- Две, - исправила Акико. – Мои слуги переночуют в одной, - она указала на коня. –

Надеюсь, конюшня у нас есть?

Хозяин фыркнул.

- Сзади… но у меня может и не оказаться мест.

- Хоть одно найдется, - парировал Бенкей, взглянув на Акико. Та вытащила нить с

монетами.

При виде денег поведение мужчины изменилось.

- У меня как раз освободилось местечко. Зайдите с другой стороны.

Дверь перед ними закрылась, послышался вопль:

- Момо, просыпайся! У нас гости.

- Какое гостеприимство, - отметила Акико, ведя жеребца по переулку. Хозяин открыл

врата и пропустил их на задний двор.

- Сюда, - сказал он, указывая на три загона, что должны были служить конюшней.

Акико заглянула туда, хмурясь.

- Хоть сено свежее, - проворчала она, отводя коня в первый загон и снимая с него

седло.

- Две комнаты… завтрак… конюшня и сено… одна ночь… - хозяин облизал губы,

считая на пальцах. – Десять мон. Плата вперед, - он поклонился и протянул руку.

- Сколько? – возмутилась Акико.

- Это две лучшие комнаты, - сказал он, улыбаясь. – Там вы будете одни.

Хозяин взглянул на Джека, подчеркнув последнее слово, намекая, что бесплатно

молчать не будет.

Акико неохотно отдала десять медных монет.

- Лучше бы офуро быть горячей.

- Момо! – крикнул владелец гостиницы. – Разжигай огонь.

Спрятав деньги, хозяин провел их внутрь. Они прошли по коридору, залитому светом

ламп, под ногами скрипели половицы, Джек и Акико переглянулись, не радуясь выбору

Бенкея. Но комнаты, к их удивлению, оказались хоть и маленькими, но с чистыми полами,

покрытыми татами, низкие столики и белые футоны стояли в углу. Стены из бумаги ваши

были даже украшены рисунками, изображающими охоту, фестиваль и театр.

- Лучшие комнаты, - отметил хозяин, увидев одобрение на лице Акико. Он взглянул

на Джека, что в шляпе в помещении выглядел еще подозрительнее. – Могу я посмотреть

на вас?

Джек покачал головой.

- Он проиграл в дуэли и опозорился, - заявила Акико. – Это стыдно!

- Ах… известная гордость самурая, - ответил владелец гостиницы, приняв ответ, но

не поверив ни слову. – Может, принести вам чай?

- Не откажусь, - сказала Акико, снимая сандалии и проходя в комнату.

- Момо! Зеленый чай! – крикнул хозяин. Он поклонился, хоть и не достаточно низко,

пытаясь заглянуть в лицо Джеку. Но Джек быстро поклонился в ответ, не дав ему и шанса.

- Приятного отдыха, - сказал хозяин и ушел.

- Я спрошу, где купить пропуск, когда он вернется, - сказал Бенкей, проходя в

комнату и опуская на пол сумку.

Джек тоже снял узелок, потирая плечо. Сегодня они шли дольше обычного. Он

надеялся на хороший сон на мягкой кровати. Опустив на пол мечи, он начал снимать

шляпу, когда шоджи раскрылись.

- Ваш чай! – сообщил хозяин, заходя и ставя поднос на стол.

- Спасибо, - отозвался Бенкей. Не дав мужчине шанса пройти дальше, он спросил. –

Можем поговорить?

Владелец гостиницы кивнул, они покинули комнату.

Как только двери закрылись, Джек убедился, что хозяин гостиницы ушел, и снял

шляпу, выдохнув. Налив себе чай, он сел и уставился на рисунок на стене. Там была

театральная сцена, мужчины и женщины танцевали на ней. На одной панели была поющая

женщина, играющая на трехструнном кото. Она была почти в натуральный рост,

нарисованная умело и реалистично. Казалось, что ее глаза смотрят на него.

- Джек!

Он чуть не подпрыгнул. Но это шептала Акико, что подслушивала, прижавшись к

тонкой стене.

- Бенкей дал деньги за разрешение, - сказала она. – Похоже, я недооценила твоего

друга. Он полезен.

- Только Бенкей и мог их достать, - уверенно отозвался Джек. – Он умеет

договариваться.

- Хорошо. Я пойду в ванную. А потом попрошу ужин.

Джеку тоже хотелось в офуро. Последний раз он мылся три дня назад в доме Ширью,

и кожа уже чесалась. Он улыбнулся. В Англии он считал, что после трех месяцев купаться

– еще рано!

Пока он ждал Акико и Бенкея, Джек чистил мечи. Он убрал с лезвий грязь, а потом

натер их тряпочкой, чтобы сталь блестела. Удовлетворившись, он отложил мечи, устроив

их рядом со своим футоном, и отыскал в своей сумке путеводитель отца. Осторожно

положив журнал на стол, он снял защитную обложку и пролистал страницы. Морские

пути, указания компаса, заметки и полезные сведения были ему близкими друзьями.

Благодаря отцу, он мог расшифровать закодированные записи так легко, словно они и не

были скрытыми. Джек помнил, как отец делал записи в этом журнале по пути в Японию, и

воспоминания эти казались далекими, он листал страницы и мог представить отца рядом с

собой.

Пока он читал, Джека не покидало ощущение, что за ним следят. Он огляделся, но

никого не увидел… только глаза женщины с кото. Он списал это на нервный день и

продолжил читать путеводитель. Через несколько дней он поплывет домой, и мысль о том,

что он будет направлять корабль, как отец, согревала его.

