— Как она? Что с ребенком?

— Это вы — будущий папаша?

— Да-да, я! — у Карри от нетерпения задергался глаз. Женщина-врач погладила его по руке и улыбнулась:

— Не волнуйтесь так. Пока все в порядке.

— Что значит, пока?

— Ее сильно ударили в поясницу. Гематома говорит сама за себя. Кроме того, Ваша невеста перенесла большой стресс. Уж я не знаю, что там у вас случилось, но выглядела она так, словно ее похитили и пытали.

«Примерно так оно и было», — мрачно подумал Карри, а вслух спросил:

— Можно к ней?

— Можно.

Кристен положила ладони на живот. Он был еще совершенно плоским и она, конечно, не могла чувствовать, как ее будущий малыш шевелится, но ей казалось, что она чувствует. Если не физически — то на каком-то другом, более сложном, более глубоком уровне.

Врачи сказали, что нужно отдыхать, и поставили ей капельницу. Она лежала посреди белой палаты, на белых простынях, в белой сорочке. От ее вены на левой руке тянулась прозрачная силиконовая трубка. К безымянному пальцу был прикреплен датчик с серым проводом. Пахло чистотой.

Потом в дверь постучали, и она вздрогнула от неожиданности.

Это оказался Карри. Он притащил ей огромный букет орхидей.

— Ого! — сказала Кристен, когда Карри подошел ближе и положил букет на прикроватный столик. — Суровые байкеры умеют выбирать цветы?

— Вообще-то, не очень, — признался мужчина смущенно. — Я просто зашел в цветочный магазин и сказал: посоветуйте мне что-нибудь красивое. И мне посоветовали взять орхидеи.

— Наверное, потому, что они были самыми дорогими, — улыбнулась Кристен и крепко обняла Карри. Он поцеловал ее в висок и ненадолго прижался носом к коже, вдыхая родной запах.

— Как себя чувствуешь?

— Неплохо.

— Что сказали врачи?

— Чтобы я отдыхала, — Кристен развела руками.

— Все будет хорошо, — кивнул Карри.

— Надеюсь, — она ненадолго замолчала, а потом заглянула мужчине в глаза: — Я знаю, кто это был, Карри.

— Ты правда хочешь поговорить об этом прямо сейчас? — Карри вздохнул и обхватил ее лицо обеими ладонями.

Он злился. Злился очень сильно. Но Кристен и их ребенок были гораздо важнее — поэтому сейчас он был здесь, а не мчался по трассе бить обидчикам морды. Он был почти уверен, что это «Гиены», что это Косой и его парнишка-подпевала Ламберт, и больше всего на свете хотел размозжить оба их черепа о каменную стену… Но нет. Сейчас он был рядом с Кристен. Это было важней. Но Кристен, кажется, считала иначе.

— Это были «Гиены», — сказала она, и Карри крепче обхватил ее лицо. Она положила свои ладони поверх его и продолжала шептать горячо и лихорадочно: — Их было трое… Один вел машину, второй открывал и закрывал дверь, а третий бил меня и говорил со мной. Он сказал, что я настучала… Я тогда не поняла, о чем он. Но теперь понимаю. Это был Косой. Он думал, что это я подслушала в тот вечер их с Ламбертом разговор в мотеле. Но это была не я. Это была Нэйт. Он сказал, чтобы я не болтала больше языком… На полу фургона валялся их жилет. С нашивкой гиены. Это точно были они.

Карри видел, как горят ее глаза, и его самого передернуло от ненависти и отвращения.

— Я боюсь их, — продолжала Кристен. — Что, если они сделают это еще раз, Карри? Что, если я потеряю ребенка? — губы у нее задрожали, и Карри увидел, что она плачет. Он притянул ее голову к своей груди, принимаясь гладить по волосам и ласково шептать:

— Тшшш, детка… Они хотели напугать тебя, больше ничего… Они перегнули палку, но это не повторится, я обещаю…

Кристен тихо всхлипывала, прижимаясь к его груди.

Потом в дверь постучали, и Карри вздохнул:

— Давай никого не будем пускать…

— Это могут быть мама и папа, — Кристен отстранилась от него и начала быстро вытирать слезы. Карри напрягся, готовый встретиться лицом к лицу с родителями Кристен.

Но это оказались Миранда и Нэйт.

В палату они влетели, полные решимости, но присутствие Карри их тут же смутило, и они как вкопанные остановились на пороге.

— Ну, привет, — ухмыльнулся Карри своей фирменной ухмылкой, и Кристен пихнула его в бок:

— Идиот! Не обращайте на него внимания… Привет, девчонки!

— Привет, Крис!

— Мы приехали, как только смогли!

— Как себя чувствуешь?

— Ты правда беременна?

— Тебя правда похитили?

— Слишком много вопросов, — растерялась Кристен. — Сначала позвольте мне вас представить. Миранда, Нэйт, это Карри Джонсон, мой будущий муж.

— Ну нифига себе! — воскликнула Нэйт и протянула мужчине руку: — А меня зовут Нэйт.

— Привет, Нэйт, — Карри пожал ее руку.

— Миранда, — представилась Миранда, и они с Карри тоже обменялись рукопожатиями.

— Оставишь нас ненадолго, Карри?

— Да, конечно, — Карри кивнул и поцеловал Кристен в висок. Этот небольшой отдых должен был пойти ему на пользу. Пока Кристен болтает с подругами, он сможет выйти во двор и выкурить пару сигарет.

На улице было пасмурно. Карри добрел до своего мотоцикла, прислонился к нему, вытащил из кармана сигарету. В стального цвета небо взвился первый дымок, и Карри закусил губу, представляя, как он впечатает в стену башку Косого, череп треснет, и эта тварь сдохнет на земле в собственной крови и блевотине… Кулаки у него невольно сжались, один глаз снова нервно запульсировал, и он почти готов был прямо сейчас сорваться к «Гиенам», но тут его неожиданно окликнули:

— Карри? Карри Джонсон?

Он вздрогнул.

Перед ним стояли строго одетая женщина лет сорока или сорока пяти и мужчина, чуть постарше ее, в костюме и с портфелем.

— Да, это я, — ответил он мрачно, в упор не понимая, что от него может быть нужно такой импозантной парочке.

— Это из-за тебя наша дочь попала в больницу? — спросила женщина, и Карри сразу все понял.

Вот черт! Твою же мать! Это были родители Кристен!

«Как они меня узнали?!» — пронеслось в его голове, но он тут же сам ответил себе на этот вопрос: «Как будто тут так уж много байкеров на мотоциклах…»

Вслух он сказал:

— Нет, в этом точно нет моей вины… И здравствуйте, — он протянул руку маме Кристен. Она отступила на шаг:

— Думаешь, нам хочется с тобой здороваться и знакомиться? Нам хватило того, что ты совратил нашу дочь, которая, вообще-то, несовершеннолетняя… ты в курсе, что это подсудное дело?

— Все, что было между мной и Кристен, было по взаимному согласию, — сухо возразил Карри.

— А беременность? Думаешь, она планировала заводить ребенка сразу после школы? Она только поступила в колледж!

Карри фыркнул:

— Вообще-то, беременность и я не планировал…

— То есть вот как? — женщина вспыхнула. — И что теперь? Бросишь ее?

Карри нахмурился:

— Зачем вы перевираете мои слова? Я не собираюсь бросать ее. Я ее люблю.

— Да что ты знаешь о любви, щенок? — неожиданно встрял в разговор отец Кристен, и тут уже Карри не выдержал:

— А что знаешь о любви ты, старый, сердитый на весь мир сморчок? — потом он тыкнул пальцем в лицо его супруге: — А что знаешь о любви ты, унылая, чопорная стерва, давно забывшая, что такое оргазм? Что вы знаете о любви? О страсти? Об удовольствии? Вы мчались когда-нибудь вместе по ночной трассе на мотоцикле, чувствуя, что весь мир у ваших ног? Занимались когда-нибудь любовью до самого утра, не в силах друг от друга отлипнуть? Готовы были друг за друга убить? Или друг за друга умереть? Это вы ничего не знаете ни о любви, ни о жизни, и мне вас очень, очень, очень жаль, мистер и миссис Стоун! Но я не позволю вам загнобить и вашу дочь! Я не позволю ей стать несчастной, зашоренной женщиной, которая не знает, что такое счастье! Пускай у нее будет другая жизнь, не такая правильная и идеальная, как у вас, но ее, черт возьми, будут любить, ясно?!

Он захлебнулся собственной эмоциональной тирадой и наконец опустил палец. Лицо у него перекосилось, раскраснелось, дыхание сбилось. Глаз снова пульсировал.