— Боюсь, мне придется нарушить нашу сделку, — произнес Сильвер.
— Что?
— Сократить арендную плату. Я с большим удовольствием сделал бы это, но, видите ли, при просмотре амбарных книг обнаружился забавный факт. Кажется, вы вообще не должны ничего платить.
Тобиас промолчал.
— На самом деле последние упоминания о лесном доме я нашел в записях четырехсотлетней давности. Можете поверить? Похоже, Рафелы попросту забыли о его существовании. Так что сожалею, но чтобы объяснить ваше присутствие доктору, мне пришлось не опустить, а назначить вам плату. Отныне вы у меня на службе.
Тобиас продолжал хранить молчание.
— Я не хотел бы, чтобы вы решили, будто я... То есть я не собираюсь задавать вам никаких вопросов... О том, что вы делаете в моем лесу и тому подобное.
Тобиас фыркнул.
— Что такое? А, мой лес. Да, знаю, я переехал всего несколько месяцев назад.
— По закону он все равно ваш, — заметил Тобиас.
— Но разумеется, вы знаете здесь каждую травинку и думаете, что я могу засунуть закон куда подальше. Это очень кстати, потому что, видите ли, если кто-нибудь начнет интересоваться, вы мой егерь. Я должен был что-нибудь придумать. «Нелюдим» — не слишком бы удовлетворило мою мать.
— Вашу мать?
— Каким-то образом она в курсе всего, — вздохнул Сильвер. — И шлет мне кошмарные письма. Я не могу рисковать и допустить, чтобы она явилась сюда собственной персоной. Эта женщина заявила, что я обязан заставить своих работников подстричься.
— Что ж, — сказал Тобиас, — такое допустить не хотелось бы.
— Ни за что, — подтвердил Сильвер. Он склонил голову и слегка улыбнулся. — Не думаю, что смогу принудить вас сделать нечто подобное. Вы значительно крупнее меня.
— Но я ранен, — заметил Тобиас.
— А вот это оскорбительно. Я ни за что не применю ножницы к больному человеку.
— Другого шанса у вас не будет.
Тобиас представил, как Сильвер примеряется ножницами к его лохматой голове. Нелегко же ему придется. Здесь сгодятся только те, что для обрезки кустов.
Сильвер спрятал лицо в ладонях.
— Я знаю! — Потом он сквозь пальцы взглянул на Тобиаса. — Простите меня, я не лучший собеседник для больного человека. Мне следовало спросить, как вы себя чувствуете.
Тобиас задумался. Он не мог сказать, что чувствует себя словно дерево, вырванное с корнями, хотя именно так и было. Совершенно неоспоримо, что без Сильвера, его выдумки с егерем и доктора, которому явно заплатил хозяин поместья, Тобиас был бы уже мертв.
— Лучше, — наконец выдавил он. — Не помешало бы немного поспать.
Сильвер тут же вскочил на ноги.
— Не стану препятствовать. На столике колокольчик. Позвоните, если что-то понадобится. Что угодно. Я довольно эксцентричен, так что слуги мирятся даже с самыми необычными просьбами. Могу я побаловать своего егеря, если захочу?!
— Вы охотитесь? — резко спросил Тобиас.
Сильвер скорчил гримасу.
— Никогда. У меня кишка тонка. Не волнуйтесь, я не жду, что вы на самом деле будете исполнять обязанности егеря.
Тобиас кивнул.
— А теперь — спать! — воскликнул Сильвер. — Отдыхайте. И ни о чем не беспокойтесь. Я все устрою.
Тобиас спал. За следующую неделю он просыпался лишь несколько раз, обычно когда Сильвер заходил к нему, чтобы помочь напиться. Однажды Сильвер попытался дать ему опий. Тобиас почувствовал запах мака. Он сразу проснулся и выплюнул настойку.
— Хотел облегчить боль, — пояснил Сильвер, смущенный и расстроенный. — Доктор сказал...
— К черту доктора, — прорычал Тобиас.
А потом ему стало стыдно за то, что вышел из себя. Он всегда старался сдерживать дурные порывы, ему казалось, физическое величие накладывает некоторые обязательства, такие как держать себя в узде, к примеру. Но он чувствовал беспокойство, бездельничая целыми днями и лежа в постели в ожидании, когда Сильвер придет и взглянет на него.
— Простите, — сказал Тобиас следующим утром, едва Сильвер вошел в комнату.
— За что? А, настойка опия! Нет-нет, это я должен извиниться. Следовало сначала спросить вас. Надеюсь, я не задел ваших чувств или...
Вопрос повис в воздухе. Тобиас знал, что Сильвер любопытен, видел, как он то и дело прикусывает язык. Впервые его любопытство перевалило через границы вежливости. Тобиас не собирался ему потакать.
— Нет. Просто не люблю. — Он даже не лукавил. — Мне не следовало выходить из себя. Просто не сидится на месте.
— Ну конечно, наверняка вам ужасно скучно, — подхватил Сильвер. — И это просто замечательно! Значит, вы на пути к выздоровлению. Что насчет книги?
Тобиас фыркнул.
Сильвер выглядел смущенным.
— О, я думал... В Халлертоне есть школа, и в наши дни... Нет-нет, ничего плохого в том, что... — Он перевел дух. — Если у вас не было возможности научиться читать, мистер Финч, то я с удовольствием научу вас, — выпалил он наконец.
