— Джек, я твоя жена, и ты должен доверять мне, — продолжила Сильвия дрожащим голосом.

Странное молчание Джека пугало ее и побуждало говорить, оправдываться, умолять.

— Между мной и Эрни ничего нет, мы просто друзья. Ты же знаешь, какой он… Очень общительный…

Выражение в глазах Джека не менялось. Казалось, он даже не слышит, что говорит Сильвия. Постепенно его упорное молчание начало раздражать ее. Разве так ведет себя мужчина, подозревающий любимую жену в измене? Она бы поняла, если бы он кричал или даже поднял бы на нее руку… Поменьше выдержки и побольше чувств — вот что требуется в такой ситуации, но Джек никогда не знал, как следует себя вести. Вот Эрни растерзал бы ее на мелкие клочки, если бы заподозрил в том, что она ему неверна. Неуместное сравнение немного приободрило Сильвию. Раз такой мужчина, как Эрни Макмилан, от нее без ума, то уж Джека Денвера провести вокруг пальца она сумеет без труда…

— Джек, дорогой мой, как ты можешь сомневаться в том, что я люблю тебя! — воскликнула Сильвия, протягивая к мужу руки.

Год назад я бы душу продал за эти слова, машинально отметил Джек про себя.

— Хватит ломать комедию, — устало произнес он вслух. — Веди себя достойно хотя бы сейчас.

Хотя бы сейчас? Гневные слова замерли на губах Сильвии. Она с ужасом ждала, что будет дальше.

— Не хочу создавать тебе и себе лишние неудобства, — продолжил Джек, — поэтому постараюсь получить развод как можно быстрее и безболезненнее. Ни тебе, ни мне не нужно, чтобы наши имена трепали в газетах. Думаю, обоюдное согласие подойдет как причина… Проблем не будет.

Развод. Страшное слово как гром грянуло над головой Сильвии. Она схватилась за сердце. Джек не может так поступить! Из-за одного лишь подозрения он готов пожертвовать счастливой семейной жизнью?

— Джек, милый, что ты такое говоришь? — пролепетала она. — Какой-то подлец присылает тебе лживую анонимку, и ты веришь ей больше, чем мне? У нас прекрасная семья, а ты хочешь ее разрушить? Я жить без тебя не могу!

Сильвия заломила руки. В этот момент она была по-своему искренна. У них с Джеком нет ни одной причины, чтобы быть недовольными друг другом и своей жизнью. Он дал ей уют и достаток, положение в обществе. Она ему — свою красоту и любовь. Немногие могут похвастаться такой привлекательной женой, как Джек Денвер. А что касается Эрни… в конце концов, они живут в двадцатом веке, и глупо разыгрывать из себя пещерного ревнивца! Все так поступают и даже обсуждают свои похождения… Если Джек заведет на стороне какую-нибудь незначительную интрижку, она, Сильвия, готова закрыть на это глаза. Ведь в жизни есть гораздо более важные вещи, чем ревность и…

— Завтра с тобой свяжется мой адвокат, — холодно сказал Джек и так стремительно вышел из спальни, что Сильвия не успела остановить его.

Сильвия зарыдала во весь голос и как подкошенная упала на кровать. Адвокат! Скажите на милость, как она будет жить, если Джек разведется с ней?

Дальше все было просто. Быстрый бракоразводный процесс, который прошел незамеченным, благодаря предельной осторожности участников. Постоянные слезы Сильвии, ее мольбы и упреки, требования и претензии. Вся семья втайне восхищалась твердостью Джека и с некоторым испугом ждала, что будет дальше. Поведение Сильвии в эти трудные дни отвратило от нее всех Денверов. Как и подобает, они встали на сторону Джека, хотя порой Денвер-старший ворчал во мраке своей спальни:

— Ему нужно было лучше приглядывать за ней, чтобы сейчас не мучиться. Он дал ей слишком много свободы, так что сам виноват…

Но Присцилла яростно защищала сына.

— Брак должен строиться на доверии, а Сильвия обманула его! Джек слишком честен сам, чтобы подозревать других в подлости.

