Ослик тем временем постоял рядом с нами, опять опустил голову к моим ботинкам, уже пахнущим свежим гуталином, и направился назад к гостинице. Сам направился.

Хозяин ему ни слова не сказал, а может быть, и сказал, но я не понял.

А чистильщик старался так, что мне даже.неловко стало. И говорил что-то очень дружелюбное. Я стоял, меняя ноги, и молчал, но вот «спектакль» закончился, и я протянул чистильщику деньги - две бумажки: сомалийские франки.

- Спасибо! - сказал я по-русски.

Чистильщик взметнулся:

- Рашен! Рус! Но! Но!

И не взял деньги.

Признаюсь, я чувствовал себя не очень ловко. Я попрощался с ним и пошёл в гостиницу. Не дойдя до поворота, я повстречал знакомого ослика, который вёл за собой какого-то важного господина в грязных ботинках. Мальчишки-чистильщики возле гостиницы негодовали.

Наутро ослик опять был возле гостиницы.

Но что это? Рядом с двумя маленькими ящиками у ослика и слева и оправа были два куска белой материи, на которых русскими буквами написано:

«Рашен - хорошье!»

«Хорошо», значит. А «ращен» - это «русский». Тоже - хорошо!

На шее у ослика висела веревочка, а на ней - красный кусок материи с серпом и молотом.

Ослик встретил меня, как старого знакомого. Только я. вышел из гостиницы, подбежал ко мне, наклонил голову и обнюхал ботинки. Ботинки были чистые, блестящие, ещё со вчерашнего дня. Ослик лизнул меня в руку и пошёл в сторону: искать новых клиентов для своего хозяина. Ведь они оба работают: хозяин - работник и ослик - реклама…

Жаль только, что не узнал я тогда имени этого ослика.

В Туркмении, в Каракумских песках, мы остановились в колхозе. Приехали поздно, но нас ждали. Где-то глубокой ночью мы расстались с друзьями, и меня повели спать - в маленький домик, в саду, милый и спокойный.

Там я и устроился. Время было позднее, и я сразу уснул. То ли во сне мне приснилось, то ли наяву я услышал страшную возню в комнате - и писк, и крик какой-то с придыханием. Показалось - змея!

Я зажёг свет, закурил и ничего не увидел. Никого. И звуки все стихли.

«Может, приснилось? - подумал я. - Я немного знаю змей. Когда-то ужи у меня водились. Давно - в детстве. Да и потом видел - разных».

Всё было тихо. И я опять попытался уснуть, выключив свет. Но только выключил - на полу началась возня. Сначала под моей кроватью. Потом шуршание, опять писк и крик с придыханием.

Я включил свет.

На полу - непонятное. Лежали две змеи. Одна - тонкая, длинная, плоская, с тёмными зигзагами на чешуе. Голова её, маленькая, но шире, чем тело, лежала отдельно. Гадюка! А рядом с ней победоносно лежал желтопузик. Как длинная, вытянутая шина. Сверху серо-черный, а по брюху жёлтый. Желтопузик!

Он лежал, как победитель, и смотрел на меня круглыми, очень круглыми глазами. Извивался, и хвост его дрыгал. Как у собак, в удовольствии.

Я позвал его, поманил, но он не пополз ко мне, а сильнее вцепился в голову гадюки и, извиваясь, поволок её куда-то, видимо, на улицу, поскольку дверь я не закрывал. Потом вернулся, вновь бросил на меня взгляд круглых глаз и схватил остальное: потащил туловище гадюки.

Время шло к рассвету. И уже гудели Каракумы голосами птиц и насекомых - всё пело, жужжало и ожидало нового дня.

Конечно, я не уснул, хотя и старался. Лежал и думал, как утром расскажу своим новым друзьям про ночное приключение. И добавлю, между прочим, что если бы не этот желтопузик, то гадюка могла…

Настало утро.

- Как спали? - спросили друзья.

- Отлично спал! - ответил я. И на всякий случай посмотрел на пол. Следов гадюки не было. Но не было и желтопузика. А жаль!

В начале лета были мы с сыном в Крыму. Когда ходили в горы, поймали черепаху.

