Глава 10

Неста ела до тех пор, пока не смогла втиснуть в себя еще один кусочек, накладывая себе третью часть супа. Дом, казалось, был более чем счастлив услужить ей и даже предложил ей кусок двойного шоколадного торта на десерт.

— Это одобрено Кассианом? — Она взяла вилку и улыбнулась сочному тортику.

— Конечно, нет, — сказал он с порога, и Неста, нахмурившись, обернулась. Он кивнул в сторону торта. — Но ешь…

Она положила вилку.

— Чего тебе?

Кассиан осмотрел семейную библиотеку.

— Почему ты ешь здесь?

— Разве это не очевидно?

Его ухмылка блеснула в полумраке.

— Очевидно только то, что ты разговариваешь сама с собой.

— Я разговариваю с Домом. Что является значительным шагом вперед по сравнению с разговорами с тобой.

— Не дерзит?

— Вот именно.

Он фыркнул.

— Я вхожу. — Он прошелся по комнате, разглядывая торт, к которому она так и не притронулась. — Ты действительно… разговариваешь с Домом?

— Разве ты с ним не разговариваешь? Он слушает меня, — настаивала она.

— Конечно. Он заколдован.

— Он даже приносил еду в библиотеку без приглашения.

Он поднял брови.

— Почему?

— Я не знаю, как работает твоя волшебная магия.

— Ты… сделала что-нибудь, чтобы заставить его действовать таким образом?

— Если ты говоришь, как Дэвлона и спрашиваешь, занималась ли я колдовством, ответ-нет.

Кассиан усмехнулся.

— Это не то, что я имел в виду, но ладно. Ты нравишься Дому. Поздравляю. — Она зарычала, и он наклонился над ней, чтобы взять вилку. Она напряглась от его близости, но он ничего не сказал, закинул кусок торта в рот. Он издал гул удовольствия, который прошел по ее костям. А потом еще кусочек.

— Это было моим, — проворчала она, глядя на него снизу вверх, пока он продолжал есть.

— Тогда забери его у меня, — сказал он. — Достаточно простого обезоруживающего маневра, учитывая, что мое равновесие сейчас нарушено и я отвлекся на этот восхитительный торт.

Она сердито посмотрела на него.

Он съел третий кусочек.

— Вот чему ты научишься на уроках со мной, Нес. Твои угрозы были бы куда более убедительными, если бы ты могла их чем-то подкрепить…

Она забарабанила пальцами по столу. Посмотрела на вилку в его руках и представила, как вонзает ее ему в бедро.

— Ты тоже можешь это сделать, — сказал он, читая направление ее взгляда. — Я мог бы научить тебя превращать что угодно в оружие. Даже вилку.

Она оскалила зубы, но Кассиан лишь со скрежетом положил вилку и вышел, оставив ей недоеденный торт.

***

Неста читала восхитительно эротический роман, который нашла на полке в частной библиотеке, пока ее веки не стали такими тяжелыми, что только железная воля могла удержать их открытыми. Именно тогда она поплелась по коридору в свою спальню и рухнула в постель, не потрудившись переодеться, прежде чем растянуться на матрасе.

Она проснулась, замерзая в темноте ночи, проснулась достаточно, чтобы снять кожаную форму, и забраться под простыни, стуча зубами.

Мгновение спустя в камине вспыхнул огонь.

— Никакого огня, — приказала она, и он снова исчез.

Она могла бы поклясться, что ее охватило робкое любопытство. Дрожа, она ждала, когда простыни нагреются до температуры ее тела.

Прошли долгие минуты, а потом кровать нагрелась. Не от ее собственного обнаженного тела, а от какого-то заклинания. Сам воздух тоже потеплел, как будто кто-то глубоко выдохнул в пространство тепло.

Ее тряска прекратилась, и она уютно устроилась в тепле.

— Спасибо, — пробормотала она.

Единственным ответом Дома было задвинуть все еще открытые шторы. К тому времени, как они закончили раскачиваться, она снова заснула.

***

Элейн украли. Хэйберн. Котел, который видел, что Неста наблюдает за ним, и наблюдал за ней в свою очередь. Заметил, как она гадала на костях и камнях, и заставил ее пожалеть об этом.

Она сделала это. Навлекла на них это. Прикосновение к ее силе, обладание ею сделали это, и она никогда не простит себя, никогда…

Элейн наверняка будет мучиться, разрывая на части тело и душу.

Трещина расколола мир.

Отец стоял перед ней со сломанной шеей. Ее отец, с его мягкими карими глазами, любовь к ней все еще сияла в них, когда их свет угасал…

Неста резко проснулась, ее охватила тошнота, когда она вцепилась в простыни.

Глубоко в ее животе, в ее душе что-то извивалось и извивалось, ища выход, ища путь в мир…

Неста оттолкнула его. Растоптала ее силу. Захлопнула все мыслимые двери, какие только могла.

Сон, сказала она. Сон и воспоминания. Уходите.

Ее сила запротестовала в венах, но повиновалась.

В постели стало так жарко, что Неста сбросила простыни, прежде чем протереть ладонями мокрое от пота лицо.

Ей нужно было выпить. Нужно было что-нибудь, чтобы смыть это.

Она быстро оделась, почти не чувствуя своего тела. Не совсем заботясь о том, сколько сейчас времени и где она находится, думая только о препятствии между ней и этим залом удовольствий.

Дверь на десять тысяч ступеней была уже открыта, свет в зале потускнел почти до темноты. Она подошла, шаркая сапогами по камням, и оглянулась, чтобы убедиться, что за ней никто не идет.

