— Если вы говорите правду, — сказала она, — то если мне снится смерть…

— То ты видишь смерть другой себя, — он закончил ее предложение и отвел взгляд.

Дилан знал все это? Должен был. Теории должны были дойти до него. Даже если не в разговоре между доктором и пациентом, то между беседой крестного и крестника.

Потому Дилан верил, что обречен? Думал, что смерть его прокси как — то связана с его смертью?

Нив тут же отогнала мысль. Принятие слов Галена означало, что она признавала сны Дилана реальностью, что такие ужасные трагедии происходили с ним. Это Нив не хотела принимать. Не без боя.

— Есть доказательства этих теорий?

— Доказательства вокруг тебя, — Гален указал на окружение. — Когда ты испытываешь что — то необычное, ты резонируешь с одной или несколькими своими прокси.

— Что именно необычного?

— Почти магические случаи в жизни, лежащие вне царства науки: предчувствия, дежавю, сны. Почти любая тема из категории «странностей» или «сверхъестественного».

— Сверхъестественное? Как призраки? — Нив прищурилась.

— Да. Даже привидения считаются.

— Как? — она придвинулась к краю кресла.

— Можешь предположить? Если учитывать существование множества измерений?

Она обдумала это мгновение.

— Если существует бесконечное количество других миров, то могут быть разные версии одного человека.

— Прокси, — сказал Гален. — И ты абсолютно права. Некоторые прокси очень похожи друг на друга, а другие сильно отличаются.

— И как появляются призраки?

— Возьмем для примера тебя: в этот миг у тебя есть много прокси, сидящих там же, где и ты, — Гален указал на ее место, — но каждая при этом в своем измерении.

— Но как такое возможно?

— Тут Льюис плохо объяснил. Он верил, что измерения прокси содержатся в изолированных сферах, но они пересекаются. Они сосуществуют в одном пространстве.

— То есть другая я сейчас сидит здесь? — спросила Нив, отчасти ожидая, что ощутит ее.

— Верно. Возможно, она еще не поговорила об этом с моим прокси. Так что она может не знать, что ты существуешь. Она не знает о тебе, как ты не знала о ней пару месяцев назад.

Нив задумалась.

Если ее прокси сидела на том же месте, что и она, должна быть прокси, что решила пропустить сеанс. И та, что вообще не встречала Галена. И так далее, пока оставались разные возможности.

И вдруг она вспомнила одуванчик на могиле Элиота.

На который она подула.

Она представила, как белые зонтики слетаются, сияя на солнце, возвращаются на головку. Она представила, как белый шар уменьшается и становится желтым цветком.

Юным, полным жизни.

А потом она оказалась на трамплине в водном центре, крепко сжимая металлический якорь. И она поняла, почему один поступок менял всю реальность, в которой жила ее прокси, потому что делала по — другому.

Потому что каждое решение, даже незначительное, влияло на реальность.

Потому что пути расходились.

Сердце Нив разбивалось, она поняла, что потеряла Элиота не один раз. Очень много раз.

Но не было ли обратное правдой?

— Когда кто — то умирает, в измерениях прокси остается множество их живых версий, да?

Гален кивнул.

— И резонанс позволяет заметить их глазами прокси.

Призрак был прокси в другом измерении? Потому люди клялись, что видели, как призраки двигали предметы? О боже.

Хотя она пыталась сдерживать эмоции, слезы покатились сами.

— Потому, когда умирает кто — то любимые, мы можем ощущать их? Потому что они все еще с нами?

Гален ответил кивком.

Нив все еще не могла поверить ему, но часть ее отчаянно этого хотела. Потому что тогда она сможет увидеть Элиота снова, и это будет не выцветшее воспоминание.

Она увидит именно его.

— Что еще? — тихо спросила Нив.

Гален склонился и обхватил свою кружку.

— Есть множество способов получить резонанс. И это происходит чаще, чем ты думаешь. Для множества людей это случается почти ежедневно, — он сделал глоток кофе.

