— Лес мой, — отрезал Тобиас.

— Нет, я в этом сомневаюсь. Не ваш во всех отношениях.

— Вы...

— Мистер Финч, вы сказали, что мой сын похищен этим Повелителем Лета, который представляет из себя некую разновидность призрака, возможно, нежить высшего уровня, не вампир, но тварь того же рода. Вы знаете, где он находится сейчас?

Тобиас промолчал.

— Полагаете, вы можете найти Генри? Сумеете его спасти? У вас есть сила, чтобы управлять и контролировать Фабиана Рафелу?

— Женщина, я связан с этим деревом, — прохрипел Тобиас. Он никогда никому не говорил об этом. — Хотите меня убить?

Она холодно на него посмотрела.

— Мистер Финч, если я правильно поняла, ваш век на этом свете длится уже четыреста лет. Моему сыну всего двадцать три.

Руки Тобиаса дрожали. Он не мог произнести ни слова.

— Я сделаю это, с вашей помощью, или без нее, — отрезала миссис Сильвер. — Если дуб — это сердце Зеленой лощины, то Рафела связан с ним так же, как и вы. Дерево нужно срубить.

— Скорее всего, он уже мертв. — Тобиас чувствовал внутри гниль и пустоту, будто там, под кожей, уже все умерло.

Миссис Сильвер подняла брови.

— Повелитель Лета верховодит с марта по сентябрь. Сомневаюсь, что он уже покончил с Генри.

Между ними повисла долгая тишина.

— Вам нужен Чарли Бонди, — наконец нарушил молчание Тобиас. — Спросите его в деревне. Он хороший стрелок и хороший лесоруб. То, что вам нужно.

— Я вернусь завтра, — пообещала миссис Сильвер.

* * *

Миссис Сильвер появилась лишь в полдень, но Тобиас поднялся ни свет ни заря, все утро посвятив заточке нового кремниевого ножа. Потом он вынул из колоды топор, чтобы заточить и его, сидя на крыльце и упираясь босыми ногами в землю. Куманика беспокойно кружила вокруг дома. Перл наблюдала за ней с тревогой. Тобиас краем глаза видел, как кошка бьет хвостом, как Куманика цепляется колючками за землю, как его крупные угловатые пальцы обхватывают деревянную рукоять. Если бы он поднял взгляд, то узрел бы старый дуб, раскинувший свою крону.

Солнце было в зените, и на тропе возникла миссис Сильвер, таща за собой Чарли Бонди. У парня был пистолет, топор и большая двуручная пила, которую он нес за спиной. Завидев гостей, Тобиас поднялся. Бонди на него посмотрел, и Тобиас на мгновение увидел себя чужими глазами: высокий, широкоплечий, с массивным торсом, большими руками и длинными спутанными волосами, босоногий, накрепко вросший в землю. Куманика, не скрываясь, обвилась вокруг, так что кажется, будто он окутан терниями и увенчан листьями — Нелюдим из Зеленой лощины, безумец, разбойник, идолопоклонник. Бонди выглядел испуганным. Конечно, он был в ужасе. Лишь Сильвер не боялся Тобиаса.

— Не обращайте на него внимания, — успокоила лесоруба женщина. — На дриаду тоже. Это не ее дерево.

Что ж, мать Сильвера тоже его не боялась.

Бонди сглотнул пару раз. Затем посмотрел на старый дуб. На лице проявилось сомнение.

— Тяжеловатая работенка, — протянул он. — То еще дельце. Надо б поболее народу.

— Сомневаюсь, что кто-то еще сможет попасть в это место, — отрезала миссис Сильвер. — Придется обойтись тем, что есть. Не препятствуйте нам, мистер Финч.

Это была не просьба — женщина не сомневалась, что Тобиас не помешает ей спасти сына. Она едва взглянула на хранителя.

Бонди моргнул, осознав, кто ему собирается помогать.

— Мэм, это ведь не женская работенка.

— Не впервые слышу эти слова от мужчины.

— Но...

— Вы не справитесь с пилой, миссис Сильвер, — тихо сказал Тобиас, сжимая в руке топор.

Он подошел к Бонди и заставил себя посмотреть на дуб.

— Нам нужна веревка, — Тобиас сделал вид, что не заметил, как рука парня дернулась к пистолету.

— Уху, — согласился Бонди.

— В доме есть, миссис Сильвер. — Тобиас ей кивнул.

Она окинула его долгим взглядом таких знакомых светлых глаз, а затем ушла за веревкой.

* * *

Понадобилось много часов, чтобы срубить дерево.

Оно было слишком большим, гораздо больше, чем красавцы с ровными и длинными стволами на делянках лесорубов. Старый, могущественный повелитель леса цеплялся своими корнями за эту землю задолго до того, как на ней появился Тобиас.

Бонди испытывал к дубу странное благоговение.

— Кажись, ему уж восемь сотен лет, — сказал он.

— Больше, — поправил Тобиас. Может, дуб и не дотягивал до трех тысяч лет и не был королем первого леса Сильвера, Священного Леса, но время древнее всего было именно здесь, под ним.

Они использовали веревку, миссис Сильвер держала лестницу, пока Тобиас и Бонди поднимались в крону, чтобы рубить ветви одну за другой. Каждая была толщиной с крепкое дерево. Бонди лишь изумленно качал головой.

— Добрый дуб, — выдыхал он.

— Придется его сжечь, — отрезала миссис Сильвер. — На всякий случай.

Глаза миссис Сильвер блестели, когда она наблюдала за работой двух мужчин. Эта женщина с энергией юной девицы носилась вокруг, раздавала советы, предлагала помощь. Куманика спряталась. Тобиас не винил ее за это. Все, что они делали, было слишком жестоко по отношению к прекрасному, старом дереву.

К вечеру от раскидистой кроны ничего не осталось. Тобиас стоял на земле и смотрел на обрубки и изъязвленный голый ствол, резко очерченный на фоне ночного неба. Полная луна вышла из облаков, и вокруг дерева легли уродливые тени.

— Ну вот, закончим с этим завтра, — заявил Бонди.

— Мистер Бонди, если вы сейчас попробуете вернуться домой, не покончив с этим деревом, уверяю, вы умрете задолго до рассвета, — сказала миссис Сильвер. — Мы, определенно уже привлекли внимание всей Зеленой лощины и ее сверхъестественных обитателей. Дерево будет срублено до полуночи.

* * *

Прошло еще больше времени, прежде чем Тобиас и Бонди распилили необъятный ствол. Миссис Сильвер сидела на срубленной ветке, рассеянно поглаживая левой рукой предательницу Перл, мурлыкающую у нее на коленях. В правой женщина держала небольшой пистолет с перламутровой рукоятью. Серебряные пули, догадался Тобиас. Он никогда не использовал серебро. Обходился кремнием.

— Погодите-ка, — прервался Бонди, когда они почти закончили работу, и Тобиас вытер пот со лба. Бонди щурился в лунном свете. Из сени деревьев выплывали клубы тумана. Тобиас огляделся и понял, что случилось: пока они трудились, все вокруг изменилось. Лес и раньше двигался, но не для Тобиаса — для него вещи всегда оставались на своих местах.

— Этого не может быть! — воскликнул Бонди, переводя взгляд с дуба на дом и обратно. Они начали пилить под таким углом, чтобы дерево рухнуло на свободный участок земли. Теперь же оно упадет ровно на крышу.

Тобиас посмотрел на дом. Он размышлял о том, как четыреста лет латал эту крышу, драил половицы, починял двери и ставни, сажал и убирал свой маленький огород. Четыреста лет дом рос вокруг Тобиаса, как дерево набирает кольца жизни. Мать Перл, и ее бабка, и пра-пра-пра-прабабка каждый раз сбегали к коту, хозяйничавшему в Зеленой лощине, с тех пор как Фабиан стал повелевать этим краем. Четыреста лесных лет это место обрастало душой. Куманика никогда не ступала за этот порог, и ее сестры тоже. Дороги сюда были закрыты для фейри. И для смертных, лишь Генри Сильверу удалось побывать здесь не единожды.

Тобиас подумал о Сильвере, о промокшем до нитки молодом мужчине, выжимающем воду из каштановых прядей, о его улыбках, о том, как он флиртовал, хотя, должно быть, отлично понимал, кто такой Тобиас, ведь видел же все своими светлыми глазами, делал же пометки в своей чертовой записной книжке. Сильвер выхаживал Тобиаса, когда у него была дыра в ноге, заплатил за доктора, развлекал сказками. Тобиас вспомнил и другого Сильвера — в окружении своих книг он всматривается в карту, которую сам нарисовал, его голос перекатывается вверх и вниз, сплошные холмы и долины, а лицо розовеет от смущения, когда он поет.

Генри Сильвер — самое человечное и живое, что побывало здесь, в лесу Тобиаса, в доме Тобиаса. И Фабиан его забрал.

Бонди предлагал разные варианты, чтобы избежать падения дуба на дом. Тобиас качал головой.

— Он все равно упадет, куда задумал. Так тому и быть.

Тобиас снова взглянул на свой дом, скромный и опрятный, как всегда. Внутри были вещи, которые, возможно, стоило спасти, если бы Тобиас знал, что переживет падение дерева. Но миссис Сильвер оказалась чертовски права — он давно уже перескочил свой срок. Пора с этим кончать.

Бонди нервно на него посмотрел, но спорить не стал.

Они завершили рубку. Огромный ствол с грохотом повалился, пробивая крышу дома и разламывая все кольца жизни, наросшие вокруг Тобиаса за долгие годы. Скромный и опрятный дом превратился в развалины. Что бы ни случилось дальше, Тобиас знал одно: никогда он не будет здесь жить. Вокруг лишь обломки и гигантский пень.

Миссис Сильвер вскочила на ноги, держа пистолет наготове. Туман сгустился, поднимаясь волнами, а весь лес загудел в ожидании чего-то. Тобиас, вспомнив шум кавалькады, вскинул арбалет. Чем бы Фабиан ни стал, его свита велика. За четыреста лет он прирос последователями, и Тобиас знал это.

Послышался стук копыт и бряцанье уздечек. Но ничто не появилось из тумана. Миссис Сильвер вздернула подбородок и огляделась.

— Должно быть, сейчас, — твердо сказала она, но Тобиас услышал в ее голосе беспокойство. Конечно, ей не терпелось вернуть сына. — Со смертью дерева должно...

— Дуб не мертв, — сказал Тобиас, прежде чем Бонди успел открыть рот.

Он знал это, как знал и лесоруб, потому что оба разбирались в деревьях, но еще и потому, что Нелюдим из Зеленой лощины чувствовал мерное, изумрудное биение сердца леса. Можно срубить ствол, но дерево даст побеги, если сохранить его корни. Весной лес напоит их соками, солнце разбудит. И нет корней длиннее и сильнее, чем у старого дуба.

— Мы не можем выкорчевать пень, — вздохнул Бонди. Он тоже держал пистолет на изготовке. Тобиас надеялся, что миссис Сильвер снабдила его серебряными пулями. — Для этого нам понадобится лошадь и цепь, или даже порох, учитывая размеры дерева.