Дрожащими руками она начала спуск.

Круг за кругом.

Я полюбил тебя с первого мгновения, когда обнял.

Вниз, вниз, вниз.

Этот древний Котел открыл один глаз и уставился на нее. Чтобы прижать ее к месту.

Котел тащил ее в себя, в бездну Мироздания, забирая и забирая ее, безжалостно, несмотря на ее крики…

Круг и спуск вниз, точно так же, как она была втянута Котлом, раздавлена его ужасной силой…

К горлу подступила тошнота, а вместе с ней и сила, и нога соскользнула.

У нее было всего мгновение, чтобы схватиться за стену, но слишком поздно. Ее колени ударились о ступеньки, лицо ударилось секундой позже, а затем она начала падать, ударяясь о стену, рикошетя и падая вниз шаг за шагом.

Она вслепую выбросила вперед руку, впиваясь ногтями в камень. Искры взорвались, когда она вскрикнула и удержалась.

Мир перестал двигаться. Ее тело остановилось.

Растянувшись на ступеньках, вцепившись рукой в камень, она тяжело дышала, делая большие резкие вдохи, которые резали с каждым вдохом. Она закрыла глаза, наслаждаясь тишиной, полным отсутствием движения.

И в тишине наступила боль. Лающая, блеющая боль пронзила каждую часть ее тела.

Медный привкус крови наполнил ее рот. Что-то влажное и теплое скользнуло по ее шее. Принюхавшись, она поняла, что это кровь.

И ее ногти, вцепившиеся в каменные ступени…

Неста моргнула, глядя на свою руку. Она видела искры.

Ее пальцы были погружены в камень, камень светился, как будто освещенный внутренним пламенем.

Задыхаясь, она отдернула руку, и камень потемнел.

Но отпечатки пальцев остались: четыре борозды на верхней ступеньке, единственное отверстие в том месте, куда она надавила большим пальцем.

Ледяной страх заполнил ее. Она упала на разбитые ноги, колени застонали, когда она поднялась вверх. Подальше от отпечатка руки, навеки высеченного в камне.

***

— Так кто же выиграл бой? — спросил Кассиан на следующее утро, когда она сидела на своем камне и наблюдала за его упражнениями.

За завтраком он не спросил ее ни о синяке под глазом, ни о порезе на подбородке, ни о том, как неловко она двигалась. Как и Мор, когда она приехала. То, что синяки и порезы остались, говорило Несте о том, насколько тяжелым было падение, но как Высшая фейри, с ее улучшенным исцелением, они уже исчезали.

Если бы она была человеком такое падение, подумала она, могло бы убить ее. Возможно, у этого тела фейри были свои преимущества. Быть человеком, быть слабым в этом мире монстров-смертный приговор. Ее тело Высшей фейри было ее лучшим шансом на выживание.

Кассиан смог вытерпеть всего час. Он стоял в центре ринга, тяжело дыша, пот струился по его лицу и шее.

— Какой бой? — Она осмотрела свои искалеченные ногти. Даже с помощью … что бы она ни выбросила, чтобы поймать себя, ее ногти потрескались. Она не позволила себе назвать то, что исходило из нее, не позволила себе признать это. К рассвету это было задушено и подчинено.

— Тот, что произошел между тобой и лестницей.

Неста бросила на него свирепый взгляд.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Кассиан снова начал двигаться, вытаскивая меч и проделывая серию движений, которые, казалось, были рассчитаны на то, чтобы разрубить человека надвое.

— Знаешь, в три часа ночи ты выходишь из своей комнаты, чтобы напиться до чертиков в городе, и так спешишь одолеть ступеньки, что падаешь с них добрых тридцать раз, прежде чем успеваешь остановиться.

Видел ли он ступеньку? Отпечаток руки?

Она потребовала:

— Откуда ты это знаешь?

Он пожал плечами.

— Ты за мной следишь? — Прежде чем он успел ответить, она выплюнула: — Ты следил и не пришел на помощь?

Кассиан снова пожал плечами.

— Ты перестала тогда уже падать. Если бы ты продолжала в том же духе, кто-нибудь в конце концов пришел бы, чтобы поймать тебя, прежде чем ты достигнешь дна.

Она зашипела на него.

Он только ухмыльнулся и поманил ее рукой.

— Хочешь присоединиться ко мне?

— Я должна столкнуть тебя с этой лестницы.

Кассиан одним изящным движением убрал меч за спину. Пятьсот лет тренировок — должно быть, он столько раз вытаскивал и убирал меч в ножны, что это было уже рефлекторно.

— Ну? — потребовал он, и в его голосе послышались нотки раздражения. — Если у тебя такие славные синяки, ты можешь с таким же успехом утверждать, что это результат тренировки, а не жалкого падения. — И добавил: — Сколько ступенек ты преодолела на этот раз?

Шестьдесят шесть. Но Неста сказала:

— Я не тренируюсь.

На краю ринга мужчины снова наблюдали за ними. Сначала они наблюдали за Кассианом, частично с благоговением, а частично с тем, что она могла только предположить, было завистью. Никто не двигался так, как он. Никто даже и близко не мог с ним сравниться. Но теперь их взгляды стали веселыми — насмешливыми.

Однажды, в прошлом году, она могла бы подойти к этим мужчинам и разорвать их на части. Возможно, она позволила проявиться частичке этой ужасной силы внутри нее, чтобы они действительно поверили, что она ведьма и может проклясть их и тысячи поколений их потомков, если они снова оскорбят Кассиана.