— Какой острый язычок у моей супруги, — тихо прошептал Никольский, подвинувшись вплотную ко мне. Слово 'супруга' неприятно защекотало нервы, подняв возмущение подобно волне цунами. Но дурнота, подкатившая так незаметно, свела на нет все эмоции.

Никольский, заметив мое позеленевшее лицо, нежно приобнял меня за плечи, а я уткнулась лбом в его грудь.

— Ммм…как же плохо, — простонала я, — останови машину.

— Прямо сейчас? — спросил он, поглаживая меня по голове.

— Да, иначе будете себе машину отмывать и материться, — после моих слов машина замерла, а я мысленно принялась уговаривать взбунтовавшийся желудок успокоиться. Через некоторое время мне это удалось.

— Поехали, — буркнула я.

— Аля, — тихо позвал меня Никольский.

— Что?

— Тебе все же нужно показаться врачу, — я оторвала голову от его груди и умоляюще посмотрела в его глаза.

— Нет, пожалуйста, не надо в больницу.

— Я не оставлю тебя там, это будет только осмотр. Хорошо? — после его слов я совсем скисла.

— Ладно, только осмотр и никаких больничных коек, — и снова уткнулась в его рубашку.

Когда мы приехали к клинике, меня снова мутило, поэтому до кабинета врача меня Никольский нес на руках. Там нас уже ждали. Сгрузив меня на кушетку, Никольский вышел из процедурной, а его место заняла молодая женщина.

— Здравствуйте, расскажите, что у вас случилось.

— Хм…сегодня я сделала тест, и поняла, что беременна. Потом видимо переволновалось и меня скрутило от боли так, что я упала в обморок, но сейчас вроде все нормально, — врач внимательно выслушала меня.

— Хорошо, раздевайтесь и проходите за ширму, — я обреченно вздохнула, стянула штаны и полезла на пыточное кресло.

Ненавижу гинекологов…

Дальше меня осмотрели со всех ракурсов, высосали литр крови и выпроводили из кабинета, где сдали нервничающему Никольскому. Как только состоялась передача с рук на руки, я благополучно погрузилась в черное забытье.

Крови-то они зря столько выцедили, вампиры блин недоделанные!

Глаза открывались неохотно, телу так вообще было тепло и комфортно. Я сладко зевнула и потянулась. Разлепив непослушные веки, удивленно уставилась на окружающую меня обстановку.

Большая комната, стены темно-шоколадного цвета с рисунком из цветов сусального золота. Кровать, на которой я собственно и располагалась, около нее ночной столик. Окно плотно зашторено, так чтобы в комнате царил полумрак.

— Большая, удобная. Похоже, кто-то решил привезти меня к себе в гости, — я откинула одеяло, и спустила ноги вниз, отметив, что кто-то очень заботливый переодел меня в мужскую шелковую пижаму темно-синего цвета.

Встала с кровати, а босые ступни утонули в пушистом ворсе ковра.

— Ммм…приятно, — заприметив в дальней стене дверь, прошла к ней, — боже…ванная, наконец-то, я смою с себя запахи больницы.

Ванная комната поистине оказалась произведением искусства. Посередине располагалась старинная чугунная ванная на ножках в форме львиных лап, в углу стыдливо пряталась современная душевая кабина, сбоку от нее прочие удобства. Над двумя раковинами висело огромное зеркало, по бокам которого располагались два шкафчика, в которые я беззастенчиво сунула свой любопытный нос.

— И это все мне? — с сомнением протянула я, разглядывая батарею различных дамских примочек.

— Тебе, — от тихого голоса Никольского я подпрыгнула на месте и схватилась за сердце.

— Никольский, никогда так больше не делай, иначе повторное лечение в психушке мне обеспечено, — возмущенно выговорила я, пряча глаза от его пристального взгляда, — перестань, что я музейный экспонат какой?

— Нет, ты намного интереснее, — я обреченно закатила глаза, — тебе что-нибудь нужно?

— Я тут надолго?

— Насовсем.

— Даже так? Что ж, этого следовало ожидать, в таком случае мне нужна одежда, лучше джинсы и простая майка, и обувь, все остальное я могла бы забрать из дома…

— Нет, — резко прервал меня Никольский, — исключено, напишешь все, что тебе нужно.

