Рахимбеков вспомнил, как этот майор бегал по деревне с бутылкой, пытаясь достать молока, а потом, отчаявшись, наполнил бутылку теплой водой, как часто он открывал дверцы и спрашивал о чем-то сидевших внутри фургона, как тщательно закрывал дверцы, оберегая тепло. Лицо у него было темное, усталое. Видимо, он очень измучился за дорогу от Ленинграда.

Сейчас, подъезжая к берегу и миновав самое трудное, он, наконец, уснул. Сквозь стекло кабинки было заметно, как покачивается его голова с открытым, обросшим серой щетиной ртом. Машина шла по чистому гладкому льду, все ближе и ближе приближаясь к берегу.

И вот тут произошло несчастье. Посторонившись и пропустив мимо себя грузовик, Рахимбеков вдруг услышал треск, под ногами обозначились ледяные изломы. Он невольно отскочил в сторону, только и успев заметить, как шедший последним фургон неожиданно осел, повалился набок и ушел под лед.

Выпрыгнувший из кабинки водитель быстро-быстро отползал в сторону. Остальные машины отошли уже далеко.

Когда спустя полчаса Рахимбеков привел аварийный отряд, выяснилось, что фургон затонул на неглубоком месте. Крышу его тотчас же прорубили топорами. Но спасти никого не удалось. Баграми вытащили три женских трупа, один детский. Последним извлекли майора. Пальцы его закоченели на дверной ручке. Вероятно, он пытался открыть дверцу…

Уже совсем стемнело, когда Рахимбеков добрался до бывшего помещения роты. Но Комарова и бойцов там не было. Они тоже ушли в день шторма.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: