Также юношу ужасно забавляла ревность Коэна, которая потом выливалась в изумительный секс. Гнес и раньше знал, что он красивый, а теперь убедился, что мужчины его хотят, и среди людей, которых они встречали, было немало тех, кто оказывал ему знаки внимания, а кто-то и напрямую предлагал познакомиться поближе. Это оказалось приятным знанием, и порой он даже подыгрывал своим воздыхателям, но ровно до того момента, как это могло перейти черту. На скольких бы мужчин Гнес не смотрел, у него ни разу не возникло мысли позволить хоть кому-то коснуться себя, а теперь он совершенно точно знал, что желание отдаться он испытывает только к Коэну.

Путешествовали они, конечно же, инкогнито: зачем кому-то знать, что первый принц Осирии шатается по чужой стране? Так что при знакомстве он называл себя просто «Гнес – ученик осирийского колдуна». Принц не собирался отказываться от статуса «колдун», ведь их везде принимали с уважением, да и скрывать свою силу он попросту считал глупостью.

Еще одной особой достопримечательностью Перии оказались бордели и дома утех. Наверное, именно поэтому отец считал эту страну источником похоти и разврата: их тут было бессчётное множество! Самым удивительным для Гнеса стало то, что одной третью шлюх тут являлись мальчики и юноши! Неужели в Перии это считалось нормой?

Порой Гнес заинтересованно поглядывал на эти бордели и на хорошеньких мальчиков, но, помня свой первый опыт, просто боялся прикасаться к кому-либо. Но однажды Коэн взял его за руку, и повёл в такое заведение, сказав, что ему нечего опасаться, и что он будет рядом, не дав сделать никакую глупость. И… всё получилось! Он ничем не навредил мальчику, не причинил ему боли, и это оказалось здорово! Сначала Коэн говорил ему что делать, а потом стал направлять его руки своими, порой отвлекая, но при этом возбуждая ещё больше. И когда Гнес уже брал мальчишку, Коэн вошёл в него, ощущения были невероятными. Юноша продержался недолго, и, потеряв какие либо силы двигаться самому, мог только стонать и умолять Коэна брать его, а мальчишка-раб, оказавшийся теперь лишним, отполз в сторону, и наблюдал, как Гнес и Коэн наслаждались друг другом.

С тех пор они периодически заглядывали в подобные заведения. Иногда Коэн просто сидел и смотрел, как Гнес берёт очередного мальчика, а потом всегда сам брал принца, иногда они делали это как в первый раз, втроём. Гнес же был удовлетворён всеми тремя вариантами: брать самому, отдаваться и делать это одновременно. Коэн стал в шутку называть его ненасытным дьяволёнком, а он и вправду был ненасытен, он мог отдаваться любовнику по нескольку раз в день, и всё равно каждый раз с жадностью хотеть этого снова.

— Впереди у нас небольшое поселение – Керс. Поедем туда, или обойдём стороной? — спросил Коэн, разглядывая карту, прямо верхом на коне.

— Заедем. Хочу нормальную ванну и постель, а то последние четыре дня только и полоскались в речушках, — ответил Гнес.

— Что-то вчера ты не жаловался на речушку, особенно, когда после скакал на мне.

— Ага, а потом пришлось снова мыться, — усмехнулся Гнес.

— Я бы повторил, — игриво протянул мужчина.

— А ещё я ненасытный, да?

— А ты хочешь сказать, что не специально завязал кофту на ребрах, оголяя живот? Как ни посмотрю на тебя, глаза только там и останавливаются!

— Ммм… как жарко… — Гнес выгнулся, и провёл ладонью по своему обнажённому животу, при этом хитро смотря на Коэна.

— Гнес, ты сейчас доведёшь, и я поимею тебя прямо в поле!

— Ого, в поле у нас ещё не было! Я не против, если потом ты обещаешь мне нормальную ванну.

— Гнес, ты невозможен, — простонал мужчина, с трудом отводя взгляд от плоского загорелого живота.

В поселение они въехали ближе к вечеру, а поскольку постоялый двор здесь был всего один, и не отличался роскошью, мечты о ванне остались только мечтами, и пришлось довольствоваться деревянной лоханью. Для такого захолустья в таверне собралось слишком много народу, ребята даже не нашли мест, чтобы поесть. Коэн предложил пойти в комнату и поужинать там, а Гнес лишь лукаво сощурил глаза. Принц подошёл к двум мужчинам, сидящим за столиком у окна, и потягивающим эль. Он улыбнулся им своей самой очаровательной улыбкой:

— Господа, не позволите ли присоединиться к вам? В зале не осталось ни одного свободного стола.

Один из мужчин так и замер с кружкой, поднесённой к губам, смотря в прекрасное лицо юноши. Второй же чуть отодвинул свой стул, тем самым освобождая больше места за столом, и сказал:

— Присаживайтесь!

— Спасибо, — Гнес тут же сел на один из свободных стульев, а Коэн, с подносом еды, занял второй, — у вас тут всегда так оживлённо? — спросил юноша, накалывая картошку на вилку.

— Нет конечно, — ответил тот, что до этого был с кружкой, — завтра казнь, вот народ с округи и понаехал. Да и местным по домам не сидится. А вы разве здесь не по той же причине?

— Казнь? Впервые слышу.. Мы просто мимо проезжали. И кого казнят?

