— Но Азриэль может все время рассеивать.

— Аз совсем другой. Во многих отношениях. — Его тон не требовал дальнейших расспросов.

— Значит, без использования магии в Обряде вы убиваете друг друга обычным способом? Мечи и кинжалы?

— Оружие тоже запрещено. По крайней мере, то, что привозят извне. Но ты можешь соорудить свое собственное. Тебе нужно это сделать. Иначе тебя убьют.

— Другие воины?

— Да. Соперничающие кланы, враги, придурки, ищущие славы — все они. В некоторых деревнях, чем выше число убитых, тем больше славы. Самые отсталые кланы утверждают, что бойня-это прореживание более слабых воинов, но я всегда думал, что это большая трата любого потенциального таланта. — Кассиан провел рукой по волосам. — А еще есть существа, которые бродят по горам-те, что могут легко убить иллирийского воина когтями и клыками.

На поверхность всплыло смутное воспоминание о том, как Фейра рассказывала ей об ужасных зверях, с которыми она однажды столкнулась в этом регионе. Кассиан продолжил:

— Итак, ты столкнулся со всем этим, пытаясь пробраться к склонам Рамиэля. Большинство самцов забывают накопить достаточно сил до конца недели, чтобы совершить восхождение. Это полный день и ночь жестокого восхождения, где одно падение может убить тебя. Большинство из них даже не добираются до подножия горы. Но если они это делают, противник меняется. Ты не стоишь лицом к лицу с другими воинами — ты противопоставляешь себя, свою душу горе. Это обычно ломает тех, кто не готов.

— А что… случится если ты оказался на вершине?

Кассиан фыркнул, но его слова были серьезны.

— На ней есть священный камень. Прикоснись к камню первым, и ты победишь. Он доставит вас немедленно домой.

— А что будет со всеми остальными, когда неделя закончится?

— Тот, кто выстоял, считается воином. Там, где ты находишься, когда он заканчивается, ты попадаешь в один из трех военных эшелонов, названных в честь наших святых звезд: Арктосиан, те, кто не добрался до горы, но выжил; Ористиан, те, кто добрался до горы, но не достиг вершины; и Каринтиан, те, кто поднялся на вершину и считается элитными воинами. Прикоснуться к камню на вершине Рамиэля-значит выиграть Обряд. Только дюжина воинов за последние пять столетий достигла горы.

— Я так понимаю, ты прикоснулся к камню.

— Рис, Аз и я прикоснулись к нему вместе, хотя в самом начале нас намеренно разлучили.

— Почему?

— Вожди боялись нас и того, кем мы стали. Они думали, что воины или звери справятся с нами, если мы не будем опираться друг на друга. Они ошибались. — Его глаза яростно сверкнули. — Они узнали, что мы любим друг друга как настоящие братья. И не было ничего, чего бы мы не сделали, никого, кого бы мы не убили, чтобы добраться друг до друга. Чтобы спасти друг друга. Мы проложили себе путь через горы, преодолели Пролом — худший из трех путей Рамиэля к вершине — и выиграли эту чертову штуку. Мы коснулись камня в тот же миг, на одном дыхании, и вошли в Каринтианский ярус воинов.

Неста не смогла скрыть шока на лице.

— И ты говоришь, что только двенадцать стали Каринтианами… за пятьсот лет?

— Нет. Двенадцать добрались до горы и стали Ористианами. Только трое других, кроме нас, выиграли Кровавый Обряд и стали Каринтианами. Его горло дернулось. — Они были прекрасными воинами и возглавляли образцовые отряды. Мы потеряли двоих из них в войне с Хэйберном.

Вероятно, в том взрыве, который уничтожил тысячу из них. Взрыв, от которого она его защитила. Он, и только он.

Желудок Несты сжался, ее охватила тошнота. Она заставила себя глубоко вздохнуть.

— Значит, ты считаешь, что женщины не могут участвовать в Обряде?