Материнское сердце страдало вместе с сыном, но иного выхода Присцилла не видела. В глубине души она радовалась такому обороту событий, хотя признаться в этом не смела даже мужу. Все былое недовольство выбором Джека вернулось, и Присцилле то и дело хотелось воскликнуть: «Я так и думала!» Но она сдерживалась. Они должны уважать любое решение Джека и не навязывать ему свое мнение. Он полюбил Сильвию Уэнрайт и женился на ней, не дожидаясь одобрения родителей. Что ж, он взрослый мужчина и волен поступать в таком тонком деле по велению сердца. Теперь он хочет развестись с ней. И снова мать не скажет ни слова «за» или «против», лишь будет рядом в трудную минуту.

Сильвия догадывалась о том, как к ней относится мать Джека, и пыталась обвинить Присциллу в том, что она настраивает сына против нее.

— Вы с самого первого дня мечтаете, чтобы Джек меня бросил! — восклицала она с возмущением.

— Я мечтаю лишь о том, чтобы у моего сына была жена, достойная его, — спокойно отвечала Присцилла. — И мне очень жаль, что мы все так ошиблись в тебе…

Сразу после развода Джек объявил родителям, что возвращается в Новую Зеландию. Он не спрашивал разрешения, как два года назад, а просто ставил их в известность.

Денвер-старший не скрывал своего разочарования.

— Мы только сработались с тобой, сынок, — вздохнул он. — Черт бы побрал эту безмозглую девку!

Он в раздражении стукнул кулаком по столу. Присцилла с Джеком обменялись понимающими взглядами. Сильвия была тут совсем ни при чем. Не от разбитого сердца хотел убежать Джек, нет. Он не убегал, он возвращался туда, где было его место. Приезд в Америку был ошибкой, но у него хватило ума исправить ее.

— Все-таки ты навещай нас иногда, — тихо сказала Присцилла.

Она никак не могла понять, что лучше — знать, что сын счастлив где-то вдали от тебя, или находиться рядом с ним и видеть, что он страдает.

— Обязательно, мама, — энергично кивнул Джек. — Я буду вам часто писать.

Вернуться он не обещал, и Присцилла ясно видела, что ее мальчик мысленно уже далеко, купается в прозрачной изумрудной воде, лежит на золотистом песке, раскинув руки, вдыхает чистый воздух, отличный от того, к которому привыкли они… Как в их консервативной семье, уже второе столетие жившей в одном и том же городе, мог появиться такой искатель приключений, как Джек? Что такого есть в тех далеких островах, что как магнитом притягивает к себе ее сына?

Присцилла Денвер не могла ответить на эти вопросы и с тоской готовилась к очередной разлуке.

В состоянии нервного возбуждения Джек сошел с трапа парохода «Джордж Вашингтон». Все казалось ему прекрасным — лазурное небо, океан, знойное солнце, даже грязные суетливые матросы в шумном порту. Джека сжигала жажда деятельности. Бессонными ночами ему грезилась безмятежная жизнь вдали от цивилизации, построенный своими руками дом, кропотливая научная работа, ведущая к великим открытиям…

Свободен, свободен, все время повторял он про себя, и яростное биение сердца, которое отдавалось в ушах, казалось Джеку райской музыкой. Он ощущал необыкновенный прилив сил, не зная того, что это предвестник грядущей лихорадки.

Через неделю Джек заболел. Жара, неимоверная, отупляющая жара жадно присосалась беззубым ртом к его душевным ранам, забирая жизненную силу по капле. Джек метался в бреду, а чьи-то нежные, заботливые руки утирали пот с его лба… И с его уст то и дело слетало имя… Сильвии.

Странно… Когда он был здоров и силен, ему казалось, что бывшая жена давно уже безразлична ему, что ее измена вовсе не задела его чувства, что развод был для него облегчением. Но сейчас, в бреду, перед ним то и дело возникало прелестное видение с огромными черными глазами, полными слез. И в своем болезненном, нескончаемом сне Джек любил Сильвию, любил нежно и страстно. Ее измена, их расставание во сне казались ему сном, сном кошмарным и нелепым. Да, любовное разочарование оказалось значительно сильнее, чем он предполагал, и вместе с тропической лихорадкой подтачивало его силы.

Одно время врачи серьезно опасались за его жизнь, но молодость и крепкое здоровье взяли вверх. Когда Джек очнулся, он обнаружил, что образ Сильвии сгорел в жару лихорадки, а в его жизни появилась Эшли…