— Тёмного колдуна, — шёпотом ответил собеседник, а глаза Гнеса расширились.

— Ого! Если он тёмный, как же его поймали?

— Да тут и поймали, у нас, в Керсе. Он приехал месяц назад, и стал жить здесь. Тихий был, никому не мешал, на глаза особо не показывался, да и неудивительно, с таким-то уродством: у него ж шрам от ожога в пол-лица. Ну, а в целом вроде неплохой мужик казался. А пару дней назад приехали три колдуна из столицы, ну, эти самые, из королевских. А потом такое началось! Искры летели во все стороны, огонь, у домов в округе стёкла повылетали, земля дрожала! Ужас такой, что всех жителей перепугали! Ну втроём-то они его скрутили, оказывается, они его и искали, и вот, теперь казнить будут.

— А почему здесь? — Гнес подпёр рукой подбородок. — Разве казни проходят не в крупных городах? Да и к тому же он колдун, должны ведь были сообщить в Осирию?

— Так-то оно так, а если сбежит по дороге, или ещё чего учудит? Вот и решили казнить на месте.

— Любопытно, — протянул Гнес, и ненадолго отвернулся к окну.

Тёмный колдун, значит? Но о таком просто обязаны сообщать в Осирию! Все дела колдунов на материке решает только королевство колдунов! А они тут что же, решили устроить самосуд?! Коэн рядом молчал, но, судя по его хмурому лицу, думал о том же. Гнес снова повернулся к мужчинам.

— Простите, какой же я невежливый, мы ведь даже не представились! Я Гнес, а это мой спутник Коэн.

— Я Парк.

— Амаб, — по очереди назвались они.

— Может быть, выпьем? Я угощаю, — и Гнес снова улыбнулся улыбкой, от которой невозможно отвести взгляд.

Остаток вечера мужчины жадно поглощали алкоголь, который Гнес им щедро подливал. Сам юноша только делал вид, что пьёт, а Коэн сидел с кружкой, и в разговор так и не вмешивался. Поддатые же собеседники с радостью рассказывали обо всём, что принц спрашивал, и даже больше.

— И чего ты весь вечер просидел такой угрюмый? — спросил принц, забираясь под одеяло.

— Да они тебя буквально раздевали глазами, — буркнул Коэн, садясь на кровать.

— Пускай смотрят, сколько влезет, мне не жалко. Трогать-то можно только тебе, — Гнес улыбнулся, встал на четвереньки, и пополз к Коэну.

— Тёмный колдун меня тоже волнует. Почему до твоего отца не дошли сведения о нём?

— Может, он и не тёмный вовсе, — пожал плечами юноша, и обхватил любовника за шею, — если ты сейчас же не обратишь на меня внимания, я пойду будить пьяных мужиков!

Коэн ощутимо хлопнул его по голой заднице, и, повалив на кровать, стал целовать.

-

Казнь была назначена на вечер следующего дня, и народу к этому времени в поселении прибавилось прилично. В таверне не осталось свободных комнат, и местные селили приезжих у себя, подзарабатывая на этом деньжат. Коэн предлагал с утра поехать дальше, но Гнес наотрез отказался. В нём взыграли противоречивые чувства: с одной стороны негодование по поводу того, что дела меж колдунами прошли мимо отца и его советников, а с другой ему было любопытно, что же из себя представляет тёмный, и вообще, правда ли это.

К назначенному часу весь народ, что собрался в Керсе, повалил на центральную площадь. Минут через двадцать из самого большого дома вышли двое мужчин и женщина, в простых, но дорогих одеждах, и у каждого на груди была нашивка в виде розы, опутанной цепями – перийская королевская эмблема. За собой они вели худощавого мужчину в кандалах. Гнес и отсюда видел, что оковы не простые, а магические, специально созданные, чтобы сдерживать силу. Выглядел пленный паршиво, возможно его даже пытали, но грязная и висящая на нём одежда скрывала все следы. На половине лица и правда красовался ужасный шрам от ожога, а в тёмных глазах застыла обречённость. И вот это и есть тёмный колдун? Жалкое зрелище… В нём не было ничего особенного, может они ошиблись?

Колдуны вели мужчину к центру площади, где стояли четыре запряжённые лошади, с привязанными длинными верёвками. Его собирались разорвать на части?! Гнеса передёрнуло: смотреть на такое, должно быть, просто ужасно! Гнес снова глянул на пленника, и заметил, как тот побелел от страха, увидев, какую участь для него приготовили. И если до этого момента Гнес так и не принял окончательного решения, то теперь оно пришло к нему. Юноша стал пробираться через толпу, но рука Коэна легла ему на плечо.

— Гнес, не надо. Не будем в это вмешиваться, — тихо сказал он, но принц лишь смахнул его руку, и продолжил путь.

Они оказались в центре одновременно: Гнес и колдуны перийского короля. И он вышел вперёд, преграждая им путь, а за спиной молча встал Коэн.

— Отойдите с дороги, — сказала девушка, а сама уже приподняла руки, готовая в любой момент напасть.

— Вы не имеете права казнить этого человека, — громко сказал Гнес, гордо вскидывая голову, — все колдуны находятся под ведомством Осирии, вы обязаны отвезти его в ближайший город и известить совет, а затем ждать посланника короля-колдуна, который рассмотрит это дело!