Миюки, и Акико живы и здоровы. Он схватил новые вещи, желая поскорее встретиться.

- Я нашла ее в первой же темнице, куда заглянула, - сообщила Миюки, помогая

Джеку повязать оби. – Она должна уже переодеться.

- А кимоно… плотно сидит, - возмутился Джек, он едва мог двигать руками.

- Боюсь, б ольшего размера у Окуни нет.

- Окуни? – вскрикнул Джек, а Миюки сильнее потянула оби и завязала узел.

Миюки кивнула.

- Она и ее кабуки отвлекает даймё, пока мы говорим.

- Они помогают нам?

- Ты стал для них народным героем, ведь спас их лучшую танцовщицу, - сказала она,

вставляя в черный парик шпильки и гребень. – Теперь макияж.

Миюки вытащила деревянную шкатулку из кармана в рукаве и открыла ее, в ней

было множество мелких предметов. И в каждом тюбике были смеси и порошки разного

цвета. Она достала молочного цвета воск, несколько кистей, кусочек угля и мисочку, в

которой смешала белый порошок и остатки воды Джека.

- Закрой глаза, - приказала она, согревая воск в ладонях и втирая в его лицо и шею.

Она обмакнула кисть в белую смесь и рисовала на его лице, пока черты его не смазались.

- Основа готова, - объяснила Миюки, убирая излишки губкой. Она подобрала кусочек

угля. – Не двигайся и не моргай. Ошибиться нельзя.

Джек сидел, как статуя, а она рисовала его брови высоко на лбу, словно он постоянно

удивлялся, как в тот миг, когда увидел Миюки. В нем кипели вопросы, он хотел понять,

как она смогла выжить, как она нашла его, что случилось с Йори и Сабуро. Но он

понимал, что это все он задаст позже, когда они сбегут из когтей даймё.

Джек выдохнул, вспомнив о путеводителе.

- Стой ровно, - возмутилась Миюки, стараясь не смазать угольную линию.

Он не видел, чтобы даймё получил его сумку, но путеводитель явно был у него.

Замок был огромным, Джек не знал, где его искать. С болью он понимал, что ему придется

оставить путеводитель здесь.

- Голову ровно держи, - попросила Миюки, обводя черным его глаза.

Прикусив губу, Миюки взяла тоненькую кисть и подчеркнула уголки глаз красным.

- Сделай губы вот так, - сказала она Джеку, сложив губы так, словно хотела

поцеловать его.

Джек повторил за ней, она рассмеялась.

- Спешите, англичанин, - усмехнулась она, обмакивая кисть в красную смесь и

очерчивая его губы.

Джек, оказавшись в облике девушки, чувствовал себя не так уверенно. Но он

понимал план Миюки, только так они могли сбежать. Джек должен был стать невидимым

с таким количеством его плакатов на столбах, или стать неузнаваемым.

Миюки отступила на шаг, оценивая свою работу, и скривилась.

- Что не так? – спросил Джек.

- Иначе никак, - вздохнула она.

Смех заставил их обернуться. Акико стояла в дверях, одетая в прекрасное лиловое

кимоно с рисунком летящих цапель. Как и у Джека, лицо ее было белым, черты

обрисованы черным и красным. Но она, в отличие от Джека, выглядела божественно.

Зажав ладонью рот, Акико пыталась подавить смех.

- Шшш! – зашипела Миюки и недовольно огляделась, поспешив спрятать шкатулку с

косметикой.

- Простите, - прошептала Акико, - но я никогда не видела Джека таким…

- Милым? – предположил Джек, склонив голову и захлопав ресницами.

- Чуть милее страшного! – фыркнула Миюки. – Но в темноте обмануть стражу

получится.

Джек сунул ноги в деревянные гэта и подошел к Акико.

- Я так беспокоился. Я думал, что даймё…

Акико сжала его руку.

- Стражи меня не тронули. У даймё другие планы. Я беспокоилась о тебе сильнее.

- Все будут беспокоиться о нас, если мы не поторопимся, - заявила Миюки, проходя к

двери. – Представление уже подходит к концу.

Акико замерла, уловив недовольство Миюки, но ничего не сказала. Они уважали друг

друга за умения, хотя соперничество самураев и ниндзя искоренить так легко не выйдет.

Боясь новой угрозы, они поспешили по темному коридору. Четыре стража лежали без

сознания на полу. На каменном столе стояли недопитые чашки от сакэ неподалеку от

стражей.

- Снотворное, - объяснила Миюки, хотя все и так было понятно.

«Ниндзя как ветер, их можно почувствовать, но не увидеть», - подумал Джек, помня

обучение у Сокэ. Хитрость, ум и осторожность Миюки всегда были теми качествами, что

он ценил в ней.

Они поспешили на первый этаж, Джек покачивался в новой обуви. Кимоно

ограничивало движения, он спотыкался. Акико и Миюки подхватили его и тревожно

переглянулись.

- Понадеемся, что бежать в этом не придется! – отметила Миюки.

39

МИЭ

- Успели, - сказала едва слышно Окуни, когда Джек, Акико и Миюки присоединились

к ней у края сцены. Она вскинула брови, увидев изменившегося Джека, но ничего не

сказала. – Вот-вот начнется последнее действие.

