Симона приглушила звук, обернулась - уж очень это противно, когда у тебя между лопатками ползает вот такой взгляд. Хотя бы ради приличия смотрел на Паолу... Ага, догадался, гад. И то хорошо.
На экране фона замелькала зеленая вспышка - сигнал того, что обе стороны вышли на связь. И тотчас же экран озарился малиновой апоплексической лысиной знаменитого ученого и крупнейшего бизнесмена, единовластного хозяина "Бригантины".
Дэниел 0'Брайн вытянулся по-военному, заслонив собой остальных:
- Сэр, доверенный мне корабль задержан на таможенной станции "Арамис" без указания причин.
- Знаю, - сказал Себастьян Неро и, приблизив к экрану бесцветные глаза, медленно добавил: - Инструкции вам известны.
Экран погас.
Собственно говоря, ничего не было сказано, но тем не менее у Симоны осталось ощущение, словно американцы получили какой-то приказ, причем в такой форме, которая исключала неповиновение.
- Мне очень жаль, -- поднялась Ираида Васильевна, - что из-за кратковременности связи мы не могли уточнить причину вашей задержки, и мистер Неро оказался не полностью информированным. Дело в том, что мы запросили разрешение на Вскрытие контейнеров с грузом здесь, на нашей станции.
Космолетчики поднялись и подошли к своему капитану;
- Имеете ли вы основания для такого требования? - спросил 0'Брайн.
Симона из своего угла вставила:
- Оснований, которые мы могли бы предъявить вам здесь и сейчас, мы не имеем.
Все, как по команде, повернулись к ней.
- И все-таки вы настаиваете на вскрытии всех двухсот восьмидесяти контейнеров?
- Да, - сказала Симона и с откровенным любопытством поглядела на них снизу вверх, - но особенно интересует меня двести восемьдесят первый контейнер - тот, который лежит на полу промежуточной тамбурной камеры между грузовым и пассажирским отсеками.
Санти небрежно повел плечиком:
- В том, что эта камера пуста, мы легко убедимся, если свяжемся с ней по короткому фону.
- Короткий фон для связи с вашим кораблем находится в центральной рубке, о чем я весьма сожалею, - не вставая со своего кресла, проговорила Симона. - А то, что пол тамбурной камеры - это верхняя крышка плоского контейнера, можно доказать простым вскрытием пола.
- Я прошу немедленно послать на базу запрос на соответствующую аппаратуру для резки титанира. А пока - весьма сожалею. - Дэниел сдвинул каблуки.
Симона в ответ свесила голову набок. Но Дэниел уже не смотрел на нее, а шел к Паоле. Он остановился, не дойдя одного шага, и наклонился над ней так бережно, что все отвели глаза, и что-то очень тихо сказал ей, и она подняла к нему свою обезьянью мордочку, ничуть не похорошевшую, как почему-то всем хотелось, и с каким-то безнадежным спокойствием, потрясшим Симону, ясно, на всю комнату, сказала:
- Да.
Капитан обернулся к остальным межпланетчикам, и они, не произнеся больше ни слова, вышли из кают-компании.
"Кажется, я порядочная дубина", - почти без тени сомнения подумалa Симона.
Паола легко, как-то плечами оттолкнулась от стены, неслышно пересекла комнату и исчезла за дверью, ведущей в центральную.
- Ну, Симона, ты сегодня... - Ада только головой покрутила, фантастика на грани техники.
- Да, - согласилась та, - насчет контейнера, что в промежуточной камере, я малость перегнула. Хотя это не исключено: размеры совпадают, там на полу как раз поместится контейнер. Пошлю на "Первую Козырева" частное заключение - пусть еще раз проверят, прежде чем ставить "Бригантину" на перегрузку.
- Да, Симона, - сказала Ираида Васильевна, - я вам не советую показываться на глаза этой троице, когда в двенадцать за ними придет буксирная ракета. А пока...
Но Симона уже бежала к центральной, еще не сознавая, что там случилось, гонимая тем шестым чувством каждого межпланетчика, какого, может быть, объективно и не существует в природе, но которое всетаки подняло ее и бросило вслед Паоле; и в проеме распахнувшейся двери все увидели голубую фигурку, лежащую на пульте внутреннего управления, чтобы всей тяжестью тела, всей силой маленьких рук вдавить в гнездо выпуклую, словно белый камушек, клавишу перекрытия трапа.
Синтериклоновая заслонка была поднята, проход на "Бригантину" открыт.
