— Он пытался, дорогая, — говорит мама. — Но иногда никто не слышит.

Я не хочу, чтобы в памяти Элли осталось лишь то, каково нам было, когда он уходил, и мы даже не знали, когда он вернется. Пусть даже она всегда будет помнить тот момент, когда он не вернулся, и это уже никогда нельзя будет изменить.

— Мы могли бы, не так ли? Почему нас было недостаточно?

— Мы были, милая.

Бабушка, дедушка и Элли покидают сцену с правой стороны. Мы с мамой сидим в тишине. Жду, когда кто-нибудь напишет следующую сцену.

(Звонок в дверь).

Мы смотрим друг на друга. Они вернулись?

Я открываю дверь. На пороге — моя бывшая лучшая подруга и похитительница бойфренда, ВАНЕССА.

АКТ II

СЦЕНА 7

(Действие происходит в кабинете Мисс Карен).

МИСС КАРЕН: Итак, тебе абсолютно нечего сказать мне о сегодняшнем дне?

(ДЖЕНЕЗИС качает головой).

Никто не ведет себя странно по отношению к тебе? Нет ничего необычного в поведении?

(ДЖЕНЕЗИС снова качает головой).

Я не понимаю, почему ты меня сегодня отталкиваешь.

(Никакого ответа).

Ладно, давай не будем говорить.

(Никакого ответа. МИСС КАРЕН встает и шагает по кругу, продолжая монолог. ДЖЕНЕЗИС остается неподвижной и молчаливой).

Я скажу тебе все, что знаю. Договорились?

(Нет ответа).

Я знаю, что раньше ты мне не все рассказала.

(Нет ответа).

Я знаю, что я не глухая.

Я знаю, что люди говорят о тебе.

И понимаю, как обидно находиться в центре этих разговоров, но это не твоя вина.

(ДЖЕНЕЗИС отворачивается).

Я знаю, ты очень любила своего отца, и не важно, как он умер, просто он больше не с тобой.

Ведь потерять кого-то из родителей — одно из самых трудных испытаний, через которые человеку приходится проходить.

Я знаю, что люди начинают говорить раньше, чем узнают всю историю.

Я знаю, что они никогда не поймут, что ты чувствуешь.

В нашем обществе наркомания гораздо более распространена, чем люди говорят об этом.

Я знаю, что ты не единственный человек в этой школе, которому пришлось иметь дело с такими вещами.

Конкретно употребление героина может быть одной из тайных, молчаливых зависимостей.

И я понимаю, что гораздо больше людей используют наркотики, чем мы можем отследить.

Но это не твоя обязанность следить за ним, Дженезис.

Ты меня слышишь? Это не так.

ДЖЕНЕЗИС: Если вы — такая умная, может вы знаете, кто рассказал?

МИСС КАРЕН: Да, знаю.

ДЖЕНЕЗИС: Знаете?

МИСС КАРЕН: Мне сказали по секрету.

ДЖЕНЕЗИС: Ну, теперь очевидно, что это больше не секрет, потому что вся школа говорит обо мне. Не думала, что так может произойти. Мне всегда казалось, что люди драматизировали, когда говорили: «вся школа говорит о тебе». На самом деле это чертовски возможно. Так кто рассказал?

МИСС КАРЕН: Понимаешь, оттого, что ты узнаешь ответ на свой вопрос, ничего не изменится.

ДЖЕНЕЗИС: Вы шутите? Это все изменит!

МИСС КАРЕН: Я рада, что сейчас ты со мной разговариваешь.

ДЖЕНЕЗИС: Пожалуйста, скажите мне, что это был не Питер.

МИСС КАРЕН: Хочешь поговорить о твоих отношениях с Питером?

ДЖЕНЕЗИС: Нет.

МИСС КАРЕН: У тебя есть основания полагать, что Питер может предать такую информацию?

ДЖЕНЕЗИС: Нет.

МИСС КАРЕН: Человек, который рассказал, просто беспокоился о тебе.

ДЖЕНЕЗИС: Ерунда.

МИСС КАРЕН: Дженезис.

ДЖЕНЕЗИС: Это так. Тот, кто это сделал, не беспокоился обо мне. Иначе, он держал бы свой рот на замке.

МИСС КАРЕН: Почему ты мне не сказала?

ДЖЕНЕЗИС: Потому что это не Ваше дело.

МИСС КАРЕН: Дженезис.

ДЖЕНЕЗИС: Кто это был?

МИСС КАРЕН: Я думаю, что такая информация тебе ничуть не поможет.

ДЖЕНЕЗИС: Это УБИВАЕТ меня.

МИСС КАРЕН: Как ты думаешь, кто это был?

ДЖЕНЕЗИС: Вы скажете мне, если я права?

МИСС КАРЕН (Вздыхая): Давай двигаться дальше, Дженезис.

ДЖЕНЕЗИС: Питер?

МИСС КАРЕН: Ты сказала, что не думаешь, что это был он.

ДЖЕНЕЗИС: Кто-то из моей семьи?

МИСС КАРЕН: Давай сосредоточимся на реальном вопросе здесь.

ДЖЕНЕЗИС: Это был Уилл?

МИСС КАРЕН: Уилл Фонтейн знал?

ДЖЕНЕЗИС: Наши мамы, типа, лучшие подруги. Почему на этот раз вы ответили?

МИСС КАРЕН: Я не ответила.

ДЖЕНЕЗИС: Ванесса?

МИСС КАРЕН: Дженезис, тебе нужно успокоиться. Тебе нужно перенаправить свою энергию.

ДЖЕНЕЗИС: Должно быть, это была Ванесса. Никогда не прощу ее за это.

(ДЖЕНЕЗИС выбегает из кабинета, оставляя мисс КАРЕН вращающейся в своем кресле).

(Свет гаснет).

ИСПЫТЫВАЕТЕ ЛИ ВЫ СОЖАЛЕНИЯ?

Ванесса, что ты здесь делаешь?

Теперь моя очередь задавать вопросы. Допрашивать. Я беру на себя ответственность за сценарий.

Вот только не знаю, о чем хочу спросить ее. На самом деле, мы так давно не разговаривали. Выхожу на крыльцо и закрываю за собой дверь. Чувствую, как влага просачивается в носки.

— Я была настоящей сукой в туалете, — говорит она.

Ладно, она может начать.

— Мне хотелось, чтобы ты подумала, будто мы с Питером вместе. Признаю это.

Я вздрагиваю от звука его имени из ее уст.

— Не понимаю, с какого момента у нас все пошло не так.

Почему Ванесса говорит то, что я хочу услышать от Питера?

— Я вижу, что ты расстраиваешься. Мы можем поговорить об этом? Обо всем? Я понимаю, что тебе многое предстоит выяснить. Я прощаю тебя за то, что ты на меня напала.

Все еще не знаю, что сказать.

— Думаю, вы именно так справляетесь с проблемами в этом доме, верно? Просто запираете все внутри?

— Почему ты так говоришь?

— Она спрашивает!

Я так крепко сжимаю руки, что они дрожат. Я просто киваю и пытаюсь думать о холоде. На крыльце дует сильный ветер.

— Ванесса, тебе нужно уйти.

— Да, мне не следовало приходить. Не знаю, что тебе сказать. Ты явно ненавидишь меня. Не понимаю.

— О, ты не понимаешь? — Я возвращаюсь обратно к ней. — Ты не понимаешь, почему я не хочу дружить с тем, кто систематически разрушал нашу дружбу, чтобы заполучить моего парня? Это был твой план, когда ты рассказала всем о моем отце?

— О чем ты говоришь?

— Я все выяснила. И поняла, почему ты сказала.

— Не понимаю.

— Ты сказала о том, что у моего отца была передозировка, чтобы миссис Сэйдж не одобрила наши с Питером отношения. Чтобы у нее было что-то реальное, за что можно держаться. Настоящая причина ненавидеть меня. Она бы никогда не позволила своему сыну быть с девушкой, которая родом из такой семьи, как моя, верно? Идеальный способ разлучить нас.

— Ты вообще меня слушаешь?

— Что?

