Женщина, захлёбываясь, застонала, прижав окровавленные ладони к лицу. Задыхаясь от безумного горя и сухих рыданий, приподнялась, дрожа. Схватила кинжал, чтобы снова запачкать одежду своей же кровью. Но не успела.

— Нет. Ты не умрёшь, а будешь жить, таков приз. Такова моя воля.

Кинжал оказался в руке возникшей из ниоткуда Смерти и тут же был отброшен. Мария, отупевшая, долго выла не в силах сказать хоть что-то. С огромным трудом она выдавила из себя:

— Не хочу!

Смерть, безразличная к людским страстям, смотрела на рыдающую женщину с ужасающим пониманием.

— Мария, я задам вопрос. Ответ может спасти всех твоих детей. Ты меня слышишь? Всех.

— Я, — женщина постаралась подавить спазмы, — слышу. — Всхлипнула. — И слушаю.

— Хорошо. Будь спокойна настолько, насколько можешь. Думай над ответом. Вопрос таков: ты бы выбрала жизнь для своих детей или для всех других людей, погибших либо только гибнущих от чумы?

Мария чуть ли не вскрикнула:

— Для своих…

И замолкла, не договорив. Руки перестали дрожать, волнующееся дыхание успокоилось, а лицо, чтобы не видеть тела, было обращено к раскрытым ставням. Она словно прислушалась к воплям снаружи.

— Ведь не у одной меня погибли сыновья и дочери? — сказала, закусив губу.

— Это не ответ.

Ещё некоторое время слушала адские крики. Взглянула на окруживших её мертвецов, на свою плоть и кровь. Слёзы текли не переставая.

— Я готова дать ответ. Для всех… кроме моих детей.

Смерть пропала. Пальчики, сжавшие платье, разжались. Закричал младенец, сделав первый вдох.

***

Вивьен шла по рыночной площади, сопровождаемая бесчисленной толпой. От одного прикосновения блаженной ещё живые, хоть и безнадёжно больные люди исцелялись. Ей приносили, притаскивали детей, стариков и юношей, уже не способных ходить. Толпа страждущих буквально окружила девушку, слёзно умоляя помочь, выкрикивая благословения, истерично смеясь от чуда, творящегося на глазах. Казалось, ещё чуть-чуть и её разорвут на части, как драгоценную реликвию, заживо съедят, выпьют, словно вино из Грааля. Такова была дикая эйфория.

Блаженная наслаждалась силой, высокомерно глядя на людей, молящих о спасении.

В толпе показалась женщина в чёрном хитоне. Спокойный голос её прозвучал громче возгласов обезумевших бедолаг:

— Тебе я выбора не предоставлю. Отдашь, что не твоё.

Вивьен, заметив Смерть, взмахнула рукой, чтобы испепелить сущность, но тут же отшатнулась, ошеломлённая. Ей показалось, что мозг разбитым яйцом вытекает из ушей. Девушка, щупая целую и сухую голову, начала оседать на землю и терять ясность ума. Исцелённые ею люди вмиг покрылись наростами.

***

Двэйн очнулся у бука, о чём понял только благодаря вони сгнившего дерева. Ночная тьма поглотила свет. Однако до городского частокола добрался легко — огонь костров являлся факелом, путеводной нитью Ариадны. Охранников не было, вход оказался открытым, что не удивило юношу. К невероятной удачи, за воротами его встретил Элазар. Молча прижал к себе и сжал так сильно, так болезненно, словно старался поглотить всем телом.

— Ты жив! Я чертовски волновался! Боже, Двэйн, ты не представляешь… — поток бессмысленных, но переполненных живыми эмоциями слов заглушил волнение и успокоил безумно колотящееся сердце Двэйна. Всё хорошо. Всё отлично. И какие же тёплые у Элазара руки!

— А ты… ты жив?

— Да. Но всё равно готов проверить.

Проверил поцелуем. Игриво куснул губу, вынудив Двэйна ответить тем же. Отстранился, притворно нахмурился, облизнул пострадавшую плоть. Жив. Точно жив.

Они направились домой, побежали, чтобы побыстрее спастись от сгущающихся в ночи ужасов. У одного из костров заметили Вивьен. Девушка заворожено пялилась на огонёк, хоть пару раз её пнули мужчины в защитных масках с травами.

— Пшла прочь, дура, не то с мертвяками спалим!

— Вивьен! Вивьен! Сюда!

Пришлось взять блаженную за руку. Пока её вели, девушка оглядывалась на огонёк и плакала.

Дом встретил их спокойствием посреди чумы. Братья и сёстры облепили Двэйна, как пчёлы — ароматный цветок, осунувшийся Ллейн обнял Вивьен, после чего — своего ученика, когда того отпустили родственники. Без слов, но с почти невыразимой благодарностью в глазах. Элазар подошёл к изнеможенной Марии. Та, сидя в кресле, как раз закончила кормить младенца, натянула рубаху на плечо.

— Мисс Картер, я хотел бы просить руки Двэйна и вашего благословения.

Женщина, прижимая к себе ребёнка, захохотала. Хохотала так, словно потеряла рассудок после всех переживаний. Но всё же рассудок оказался сильнее подступающего безумия, так как ей удалось себя успокоить.

— Святая Матерь!.. Элазар, я не ослышалась?

— Нет.

Мария глянула на него, как на идиота. Потом на старшего сына, который всё слышал, из-за чего боялся подойти. И настолько мелким, незначительным ей  это показалось сейчас, в творящемся вокруг хаосе, наступившем «Судном дне», что она кивнула. Но тут же осеклась и уточнила:

— То есть внуков от вас я не получу?

Элазар приехал в начале весны и был встречен Двэйном тепло да радушно, ведь не виделись они полгода, а именно с той жуткой чумной ночи. И было это неправдой, ведь приезжал рыцарь к своему прекрасному юноше каждые две недели, а каждую неделю отправлял письмо. Но это не означает, что он не должен был быть встречен тепло да радушно.

Незадолго до вечера возлюбленные пошли в обожаемые Двэйном топи. Погулять в одиночестве, поболтать и поделиться новостями.

– Мне кажется, или твой господин колдун помолодел? Заметил сегодня, когда он открывал рот, дабы поворчать, что кожа стала глаже, жирочек под ней появился. Могу дать руку – правую – на отсечение, что месяц назад он был костями да морщинистой кожей. Старичок влюбился?

– Да. Ну, мне так кажется. После зимы он начал списываться с матерью. И сразу после этого решил «омолодиться». Пьёт во время еды какие-то отвары вместо вина. Однажды ночью, когда я выходил в уборную, заметил его с голубой слизью на лице. Жуть.

– А мисс Картер не против? В последнее время она расцвела, хотя, казалось бы, куда ещё?

– Надеюсь, против. Одиннадцать детей – перебор.

Рыцарь посмеялся, после чего, по старой привычке, начал отвечать на незаданные вопросы, попросту – талдычить:

– Дела идут с каждым днём всё лучше и лучше! Уже не бедствую, не так заметно, что во время чумы полегло две трети крестьян. И знаешь, в чём секрет растущего успеха?

– В твоём умении вести дела?

– Пф! В хорошей экономке! Недавно вспомнил о любовнице покойного отца, которая, вроде, секла, что надо делать. Железная леди просто: пережила чуму. Пригласил её, так она за месяц навела порядок в отданных мне землях! При встрече герцог чуть ли в ноги не кланялся. Единственные без убытка. О! Заяц!

Неожиданный заяц неожиданно лежал неподалёку. Серая тушка, окружённая двуцветными медуницами, вытянулась между сухих кочек и голых веток багульника. Умер зверь недавно, но уже вонял сладковатой пылью – пока что приятно. Двэйн внутренне восхитился красотой этой картины. Элазар, не заметив на теле зайца ран, заподозрил неладное, но тут же решил, что наиболее подходящего момент для задуманного не найти. Сорвал медуницу, воткнул её в волосы Двэйна и, согласно обычаю, протянул кольцо со словами:

– Прошу тебя перед лицом бога стать моим мужем. И пусть Смерть будет нам свидетелем. Согласен?

– Элазар… Согласен.

Юноша нерешительно улыбнулся, после чего искренне расхохотался, позволяя надеть кольцо на палец. Поцеловал рыцаря, тоже сорвал медуницу и тут же её выронил, вскрикнув, потому что фыркнувший заяц ударил задними лапами по руке. Ушастый молниеносно вскочил и бросился наутёк.

– Твою ж мать! Двэйн! Всё хорошо?

– Да. Элазар, мы должны поймать его!

Рыцарь игриво подмигнул:

– Чтобы убить, зажарить и съесть?

– Не смешно! Просто убить! Окончательно. Я случайно вернул в его тело душу. Он теперь будет страдать, как ты.

– Эх, красавец мой, мир жесток. К тому же я не намерен отлавливать и убивать свидетеля свой свадьбы. Пусть существует столько, сколько будет существовать наша любовь. Не стой и не дуйся на меня, муженек, нам пора возвращаться. Давай руку и пойдём. Скажи, кстати, как долго ещё будут тебя здесь пытать? Я о магии. Как и Вивьен, всю жизнь?

– Вивьен особенная, по-другому никак. Да и, как мне кажется, ей нравится быть с господином Ллейном, помогать по мелочам. Лично я знаю всё, что знать должен. Правда, почти ничего не умею… но мастерство придёт с опытом.

– Ты не ответил.

– Я свободен.

Минуту шли молча, слушая тихий ветер и пение дроздов.

– Поедем в путешествие? – спросил рыцарь. – С детства мечтаю о приключениях, битвах и прекрасных… юношах. То есть о тебе. Таинственные страны, мистика, романтика. Согласен?

Двэйн, на мгновение подавшись «таинственным странам, мистике, романтике», кивнул. А почему бы и нет?

– Согласен.

– Замечательно! Начнём с дел насущных. Возложу заботы на железные плечи экономки, разберусь с мелочами и двинемся. Посетим Авалон!

– Сказочный край? А он существует?

– Ты ж, вроде, колдун, но почему-то тоже существуешь, Двэйн. Читал я в романах, что это волшебный остров, в котором обитают эльфы, чародейки и рыцари круглого стола, просто не всем дано пробраться сквозь туманы. Но у нас точно получится! Полюбуемся красотами, сразимся с чудищами, увидимся с моим отцом. Хм… Может, тогда и экономку надо с собой взять? Ну да решим позже. Рад, что ты согласен быть рядом. Если меня убьют, всегда сможешь воскресить.

— Ты при этом всё равно будешь мёртв, Элазар.

— Мелочи жизни. Главное, чтобы кутас восстановил, а там разберёмся.