— Мор, скорее всего, выиграет эту чертову штуку в рекордное время, но нет. Я бы не хотел, чтобы она даже участвовала в Обряде. — Невысказанная часть его рассуждений холодно отражалась в его глазах. Нужно было бы защищаться от другого, худшего вида насилия, даже если бы женщины были так же хорошо обучены, как и мужчины.

Неста вздрогнула.

— А вы могли бы иметь женский отряд без прохождения Кровавого Обряда?

— Их никогда не будут чтить как истинных воинов без этого-без одного из этих трех титулов. Ну, я бы считал их воинами, но не остальные Иллирийцы. Никакие другие подразделения не полетят с ними. Они сочтут это позором и оскорблением. — Она нахмурилась, и он поднял руки. — Как я уже сказал, перемены происходят медленно. Ты слышала, какую чушь Дэвлон изрыгал о твоем цикле. Это считается прогрессом. В прошлом они убивали женщину за то, что та брала в руки оружие. Теперь они «обеззараживают» клинок и называют себя современными мыслителями. — Отвращение исказило его лицо.

Неста поднялась на ноги и оглядела небо. В голове у нее прояснилось — только немного. Ей не нравилась перспектива расставлять книги по полкам, когда ее тело уже болело… Но, возможно, она увидит Гвин.

— Обучение иллирийских женщин, — продолжал Кассиан, — не будет заключаться в том, чтобы сражаться в наших войнах. Это бы доказало, что они так же способны и сильны, как и мужчины. Речь шла бы о том, чтобы справиться со своим страхом, отточить силу, которой они уже обладают.

— Чего они боятся?

— Стать моей матерью, — тихо сказал он. — Пережить то, что она пережила.

То, что пережили жрицы под горой.

Неста подумала о тихих жрицах, которые не покидали горы и жили в полумраке. Ривен промелькнула в ее памяти, торопливо проходя мимо, не в силах вынести присутствие незнакомца. Гвин, с ее яркими глазами, которые иногда темнели.

Кассиан склонил голову набок в ответ на ее молчание.

— В чем дело?

— А ты будешь тренировать не иллирийских женщин?

— Я ведь тренирую тебя, не так ли?

— Я имею в виду, не мог бы ты подумать… — Она не знала, как изящно это сформулировать. — Жрицы в библиотеке… Если бы я пригласила их тренироваться с нами здесь, где безопасно и уединенно. Ты бы обучил их?

Кассиан медленно моргнул.

— Да. Я имею в виду, конечно, но… — Он поморщился. — Неста, многие женщины в библиотеке не хотят… не могут больше находиться… рядом с мужчинами.

— Тогда мы попросим одну из твоих подруг присоединиться. Мор или кого-нибудь еще, кого ты можешь вспомнить.

— Жрицы могут даже не вынести моего присутствия.

— Ты никогда никого так не обидишь.

Его взгляд немного смягчился.

— Для них дело не в этом. Речь идет о страхе… травме, которую они несут. Даже если они знают, что я никогда не сделаю этого с ними, я все равно могу вызвать воспоминания, с которыми им невероятно трудно столкнуться.

— Ты сказал, что эта тренировка поможет мне справиться с моими… проблемами. Возможно, это могло бы им помочь. По крайней мере, дать им повод ненадолго выйти на улицу.

Кассиан долго смотрел на нее.

— Кого бы ты ни привела, я с удовольствием буду тренировать. Мор в отъезде, но я могу спросить Фейру…

— Только не Фейру, — Неста ненавидела эти слова. То, как напряглась его спина. Она не могла смотреть на него, когда она сказала, — я просто… — Как она могла объяснить путаницу между ней и сестрой? Отвращение к себе, которое грозило поглотить ее каждый раз, когда она смотрела на лицо сестры?

— Хорошо, — повторил Кассиан. — Только не Фейра. Но я должен предупредить ее и Риса. Тебе, наверное, тоже стоит спросить разрешения у Клото. — Теплая рука сжала ее плечо. — Мне нравится эта идея, Нес. — Его карие глаза сияли. — Мне это очень нравится.

И почему-то эти слова значили все.