— Ежедневно?! — брови Нив подпрыгнули.

Гален рассмеялся, не разжимая губы, он проглотил кофе во рту. Он склонился и опустил чашку на столик.

— Ежедневно, — он кивнул. — И не только через сны. Когда возникает непрошенная мысль, когда вдруг охватывают эмоции, когда возникает прозрение или уникальная идея ты синхронизируешься с одной или несколькими прокси.

Нив вспомнила, как первый раз увидела кроваво — красные волосы Дилана. Ее желудок сжался, она вспомнила взрыв радости в ее груди, когда их взгляды впервые пересеклись.

— Любовь с первого взгляда? — спросила она, надеясь, что ответ Галена не будет приторным.

— Это встреча с тем, кого близко любит прокси из другого измерения. И потому первый взгляд ощущается на соединение двух половинок.

«Вот это да, — подумала Нив. — Это открытие больше, чем весть о том, что мир круглый».

— Но если вы говорите правду, то это означает, что каждый из нас через наших прокси может видеть и делать все…

— Верно, — улыбнулся он. — Это я люблю называть воплощение себя во всех измерениях: все места посещены. Все действия приняты. Ничего в жизни не упущено.

Нив невольно улыбнулась.

— В миг, когда ты и твои прокси рождаются, ваши пути начинают расходиться, как у распадающейся веревки. Путь каждой прокси — отдельная нить. Каждый шаг от рождения ты создаешь свою уникальную жизнь. И эта жизнь похожа на некоторых прокси и сильно отличается от других.

— И когда устанавливается связь с одной из прокси…?

— Резонанс, — закончил Гален.

— Это… невероятно.

— Да. Учитывая аналогию разрывающейся веревки, мы называем это теорией прорыва.

— А как с этим связаны предчувствия?

— Предчувствие получается, когда ты через прокси испытываешь кое — что там, где потом это случится в твоей реальности. Возможно, с мелкими отличиями.

— А если нет?

— Тогда ты вряд ли заметишь, что что — то не так, — сказал он. — Дежавю работает так же, но с короткими временными отрезками.

— Я думала, дежавю — ошибка в анализе информации, ошибка уставшего мозга, — Нив вспомнила лекцию Холта.

Гален рассмеялся, словно от шутки.

— Теория прорыва — не единственный взгляд на эту тему. Хотя мне кажется, она должна быть единственной.

— И каждый сбой в реальности из — за резонанса?

— В это так сложно поверить? Разум восхищает, и не все его загадки можно понять. Он может перемещаться во времени воспоминаниями. Он может создавать вещи мыслями, воображением. Думаю, те из нас, кто может развить разум, смогут раздвигать физические границы.

— Раздвигать? Как?

— Думаю, дисциплиной и тренировками, и мы сможем испытывать не только резонанс в пассивном плане. Мы сможем активно инициировать его.

Нив была поражена идеей, очарована гением Галена.

Спекуляция или наука, но было так интересно смотреть, как он отвергал самый распространенный принцип об уникальности вселенной!

— Раздвигать пределы… — повторила она. — То есть нарушать законы физики?

Гален просиял.

— Наступит день, мисс Найтли, когда мы больше не будем тянуться к предметам. Мы сможем вызывать их разумом.

Нив посмотрела на фарфоровую чашку Галена.

Белая. Как камни на кладбище.

Это Ромер делал? Телекинез?!

Нив хотела заговорить, но Гален вытащил телефон из кармана пиджака. И она прикусила губу, а он надел очки.

Прочитав сообщение, Гален нахмурился.

— Прости, но нам придется закончить на этом. 

Гален снял очки и встал с кресла. Хотя он стоял неподвижно, тревога в его взгляде дала понять, как напряженно он размышлял. Он посмотрел на дверь, принялся медленно складывать очки и прятать их в карман пиджака.

Происходило что — то важное. И Нив без вопросов встала с дивана и закинула сумочку на плечо.

Гален посмотрел на нее, его глаза были шире, чем у совы.