— Возможность была, — спокойно ответил Тобиас. — А вот сметки не хватало. Никогда не был хорош в таких делах. — Потом он сжалился над побледневшим от смущения Сильвером. — Но я не прочь послушать какие-нибудь истории. Вы могли бы почитать мне.
Лицо Сильвера слегка порозовело.
— С удовольствием, — сказал он.
После этого разговора хозяин поместья каждый вечер появлялся у постели больного с маленьким томиком в кожаном переплете. У Сильвера был приятный тембр, и Тобиас не всегда обращал внимание на слова. Было приятно слушать человеческий голос, взлетать на его волнах и обрушиваться вниз.
* * *
Прошла неделя или около того, и Тобиас почувствовал себя достаточно сносно, чтобы, поднявшись с постели, разминать ноги у окна и неотрывно вглядываться в дымчатые тени леса на границе парка. Он не мог оставаться в этом доме дольше.
— Так зачем вы приехали в Зеленую лощину? — спросил Тобиас в тот вечер у Сильвера, прерывая сладкие взлеты и падения мягкого голоса. Хозяин поместья как раз читал старые деревенские сказания, местные легенды, записанные строгим профессорским языком, — в общем, всякую чепуху.
Сильвер вздрогнул, когда Тобиас его прервал. Ничего удивительного, ведь все эти дни гость почти не разговаривал. Тобиас слушал, как холмы и долины сильверова голоса заполняют комнату. Смотрел, как пламя свечи играет в каштановых кудрях. Разумеется, при этом он забывал поддерживать светскую беседу, но, должно быть, Сильвер и не ждал от него многого.
— Ну... — Сильвер, удивленный вопросом, положил открытую книгу на колени. — Вот за этим. Если быть честным... Только не говорите моей матери...
Судя по тому, что Сильвер рассказывал о своей родительнице, эта женщина пожирала младенцев на завтрак.
— За этим?
— Фольклор, — пояснил Сильвер. — Изучение, исследование. Разумеется, я не настоящий ученый. — Он сказал это с таким видом, будто Тобиас мог подвергнуть сомнению его занятие. — Понимаете, в наши дни многое из прошлого безвозвратно исчезает. Цена прогресса. Поэтому я заинтересован в том, чтобы сберечь хотя бы толику.
— Иногда мальчики и девочки из деревни приходят в лес, — сказал Тобиас. — Бегают с сачками. Ловят бабочек.
— Именно! — воскликнул Сильвер, расплываясь в широкой улыбке. — Я ловлю бабочек. О лесе Зеленой лощины ходит множество легенд. История о Нелюдиме — хороший пример. Кстати говоря, я побеседовал с человеком, который стрелял в вас. Чарли Бонди, лесоруб. Он чувствует себя полным идиотом и жаждет извиниться. Увидев вас ночью в лесу, он решил, будто вы дух леса, который собирается напасть на деревню.
— В самом деле? — улыбнулся Тобиас в большей степени сильверовской ловящей-бабочек ухмылке, чем чаяниям лесоруба с пистолетом. Бедняжка Чарли Бонди.
— Стоит признать, мистер Финч, вы действительно производите волнующее впечатление.
Тон и взгляд, которым Сильвер одарил Тобиаса, были явным заигрыванием. Флиртом! По крайней мере на сей раз Тобиас смекнул вовремя. И оттого что с ним флиртовал симпатичный юноша, который носит дорогие пальто, Тобиас ощутил себя молодым и в то же время очень, очень старым.
Тобиас промолчал, потому что ему нечего было сказать. Вместо ответа он улыбнулся и покачал головой, а Сильвер отреагировал на это со всей элегантностью, будто и не буравил взглядом Тобиаса, его шевелюру, и руки, и плечи.
— Может быть, вы хотите побольше узнать о Нелюдиме из Зеленой лощины? — спросил он. — Никогда не знаешь, что за встречи уготованы нам судьбой. В конце концов вы живете в его владениях.
— Что ж, можно, — сказал Тобиас, после чего Сильвер склонился в своем кресле и принялся делиться местными байками, которые разузнал за это время. У него была забавная манера рассказывать, когда книга не держала его в ежовых рукавицах повествования: Сильвер постоянно прерывал себя, чтобы пуститься в объяснения, высказывать теории, сравнивать с другими легендами.
— Образ Нелюдима, или Зеленого Человека, возникает вновь и вновь в этой части страны, — рассуждал он. — Очевидно, это современная интерпретация одного из так называемых «старых богов», духа-хранителя, или лесного полубожества. Полагаю, данный миф самобытен, хотя и весьма близок к легендам о Короле Фей, потому что независимо от конкретных трактовок, будь в них Нелюдим агрессивным или великодушным, ярым противником цивилизации или ее защитником, у него никогда нет свиты, он принципиально одинок: это архаичная фигура, не из другой цивилизации, но из тех времен, когда цивилизации вообще не существовало. В то время как Король Фей...
Это была первостатейная чушь. Насколько Тобиасу известно, никакого Короля Фей не существовало, иначе он бы уж точно наткнулся на него. Фейри он встречал и, как правило, прогонял. Даже чаще, чем дриад, потому что лучше им с людьми жить подальше друг от друга. Но эта нелепица примиряла Тобиаса с постыдным удовольствием от всего происходящего: он тонет в мягких белых перинах, слишком далеко от своего леса, и слушает бабушкины сказки о самом себе.