ КОД, ПРЕЖДЕ ЧЕМ СТРЕЛЯТЬ. УЧТИТЕ, ЧТО ДВИЖЕНИЕ СЕПАРАТИСТСКИХ СУДОВ В СЕКТОРЕ В ПОСЛЕДНИЕ 20 МИНУТ УСИЛИЛОСЬ В ОТВЕТ НА ПЕРЕДВИЖЕНИЯ ФЛОТА. ГОТОВЬТЕСЬ К НЕЗВАНЫМ ГОСТЯМ.

Сигнал, полученный штабом флота. Передан представителю ВР n-11 капитану Ордо и принят. Суда, передающие сигналы сейчас: «Бесстрашный», "Величественный" и захваченный вражеский шаттл. Ожидается сопротивление в ходе эвакуации. 365 дней после Геонозиса

В кокпите было холодно и совершенно темно, но, конечно, мертвым было быть куда хуже.

Фай установил температуру в доспехе на самый минимум, чтобы сберечь энергию. Иногда он включал фонарь и проверял состояние связанных и трясущихся пленников, лежавших на палубе: человек и (что раздражало) два найкто. Фай раньше видел найкто только в малопонятных базах данных, посвященных тому, куда им лучше стрелять, чтобы прикончить сразу. Они были крутыми. В данных говорилось, что они могли одолеть джедая. Ходили слухи, что у них есть оружие, способное отразить и разрушить клинок светового меча. Наверное, джедаям стоило обзавестись ЭПС.

И на всех пленниках сенсор Дармана обнаружил следы взрывчатки. Учитывая данные разведки и зашифрованную информацию на их деках, этих троих взяли с поличным, как сказал бы Скирата. Но могло пройти немало времени от простого удовольствия от захвата и до получения от них полезной информации.

Фай вытащил из ранца спецодеяло из пластфольги, и аккуратно укутал в него человека, который вроде больше страдал от холода, чем найкто. Терять пленников от гипотермии после стольких хлопот по поимке никто не хотел. Оборачивание тела фольгой было непросто провернуть при нулевой гравитации, но по крайней мере, так ему стало лучше.

Сверхлегкая пластфольга постоянно разматывалась оттого, что человек трясся. Фай вздохнул и вытащил свой универсальный аргумент против любой проблемы — рулон толстой клейкой ленты; затем он зацепился ногой за поручень, чтобы не уплыть, пока будет отрывать куски. Затем он закрепил связанных пленников на палубе большей частью ленты. Удивительно, какая это полезная штука…

— Только не проси поправить тебе одеяло и рассказать сказку, — человек на него злобно вытаращился. У него уже был крупный синяк под глазом — слишком активно сопротивлялся Дарману. — Они дурно кончаются.

Табличка утверждала, что человека зовут Фарр Орджул, но никто этого всерьез не принимал. Ему было около тридцати: светлые волосы, острые черты лица, очень бледные синие глаза. Найкто вроде звали М'трули и Гиск; во всяком случае, так утверждали их документы, так как ни один из пленников ничего не сказал.