— Он не хочет меня. И никогда не хотел. И никогда не захочет. Я так долго ненавидела тебя за то, что единственный, кто был мне нужен, достался тебе. Так что, моя вина перед тобой лишь в том, что я ревновала. Я вела себя глупо. Хотела, чтобы ты знала, каково мне было, когда я узнала о вас, ребята. Помнишь? В библиотеке. В тот день мое сердце взорвалось. И вы это знали. Ты знала это.

Ванесса плачет.

— Я не разрушала нашу дружбу, Дженезис! Ты бросила меня, когда появилась Роза, — продолжает она. — И я рассказала только потому, что беспокоилась о тебе. Они спросили, почему тебя так долго не было в школе. Они вызвали меня. Они вели себя так, будто уже все знали. Я была напугана до смерти. Мне пришлось все рассказать Но больше всего я боялась за тебя. Вот и все.

Я молчу.

Мы смотрим то ли друг на друга, то ли в пространство между нами, и я говорю:

— Почему ты сказала, что у нас в любом случае никогда ничего не получится?

— У вас с Питером?

— Очевидно.

— Как ты думаешь?

Я думала. Я была уверена, что у нас получится. И никогда не думала о жизни с кем-либо еще, кроме него.

— Ты знаешь, что он любит тебя.

Правда? Неужели «любить» значит «исчезнуть»?

— Он не вступил в другие отношения. Со мной. С кем угодно. Сейчас он скорее кажется растерянным. И немного сбитым с толку. Совсем не Питер.

— Знаешь, почему мы расстались? — понятия не имею, почему я задаю этот вопрос в данную минуту. Наверное, в надежде на небольшое освобождение. От давления. От всего.

— Думаю, пожалуй, вы просто отдалились друг от друга.

Я качаю головой.

— Что-то большее?

— Да.

— Не хочешь рассказать мне?

Я качаю головой. Хотя вроде как и хочу. Но понимаю, что не могу. Это было бы несправедливо по отношению к нему.

— Конечно, это не обязательно. Но ты можешь.

Она касается моего плеча, а я смотрю вниз на наши ноги.

— А если по правде, ты именно поэтому все рассказала?

Она опускает руку и медленно уходит, так и не ответив на мой вопрос.

Я скрещиваю руки и смотрю, как Ванесса уменьшается.

Когда я возвращаюсь в дом, мама переместилась на диван в гостиной.

— Мам, ты в порядке?

Она улыбается мне в ответ своей самой грустной улыбкой. Той, которая означает так много вещей. Она — мастер грустной улыбки.

— Тебе приходится так со многим справляться, Джен.

— Я поступила правильно, разве нет?

— Ты сделала больше, чем правильно. Я тебе не нужна.

— Мне не нравится, когда ты так говоришь.

— Это правда. Ты прекрасно заботишься о себе с тех пор, как... — Но вместо того, чтобы закончить фразу, она снова выдавливает грустную улыбку.

— Мам, скажешь мне, если тебе что-нибудь понадобится?

— Не ты должна спрашивать это у меня. А я у тебя.

Я мечтала об этом разговоре. Клянусь, что это так. Клянусь, я мечтала, чтобы мама сказала мне именно эти слова, а еще, чтобы внезапно вернулся отец, и Элли была здесь, и мы бы жили, как чертова нормальная семья с настоящими улыбками, которые появляются от любви, а не от боли.

И после этого мне необходимо спросить ее:

— Ты когда-нибудь... чувствуешь его? Как будто он здесь?

Ее глаза наполняются слезами, и она опускает лицо.

Я слушаю ее дыхание.

Она не отвечает.

Я целую ее лоб и нюхаю то место, где волосы встречаются с кожей. Солнцезащитный лосьон для лица Oil of Olay и Pantene два в одном. Сколько себя помню, она всегда так пахла. Уверена, что могла бы определить эти запахи даже с закрытыми глазами.

— Однажды все будет хорошо, правда? — спрашиваю я ее.

— Я работаю над этим.

Чтобы не плакать, я киваю в ответ и ухожу в свою комнату.

Пишу Розе, мне не терпится рассказать ей о Ванессе. Она немедленно перезванивает, но я переключаю ее на голосовую почту.