— О, конечно! Да! — воскликнул Бонди.

— Я знаю, о лесе Зеленой лощины многое болтают, — продолжил Сильвер. — Но все это исключительно легенды. Здесь нет дриад, диких людей, сказочных королей или чудовищ. Не так ли, мистер Финч?

— Короля Фей я не видал, — заметил Тобиас.

Чарли ушел, все еще смущенный. Тобиас посмотрел в глаза Сильверу.

— В этом не было необходимости. Бедняга не хотел причинить вреда.

— Молодому человеку, если он не желает причинить вред, не следует стрелять из пистолетов.

Тобиас пожал плечами.

— И я скажу: все хорошо, что хорошо кончается.

Внезапно Сильвер засмеялся.

— Конечно, скажете. Должно быть, вы самый великодушный человек на свете.

* * *

Приближалось зимнее солнцестояние. Сильвер пропал на какое-то время — уехал к зловещей матушке. В ночь перед новым годом окончательно поправившийся Тобиас, вооруженный веткой омелы и кремниевым ножом, разделался с упырем, лиходействовавшим в курганах. Куманика сопровождала Тобиаса. Она больше не позволяла ему выходить одному и всюду следовала по пятам, стелясь колючими зарослями.

— Это случилось лишь однажды, дорогая, — раздраженно говорил ей Тобиас.

Куманика улыбалась, обнажив острые коричневые зубки.

— Мисс. Разве нет?

— Нельзя назвать девицу «мисс», если она повсюду таскается за тобой. Это не дело для дриады, дорогая. Тебе следует прорасти. Стать большой и высокой, как твои сестры.

— Так вот что ты сделал? — сказала Куманика. — Ты ведь намного больше любого человека. Прорастил себя?

Тобиас задохнулся от приступа смеха.

— Не совсем. Но ты близка к истине.

* * *

Сильвер вернулся, когда появились первоцветы. Как-то утром Тобиас позволил Куманике украсить несколькими свою шевелюру и вспомнил о них, когда Сильвер, заскочивший его навестить, уже ушел. Гость тогда ничего не сказал. Тобиас старался наслаждаться весенними деньками, как дриады. Что оказалось вовсе не простым делом. Приближалось равноденствие. В запасе было еще несколько месяцев, но каждый день Тобиаса начинался с восходом солнца и мыслью о том, что происходит из года в год.

А потом Сильвер услышал историю.

— Разбойники Зеленой лощины, — удовлетворенно произнес он однажды вечером, сидя у очага. — Уверен, вы не слышали о них. Очень редкая легенда. Увлекательнейшая смесь мифов, сказок и истории. Вам же знакомо поместье? — Ответа он не стал дожидаться. — Я купил его у поверенного предыдущих владельцев, и он никогда не упоминал об этой истории, что весьма необычно: как правило, в таких делах любят подпустить местного колориту. Но потом я написал леди Рафеле, и ее ответ пришел на прошлой неделе. Она пребывала в неведении, но обратилась к семейным архивам и, по-видимому, эта ветвь генеалогического древа упоминается в них несколько раз в связи с неким грандиозным скандалом. Все сходится! Святые небеса, я начал не оттуда. Должно быть, выгляжу как полоумный.

— Глубоко вдохните, — посоветовал Тобиас. Он старался думать об искрящем энтузиазме Сильвера, о его светлых глазах, сияющих под каштановыми кудрями, а не об истории. Он ее знал. Конечно, знал.

— Фабиан Рафела. — Сильвер произнес имя так звонко и звучно, как Тобиас не слышал уже много веков. — Или Рыжий Фейри, как его еще звали. Связь с местными сказками очевидна, без сомнения, он прибегнул к ним. Насколько я могу судить, на самом деле этот человек был местным лордом, который во время какой-то голодной зимы сколотил небольшую банду головорезов и начал совершать набеги, чтобы пополнить свои кладовые. Грязные делишки — ничего больше. Но легенды, мистер Финч!

Да, подумал Тобиас. Легенды.

История, звучавшая из уст Сильвера, оказалась не слишком правдивой. Прошло четыреста лет, и люди многое приплели. Однажды Рыжий Фейри отправился в лес и встретил там сказочного принца.

Что ж, не то чтобы все было именно так, но похоже, подумал Тобиас.

Принц предложил путнику три желания в обмен на душу — традиционный мотив, взволнованно прокомментировал Сильвер. И тот захотел богатство, красоту и бессмертие. После этого Фабиан много лет терроризировал окрестности, грабя и забирая все, что ему хотелось, не проигрывая ни одной схватки. Наконец настал день, когда принц вернулся за душой Рыжего Фейри и пришел час возмездия.

Ах, Фабиан, с его длинной косой, отливающей медью, очаровательной улыбкой и сияющими глазами! Красота ему была не нужна, а богатство он завоевал сам.

Другое дело — бессмертие. Лес может дать его, в некотором роде. В конце концов, ведь это был лес Фабиана Рафелы.

* * *

Сильвер был одержим историей разбойника Зеленой лощины. Он возвращался к Тобиасу с новыми подробностями, деталями, о которых услышал или прочитал. Кажется, он опросил всех бабок в радиусе десяти миль вокруг леса. Тобиас молча его выслушивал. Когда становилось невмоготу, он пытался плыть по волнам голоса Сильвера.

— Вы поете? — спросил Тобиас, когда Генри прибежал к нему прямиком из магистрата в Хай-Локхэме со списком имен из метрических книг. Томас де Карре, Саймон Симмс, Джон Хантер, Джон Купер, Натан Леклер были повешены четыреста лет назад.

— Что? — прервал чтение жутких записей Сильвер. — Судя по всему, это и есть банда Рафелы, кроме него самого и его главного помощника: им-то удалось скрыться от погони в лесу... Простите, что вы сказали?

— Неважно, — сказал Тобиас.

Но Сильвер покраснел. Его волосы отросли и теперь длинными локонами обрамляли мягкое лицо. Он был красивым юношей. Не прекрасным, как Фабиан, но кто может с тем сравниться?

— Я, эм... Я немного пою. Вы хотели бы...

Тобиас пожал плечами.

— В лесу нечасто услышишь музыку, — сказал он.

Ему просто хотелось отвлечь Сильвера от истории, поэтому он был ошеломлен, когда в следующий раз юноша пришел к нему с... Черт, Тобиас даже не знал названия. Какой-то инструмент со струнами.

— Я подумал, может, вам придутся по душе народные песни, — сказал Сильвер, сладко краснея.

— Хм, — пробормотал Тобиас, стараясь не рассмеяться. — Вполне возможно.

Оказалось, Сильвер неплохо поет. У него был красивый, чистый и сильный голос, вызывающий у Тобиаса мысли о крепком дереве, которое выросло высоким и стройным под ярким солнцем. Краем глаза Тобиас увидел Куманику, прижавшуюся к ставням, чтобы послушать. Сильвер смотрел на свои пальцы, перебирающие струны, и розовый румянец не сходил с его щек, пока он пел. Старые песни. Тобиас узнавал мелодии, а вот слова помнил не все. Он наслаждался пением, по-настоящему наслаждался, не думая ни о чем, чувствуя себя человеком, а не тварью из-под старого дуба, пока Сильвер не провозгласил: «А эту песенку поют в деревне», — и завел про Кровавого Тоби.

Это был словно удар поддых. Мелодия та же, что насвистывал Натан, слова, в основном, те же, что придумали оба Джона, за исключением пары наиболее скабрезных куплетов. Голос Сильвера был не слишком подходящим для такой песни, но Тобиас почти его и не слышал. Он уставился в огонь, наблюдая за языками пламени, и в голове звучал тенор Фабиана, хрипловатый и фальшивый, а перед глазами стояла его сладкая улыбка и взгляд, искрящий дружелюбной насмешкой.

До весеннего равноденствия оставалось три дня. В деревне, должно быть, вовсю развешивают флаги и репетируют шествие детей. Это случалось каждый год, все четыреста лет, и впервые Тобиас об этом забыл.

Когда Сильвер закончил пение, Тобиас заставил себя его похвалить. Юноша посмотрел на него с любопытством. Умный парень, подумал Тобиас с внезапной горькой нежностью. Умный, бескорыстный, красивый юноша, который всегда возвращался и приносил Тобиасу сказки, словно бабочек в банке.

— Так уж получилось, и я знаю одну историю про лес, — сказал Тобиас.

Сильвер выпрямился.

— Правда?

— Вам рассказывали в Халлертоне о фестивале?

— Весенняя ярмарка, — тут же подхватил Сильвер. — Широко проводится по всей стране. Очевидно, отголоски более древнего праздника, возможно, в честь начала посевного сезона и старого бога или богини плодородия.

Тобиас невольно улыбнулся. Ох, Сильвер.

— Как правило, богини. Но в здешних местах это праздник Повелителя Лета.

Сильвер моргнул.

— Не слышал ничего подобного. Это полубожество или... может быть, Король Фей?

Тобиас пожал плечами.

— Он заправляет летом. Очень опасный. Выходит на свет весной и блуждает до осени. От него нужно отделаться, для этого и проводится фестиваль.

— Отделаться? — повторил Сильвер. — Так... э-э... Повелителя Лета отпугивают празднества?

— Нет-нет, он их обожает. Понимаете, они его отвлекают. Потешьте парня выпивкой, песнями, играми — и он не доставит никаких хлопот. Неприятности вас поджидают, когда ему становится скучно.

Для удовлетворения любопытства Сильвера Тобиас обрисовал кое-какие из неприятностей: жестокие розыгрыши, несчастные случаи, пропажа вещей. Брови Сильвера взлетели вверх. Когда речь зашла о краже юношей и девушек, он подался вперед.

— Вы уверены, что это не Король Фей? Звучит очень похоже, я читал о подобных мифах.

— Детей он не крадет, — пояснил Тобиас. Иногда фейри промышляли этим, а потом не знали, куда девать детишек. В свое время Тобиас отбил у незадачливых злобных похитителей нескольких, голодных и грязных малышей. — Юные, неженатые и незамужние, красивые. Он уводит их в лес, и больше о них ничего не известно.

— Я видел приготовления к нескольким свадьбам, — отметил Сильвер.

Тобиас кивнул.

— Поженятся до лета — и ничего им не грозит. На ярмарке они соединят руки над огнем. Удачное время для свадеб.

Сильвер улыбнулся.

— Полагаю, и нам следовало бы найти себе невест, для безопасности.

— Я слишком стар, — заявил Тобиас.

— Вовсе нет, мистер Финч.

Тобиас покачал головой.

— Но вы, конечно, вполне ему подойдете. Летом лучше держитесь от леса подальше. От леса и его глаз.