- Вот и все, - сказала Анна, закрывая иглу колпачком. - Готово.
Старушка перевернулась на бок.
- Анечка, а давай чаю попьем?
Анна помедлила. Сказать по правде домой идти ей не хотелось, да и отказать пожилому человеку в крупице внимания было неловко. Правда, с собой не принесла ничего, но это не беда, завтра купит что-нибудь и занесет в качестве гостинца вместе с заказанными старушкой продуктами.
- Попьем. - улыбнулась она. - Я чайник поставлю?
- Да-да, моя хорошая, будь как дома. Там в столе еще печенье и конфеты остались, что ты в прошлый раз приносила, посмотри.
Несколько минут спустя Анна вернулась в комнату с подносом в руках. Они долго сидели и разговаривали, рассматривая старые пожелтевшие от времени фотографии, на которых уже кое-где было трудно различить изображение. Нина Павловна в сотый раз пересказала ей всю историю своей семьи, начиная со времен Екатерины Великой. Анна слушала с неподдельным интересом и восхищением. Как причудливы все же и извилисты пути судьбы… Все эти люди, которых она не знала, но о которых слушала уже в который раз с замиранием сердца, и каким-то благоговейным трепетом, жившие когда-то до не нее... У них у всех были свои радости и печали, любовь, романы, измены, дворцовые интриги, предательство… Даже не верится, что все это было в правду, что это не фантазия писателя, не сюжет фильма. Как странно и волшебно слушать эти истории и чувствовать, как по рукам бегут мурашки!
- Какие прекрасные истории любви… - восхищенно выдохнула Анна, ставя пустую чашку на поднос. - Вот сколько слушаю, а мурашки все также бегут! - она показала старушке свою руку, покрытую мурашками.
Нина Павловна грустно покачала головой:
- Да… Люди тогда были другие. Общество другое было. Было в людях достоинство. Честь была… А сейчас… - она скривилась и махнула рукой. - А ты, Аня, так и не нашла никого?
“Ну вот… - мысленно вздохнула Анна. - Все было слишком хорошо. Господи, когда же меня оставят в покое?!”
Она вымученно улыбнулась.
- Не стану я никого искать, Нина Павловна. Вот все говорят, что нужна семья, дети… Может, и правильно, конечно, говорят. Только не хочу я, как другие: женятся, разводятся, гонятся за богатством, а страдают дети… Если с кем-то связать свою судьбу то лишь один раз и навсегда. Вот такого мужчину, чтобы я захотела с ним быть - даже без брака, просто быть с ним - я не встретила. А просто жить с кем-то, лишь бы все как у всех - не хочу. Неправильно это, да и нечестно. Ни по отношению к нему, ни по отношению ко мне самой. Использовать кого-то ради своего удобства… Нет, я не смогу так. Одной трудно, и денег не всегда хватает, и одиноко, и по ночам страшно бывает - да. Да и пресловутый стакан воды в старости подать некому будет - я знаю, я все понимаю. Но… Нет, не хочу.
Старушка помолчала, покачала головой, потом наконец медленно проговорила.
- Хорошая ты, Анечка. Честная. И мудрая. Повезет кому-то с тобою. - Она подняла руку, заметив, что Анна готова возразить. - Повезет, повезет. Вот увидишь! Всему свое время. А про стакан воды… Ну, у меня вот четверо детей и семеро внуков, наверно, уже и правнуки есть. Да только где они? - старушка печально развела руками. - Выросли, вылетели, как птенцы из гнезда. А я же каждого лелеяла, за каждого Бога молю до сих пор… А стакан воды мне подносишь ты, а не они. Вот так, Анюта. Ты жди мужчину. Своего. Единственного. Настоящего. А там уже Господь даст. А не даст, значит, такова воля его. Но зато у тебя останется светлый образ, идеал. А не алкоголик какой-нибудь, который будет тебя унижать или избивать…
У Анны выступили слезы. Какое облегчение она испытала в эту минуту! Впервые в жизни кто-то ее понял и поддержал. Она порывисто обняла старушку и, взяв поднос со стола, ушла на кухню помыть посуду.
Когда она вернулась, Нина Павловна уже дремала полулежа на диване. Анна укрыла старушку пледом, насыпала Бусе в миску свежей каши с потрошками и налила воды. Погасила свет, проверила выключен ли газ на кухне, оставила включенным ночник в коридоре, и на цыпочках вышла из квартиры тихонько защелкнув дверь.
Поднимаясь по лестнице на свой этаж, Анна почувствовала, как отступившая было тревога и отчаяние вновь вернулись и завладевают ее мыслями и всем ее существом.
“Светлый образ… идеал… - шептал ее внутренний голос. - Да нет идеалов. Их просто не бывает. А бывают люди из плоти и крови, греховные и порочные, все одинаковые в этом. И ждать бессмысленно… И жить… Зачем? Чтобы изо дня в день слушать, как всем тебя жаль, что ты одна? Сколько тебя еще на это хватит, прежде чем ты не сойдешь с ума? Лишняя песчинка в океане… Человек, родившийся не в том месте и не в то время… Нет уж… Лучше пусть все закончится… Сейчас... прямо сейчас…”
Мысль эта пришла ей в голову так внезапно, что Анна не заметила, как прошла мимо двери своей квартиры и двинулась по лестнице дальше, наверх. Считанные секунды спустя она уже была на крыше. Дождь лил как и прежде, но даже его прохладные слезы не привели ее в чувство. Она твердо и целеустремленно - как и все, что она делала, - шла к краю крыши.