- Давай отпустим? - предложил я сыну.

- Давай возьмём? - предложил мне сын.

- Давай, - согласился я.

Взяли черепаху. Она оказалась почти ручная. Не прятала голову под панцирь, когда мы кормили её салатом и капустой и какой-то особо вкусной травой, которую находил для черепахи сын. Салат черепаха брала даже из рук.

Три недели прошло - вернулись в Москву с черепахой.

А в Москве у нас собака.

Как собака встретит черепаху? Как черепаха отнесётся к собаке?

Но всё обошлось. Собака полаяла удивлённо на незнакомое существо. Черепаха не с меньшим удивлением смотрела на собаку, но голову под панцирь не прятала.

Через два дня они стали друзьями.

Черепаха спокойно ползала рядом с лежавшей собакой, а собака смотрела на черепаху полузакрытыми глазами, а иногда и бросалась её лизать. И панцирь, и голову. И черепаха терпела. Вроде ей это и нравилось.

Вскоре мы уехали на дачу - до осени.

Для собаки это счастье - бегай и гуляй весь день, а не то что в Москве - три раза прогулка и то на поводке.

- И для черепахи - счастье, - сказал мне сын. - Она будет гулять по траве…

Июль и август почти прошёл.

Сын каждое утро выпускал собаку и черепаху на волю, и они гуляли, и даже играли. И ели какие-то травы; собака - свои, черепаха - свои.

К концу августа погода испортилась.

Похолодало. Пошли дожди.

Но жизнь шла по-прежнему. С утра сын выпускал на улицу черепаху и собаку.

Было сыро, промозгло, дождливо. Собака радовалась. И черепаха ползала…

Но вот исчезла.

- Папа, черепахи нигде нет!

Собака прибежала домой, и вид у неё был тоже виноватый.

Мы пошли с сыном искать черепаху. Облазили под дождём всё - и кусты крапивы, и кусты малины, и заросли бузины, - но черепахи нигде не нашли.

Вернулись грустные.

Ничего не поделаешь!

Первого сентября сыну - в школу. Мы уехали с дачи.

Прошёл год, и наступило следующее лето.

И опять мы на даче. И опять для собаки это радость. Бегай, гуляй, не так, как в Москве.

Собака бегала и гуляла, пока мы разбирали вещи.

И вдруг примчалась к нам, мокрая, взъерошенная и очень беспокойная, и о чём-то явно просила нас - то сына, то меня.

- Пойдём посмотрим, - сказал мне сын.

Мы пошли.

Собака суетилась, но привела нас туда, куда надо.

Возле трубы, по которой идёт тепло на дачу, она раскопала землю, и там…

Там лежала наша черепаха. Вернее, панцирь её лежал.

Значит, черепаха искала тепло. И забивалась под землю ближе к трубе.

Мы с сыном закопали останки черепахи.

Собака всё поняла и не стала вновь разгребать насыпанную землю.

Поняла, что у нас с сыном не весёлое настроение, и так же грустно, опустив уши, побрела за нами.

Недавно мы с сыном, который уже подрос, совершили путешествие под Эльбрус.

Там на одном склоне горы мы увидели в траве черепаху. Такую же, как наша - бывшая.

- Давай не будем её ловить? - сказал мне сын.

- Конечно, не будем, - ответил я.

Собаки нашей с нами не было. И если бы она и была, то правильно бы поняла наш разговор.

Когда я был на Дальнем Востоке, то долго думал, что бы поинтереснее привезти оттуда в подарок овоим ребятам. Тигра, пожалуй, не довезёшь, мишку - тоже, ну, а кита - и подавно.

- А вы бурундучка отвезите, - подсказали мне охотники. - Мы его мигом словим. Он безобидный, симпатичный, в дороге удобный.

Достали они мне бурундучка. Маленький - меньше белки, рыжеватый, с чёрными полосами на спине и хвосте. На мордочке большие любопытные глаза и такие же любопытные уши. В общем, не зверь, а симпатяга. Так я его и назвал.

Приготовили Симпатяге небольшой ящичек с дырками, насыпали туда немного зерна и ягод. Только на дорогу!