Он услышал, что Акико вернулась из ванной, закрыл журнал и спрятал его в свой

узелок, подложив его под футон, как подушку. Он привык спать на самых ценных вещах.

Он не мог расслабляться.

Выглянув в маленькое окошко, он заметил, что приближаются сумерки. Бенкей еще

не вернулся, и Джек беспокоился. Он уже хотел позвать Акико, но половицы в коридоре

заскрипели. Джек понял, что тревоги его были беспочвенны, ведь возвращался Бенкей.

Но Джек услышал много шагов. Он потянулся за мечами. Он не успел схватить их, а

двери распахнулись, впуская в комнату десять самураев даймё Като.

34

ДОХЬЕ

Джек был связан, во рту его был кляп, и его тащили по улицам и переулкам к замку

Кумамото. Он извивался в хватке врагов, пока они тащили его по двору, он упирался

ногами, оставляя полосы за собой на сером гравии. В его комнату ворвались десять

самураев и набросились на него. Первых троих он отбросил в сторону, четвертому сломал

руку, а потом его опрокинули на пол. К горлу прижался нож, руки Джека связали за его

спиной, связали и лодыжки. Он не мог сопротивляться и слышал возню за стеной, Акико

закричала и умолкла. Он испугался, что ее убили. Но они притащили ее на плече одного из

огромных солдат, она была почти без сознания. Губа ее была рассечена, на виске виднелся

синяк. Джек разозлился, увидев Акико в таком состоянии, он забился в путах, пытаясь

освободиться. Самураи смеялись ему в лицо, глава их сунул в рот Джека кляп. Взглянув на

тех, что принесли Акико, он все же ощутил вспышку радости, когда заметил у одного из

них сломанный нос, другой хромал.

«Хоть Акико смогла отомстить им», - подумал Джек.

Их потащили в огромный замок к даймё Като. Акико, придя в себя, спотыкалась. Ее

привязали к короткой веревке и вели за собой, руки и ноги ее были связаны. Самураям

нравилось тащить ее по гравию. Стоило им потянуть сильнее, и Акико падала.

- Уже не так весело, да? – сказал самурай со сломанным носом. Он рывком поднял

Акико на ноги.

- А ты не красавчик, - парировала она, и ее потянули вперед.

Чернеющий в темноте замок Кумамото все приближался. Семь золоченных

изогнутых крыш тянулись в небо, как огромный монстр с множеством крыльев, вход был

его пастью, готовой проглотить всех, кто входил. В сгущающихся сумерках зарешеченные

окна мерцали светом ламп, и крепость напоминала мифического дракона с горящими

глазами.

Но патруль самураев провел их мимо башен к огромному залу по другую сторону

двора. Две огромные деревянные двери раскрылись перед ними, Джека и Акико завели

внутрь. Блестящий деревянный пол казался им стеклянным морем. Дубовые колонны

были выкрашены в черный, они выстроились в ряд и поддерживали расписной потолок.

На стенах было множество оружий – катаны, боккены, копья, посохи бо, цепи с шипами,

дубинки, и не только они.

Зал был огромным и полном экипировки додзё. Он напоминал Бутокудэн в Нитен

Ичи Рю, а еще здесь был церемониальный трон в изогнутой нише. Две орла были

вырезаны там, их крылья раскрылись, а глаза пылали изумрудами, они смотрели вниз, с

ними следили и стражи. И под их защитой сидел тощий мужчина в темно-зеленом кимоно

и черной накидке кагэину.

Джек решил, что это даймё Като, ведь их вели к нему.

Он сидел на тигриной шкуре, голова зверя скалилась. Он сжимал железный веер,

которым постукивал по ладони. Лицо его было молодым, но строгим, глаза

внимательными, а сидел он прямо, словно проглотил стрелу. Голова его была обрита почти

полностью, оставшиеся волосы образовывали пучок на макушке, даймё выглядел как

самурай, готовый сорваться в бой.

Даймё Като даже не взглянул на них. Он смотрел на ринг, где боролись сумоисты, на

дохье, что был в центре додзё. Дохье был приподнятой квадратной платформой из прочной

глины, поверхность была покрыта песком. Рисовая солома была погружена в глину, две

белые линии шли параллельно друг другу посередине. Над рингом была крыша, как у

храмов, с цветными флажками – синими, красными, белыми и черными – на каждом углу.

На краю ринга стоял невысокий мужчина в лиловом шелковом одеянии. Он был в

остроконечной шляпе и с деревянным овальным боевым веером. Мужчина следил за

двумя огромными воинами, грудь которых была голой, а нижняя половина туловища была

обмотана тканью. Они были размером со слонов, их тела были смесью жира и мышц. По

команде судьи в лиловом кимоно они взобрались на дохье. Встав напротив друг друга, они

громко хлопнули в ладоши, повернулись лицами и затопали по полу, изгоняя таким

ритуалом злых духов из ринга. Джек следил, а патруль бросил его и Акико к оскалившейся

голове. Самураи заставили их сесть на колени в поклоне и ждать, пока на них не взглянет

даймё. А тот смотрел на бой.

Борцы сошли с дохье, набрали в рот воды, вернулись и присели, уперев руки в

колени, встав возле белых линий. Они смотрели друг на друга, хлопнули в ладони еще раз,

раскинули руки в стороны, чтобы показать, что оружия нет. Они не сражались.

Поднявшись, они отошли к углам и набрали из ящиков пригоршню соли. Как фермеры