— Да не вопрос, одежда должна быть у меня на кровати через час, — я мстительно посмотрела на него и добавила, — а еще через пару часов, хотелось бы сидеть в кресле парикмахера, — с этими словами я выпихнула ошарашенного Никольского из ванной и закрыла дверь на замок.

— Мне нужны твои размеры, — донеслось из-за двери.

— Мужчины! Жестами объяснишь, да выкрутишься как-нибудь! — язвительно ответила я.

— Хотя бы размер обуви, — прикинув последствия от неправильного размера обуви, я милостиво раскололась.

— Тридцать девятый.

Больше ни вопросов, ни возражений я не услышала, поэтому полностью переключила внимание на водные процедуры.

Открыв вентиль, вода сильным потоком устремилась в начищенную до блеска ванную, туда же полетели две ароматных бомбочки для ванны. На полочке около ванны поставила разные нужные вещи, с помощью которых постараюсь вернуть себе человеческий вид.

Скинув с себя ненужную одежду, я подошла к зеркалу, которое до сих пор активно игнорировала, и посмотрела на себя.

— Печально… — сказала я своему отражению, и отвернулась.

Погрузившись в манящую теплую воду, расслабленно прикрыла глаза. От воды исходил одуряющий аромат эфирных масел, тело потихоньку расслаблялось и млело от такого маленького счастья, а голова упрямо отказывалась выключить поток бесконечных мыслеформ.

Перед глазами по-прежнему стояло собственное отражение в зеркале.

Я нервно сглотнула и передернула плечами. Никогда не блистала пышными формами, а теперь и вовсе кости да кожа. Осунувшееся лицо, и постаревшие глаза. В такие посмотреть решится не каждый.

— Никольский, а ты упертый…сумасшедший, другой бы развернулся и ушел, — горько усмехнулась я, — получается должна благодарить тебя. Так лучше б я увидела жалость ко мне в твоих глазах, а не…

Глупые слезы покатились по щекам.

Я опустила голову на бортик и улыбнулась.

— Дурак…а я еще большая дура…

Проще было упасть и разбиться, а не играть спутанным клубком чужих и своих чувств. А я именно играла, беззастенчиво возвращая ему свой долг. Слишком многое я ему задолжала: жизнь, здоровье, светлую голову, много чего…

Только поздно об этом думать. Птичка в клетке, к тому же что может привязать больше чем общий ребенок? В моем случае…

Хотя о возможностях я еще подумаю, благо времени много и проснувшаяся во мне так не вовремя стерва определится.

Отбросив все слишком разумные мысли, направила усердие на отмывание своей изрядно отощавшей персоны. Смывать усталость, раздражение и страх пришлось долго. Я терла себя мочалкой, пока заметно покрасневшая кожа не отозвалась ноющей болью. Волосы также подверглись садистскому издевательству. В итоге из ванной я вышла где-то через полтора часа. Уставшим взглядом отметила кучу пакетов рядом с кроватью.

— Прекрасно, что тут у нас, — я с какой-то жуткой остервенелостью разрывала нарядные упаковки, — ага джинсы, джинсы это хорошо, майки…прям, как заказывала. Даже белье, так, а это что?

Я открыла объемную коробку, в которой обнаружились туфли, черные лаковые с открытым носком, на высоченной шпильке.

— Ммм…за-ме-ча-тель-но! — проговорила я по слогам, и, не удержавшись, примерила эту красоту, — отлично.

Я порывисто скинула влажное полотенце и вытащила белье, в этот момент дверь открылась, а на пороге замер ошеломленный Никольский. Честно говоря, сил возмущаться не было, да и вид был не особо привлекательный, и я просто продолжила одеваться.

Немая сцена затягивалась.

— Еще секунда и загорюсь, — спокойно сказала я, натягивая на себя футболку.

— Я…зашел сказать, что мы уже можем ехать, то есть тебя отвезет мой шофер, — я прищурилась.

— А не боишься что я сбегу?

— Не поможет, — к его голосу уже вернулась былая уверенность, но меня этим не обмануть.

— Значит уверен?

— Более чем, — и закрывая дверь, добавил, — я жду тебя внизу.

Я пожала плечами, а когда дверь за ним закрылась, зло дернула этикетку на джинсах.