Джун-джун и шесть девушек, одетые в яркие кимоно, ждали, когда закончится

предыдущее действие. Джек заглянул в щель между ширмами. Даймё Като и его гости

устроились на шелковых подушках в огромной приемной. Комната была великолепной, с

золотым потолком, на котором были нарисованы цветы, шелковыми занавесками на

стенах, на которых изображались цветущие деревья и подернутые туманом горы. Даймё

сидел в центре на возвышении. Он постукивал веером по ладони, отсчитывая ритм

музыки, что играли три музыканта на сцене. Десять офицеров высокого ранга в шелковых

кимоно и внушительного вида сидели по обе стороны от него. На одежде четверых был

камон Сёгуна – три листа мальвы в круге. У стен сидело на коленях еще около тридцати

вооруженных самураев и смотрело представление.

Джек подумал, что дальше идти в разинутую пасть льва уже некуда. А в центре

сцены фокусник в разноцветном одеянии подходил к кульминации выступления.

Жонглируя пятью яйцами сразу, он подбросил их так высоко, что они едва не разбились о

расписной потолок. Он поймал и бросил одно из яиц, и оно превратилось в маленького

воробья, что улетел прочь. Так он делал с каждым яйцом, пока комната не наполнилась

чирикающими птичками.

- Невероятно! – воскликнул один из офицеров. – Он превратил яйца в сузумэ!

Все захлопали. Даже даймё отложил веер и принялся аплодировать. А фкусник

поклонился и сошел со сцены.

- Ты просто потрясающий! – прошептала Джун-джун. – Как ты это сделал?

- Хороший фокусник секреты не выдает! – ответил он, улыбаясь от уха до уха.

- Бенкей! – прошептал Джек, радуясь, что друг жив и здоров. Он не был предателем.

Он помогал их спасать.

Бенкей обернулся, замер, а потом рассмеялся.

- Хорошо спрятался, нанбан.

- Следи за словами! – прошипела Миюки. – Нас могут услышать.

Бенкей закрыл рот, показав, что сшил губы пальцем, а музыканты заиграли

следующую мелодию, Джун-джун и танцовщицы выбежали на сцену для финала.

- Это нужно видеть, - восхищенно сказал Бенкей. – Джун-джун восхитительно

танцует.

Джун-джун, окруженная другими девушками, начала кружиться, словно исполняла

танец-молитву буддистов. Сямисэн стал громче, удары в барабаны цузуми подчеркивали ее

движения. Аккуратными шажками она двигалась по сцене, извиваясь и кланяясь, как

перышко на ветру. Ладони ее рисовали сложные узоры, словно вышивая в воздухе вокруг

нее.

- Надеюсь, танец короткий, - прошептала Миюки. – Нас могут раскусить.

Джек, как и все в комнате, был зачарован танцем Джун-джун, но и Миюки он

понимал. Их побег могут вот-вот раскрыть, если сменяться стражи, и тогда поднимется

тревога, ведь предыдущие стражи лежат без сознания, а узников нет.

Джун-джун продолжала порхать по сцене, дразня запястьями и поворотами шеи. На

высокой ноте она замерла в неожиданной позе. Ударив левой ногой по полу с силой, она

застыла прямо, вытянув правую руку над полом, а левой указывая на небеса. Ее

подведенные глаза были раскрыты так широко, что она напоминала куклу. Это было так

внезапно, что самураи вскрикнули. Джек никогда такого не видел. Не видели и даймё с

самураями. Они застыли, раскрыв рты, как выброшенные на берег рыбы.

- У Джун-джун отменная поза миэ, - объяснила тихим голосом Окуни. – Я придумала

ее, чтобы привлекать внимание во время эмоционального напряжения танца. Потому-то

мое представление пользуется успехом.

Сямисэн, барабаны и трещотки резко притихли. Тишина поражала. Джун-джун

взволнованно кланялась, а зрители молчали. Самураи ждали реакции даймё на это

представление. И когда тишина стала невыносимой, даймё Като улыбнулся и захлопал, вся

комната наполнилась аплодисментами.

Джун-джун поклонилась еще раз, к ней поднялась Окуни и представила ее как

главную танцовщицу. После всех формальностей Окуни и Джун-джун ушли с остальными

за кулисы из ширмы. Джун-джун тут же принялись поздравлять, но Окуни заставила всех

замолчать и собирать вещи. Джек, Акико и Миюки старались помогать остальным, а

Бенкей не отставал от Джун-джун.

- Сколько у нас еще есть? – прошептал Джек Миюки.

- Не знаю, - ответила она, поправляя кимоно. – То снотворное может работать всю

ночь или… несколько часов.

Окуни закончила свои дела с казначеем и извинилась за то, что им уже пора

отправляться в Шимабару, после чего повела своих девушек в коридор. Джек шел между

Акико и Миюки. Он опустил голову, они прошли мимо даймё, что следил за Джун-джун.

Им повезло, и они с Акико вышли из комнаты незамеченными.

Пройдя по лестнице, труппа кабуки вышла во двор и пошла по дорожке, по которой

три дня назад тащили Джека и Акико, как узников. Они приближались к вратам. Возле них

стояли восемь самураев. Вход освещали факелы, разгоняя тьму и помогая самураям

разглядеть проходивших.

Джек дрожал. Вот и первая проверка. Сможет ли он пройти как танцовщица? Он был

выше и худее остальных. Его гэта стучали громче, чем у всех девушек. Он боялся, что его

раскроют. Миюки была не в себе, когда поверила, что это сработает. Да любой страж

решит, что перед ним не девушка!

Но отступать поздно. Окуни показала стражу пропуск. Он поманил их через врата.

Джек пошел вперед. Отряд самураев разглядывал девушек. Но они не искали сбежавшего