ПЯТЫЙ АКТ
- Сюда! - крикнула Симона, и когда Ираида Васильевна с Адой вбежали в центральную, сорвала предохранительную сетку и замкнула цепь герметизации всех отсеков.
И только после этого подняла огромную руку и смахнула Паолу с пульта.
Паола упала на колени и некоторое время так и лежала, не шевелясь, потом подняла лицо - спокойное лицо человека, который сделал все, что должен был и что мог, и увидела на экране черную кишку трапа, и поняла, что там, на "Бригантине", уже успели задраить люк; потом всю станцию тряхнуло, и Симона вцепилась в верньер генератора силы тяжести, и на миг стало легко, а потом станцию бросило в сторону и завертело, и Паола не могла понять, что же происходит, и хваталась за металлические коробки приборов, но руки соскальзывали с покатых, крытых серебристым лаком плоскостей, и все это было еще не так уж страшно, пока пол вдруг не вздыбился вверх, и нечеловеческий ужас крушения мира, взметнувшийся, как веер взрыва, заслонил собой и гибнущих рядом людей, и гремящий водоворот неподвижных доселе вещей, и даже мысль об уходящей "Бригантине", оставляя крошечному, сжавшемуся в комок телу только маленький страх собственного бесследного исчезновения.
А потом все вдруг разом остановилось.
И Симона, висевшая каким-то чудом на пульте, сползла на пол.
- Едва вырвались из-под дюз, - хрипло сказала она лежащей рядом Ираиде Васильевне и вытерла лицо рукавом свитера. - Хотели сжечь двигателями, сволочи.
Свитер был грубый, из распухших губ пошла кровь. Симона поднялась на колени, включила экран внешнего обзора.
- Уходят... - и резко поднялась. - Ада, на локатор! - И еще одна предохранительная сетка полетела на пол - сетка, не снимавшаяся еще нигде я никогда. - Торпеды, Ада!
Это жуткое, древнее, как сама война, слово подняло Паолу, и она, перескочив через Ираиду Васильевну, все еще лежавшую на полу, повисла на руке Симоны:
- Не смейте! Там же люди! Слышите? Не смейте! Это же убийство!
Симона стряхнула ее, и, видя, что Ада поднимается с трудом, сама потянулась к локатору, и Паола снова бросилась на нее, и вцепилась мертвой хваткой, закрыв глаза и хрипя, захлебываясь, задыхаясь, цепенея:
- Не дам... Убийцы... Негодяи... Коммунисты...
Пол снова наклонился, радужная точка на экране локатора нырнула под перекрещение черных нитей, и тогда Симона, не пытаясь больше отделаться от Паолы, двумя руками врубила четыре маленьких красных рубильника.
Станцию тряхнуло в последний раз, четыре ракеты вырвались вперед из невидимых до сих пор гнезд и помчались к уходящему кораблю, расходясь, чтобы не попасть под огонь его дюз, и вот они уже обогнали его и снова сошлись, и Паола уже просто смотрела на экран и молча ждала взрыва, а его не было, потому что ракеты создавали только тормозящее поле, в котором корабль неумолимо терял скорость, пока не останавливался совсем; но Паола еще этого не знала, и с безучастностью все потерявшего человека смотрела куда-то мимо экрана, мимо невероятного хаоса разгромленной центральной, мимо спокойного лица Ираиды Васильевевны, почему-то все еще лежавшей на полу, и смотрела, и смотрела, пока в это оцепененье не ворвался страшный гортанный вскрик Симоны.
Стены огромного-не в пример уютным помещениям "Арамиса" - кабинета Холяева были сплошь покрыты картами и экранами; но светился только один, не диспетчерская же, в самом деле, - и на этом экране было видно, как два тяжелых буксира подтягивают "Бригантину" обратно к "Арамису". Патрульные ракеты, как мальки, стайкой шли поодаль. Вот буксиры отцепились, и Симона увидела, как Ада повела станцию на соединение с кораблем. Хорошо повела. Очень хорошо для первого раза.
Затем Холяев включил шлюзовую "Арамиса", и было видно, как маленькие киберы безуспешно пытаются, навести трап, искалеченный и смятый, когда корабль американцев в чудовищном вираже стряхнул со своей спины маленькую станцию; на помощь киберам уже спешили люди в скафандрах, те самые, которые только что прибыли на "Арамис" и сняли Симону, и они подняли там возню, в которой разобраться было невозможно, и Симона не стала больше смотреть, и снова спросила Холяева: