Глава 11

— Мы ничего не знаем наверняка, — напомнил Киф Софи, крепче сжимая руку.

И она попыталась поверить ему… попыталась сосредоточиться на успокаивающем красочном бризе, который он продолжал посылать ей в голову.

Но мысли неслись в пятнадцати разных направлениях. И единственная мысль, которая, казалось, застряла во всем этом хаосе, была: серьезно?

Из всех людей, которых Черный Лебедь мог выбрать ее биологическим отцом, они выбрали Члена Совета Бронте?

— Это всего лишь теория, — настаивал Киф.

— Но в этом есть смысл! — Она честно не могла поверить, что никогда не подозревала его раньше… и не только из-за Причинения.

Возможно, именно поэтому Бронте был так строг с ней, когда она впервые встретила его.

Мистер Форкл уже признал, что Черный Лебедь был вынужден доставить ее в Затерянные города раньше, чем они планировали, потому что Невидимки подошли слишком близко к тому, чтобы найти ее. Ну и что с того, что Бронте пытался изгнать ее, потому что он не был готов иметь дело с последствиями, если люди узнают, что она его дочь?

И что, если он еще больше усилил свою подлость после того, как она проявила себя как Причинителя, потому что думал, что это удержит людей от подозрения о какой-либо связи между ними?

И возможно, причина, по которой он был так жесток, когда ее способности были «неисправны», заключалась в том, что он пошел на такой огромный риск, чтобы сделать ее Причинителем… и тогда все выглядело так, будто все было напрасно.

Все это, конечно, не оправдывало тех ужасных вещей, которые он говорил и делал с ней, но она не пыталась решить, был ли Бронте хорошим парнем.

Она пыталась решить, был ли он ее биологическим отцом.

И… он должен был быть им… не так ли?

Это даже объясняло, почему он стал добрее, когда ее способности были исцелены. Затем проект Мунларк вернулся в строй, и прошло достаточно времени, чтобы он мог немного расслабиться, не вызывая подозрений у окружающих.

Кто же знал? Возможно, он даже чувствовал себя немного виноватым за то, что так холодно обращался со своей биологической дочерью… хотя это звучало в основном как принятие желаемого за действительное.

— Я… не знаю, что делать с этой информацией, — призналась Софи, потирая левый висок и пытаясь представить себе резкие черты лица Бронте.

В конце концов, она мысленно представила себя с пронзительными голубыми глазами и огромными заостренными ушами… и смех клокотал, когда на глаза наворачивались слезы, а руки сжимались в кулаки, ноги чесались убежать, спрятаться…

— Полегче, Фостер, — сказал Киф, посылая ей еще больше успокаивающих мысленных бризов.

Мягкие волны цвета пронеслись по ее сознанию, успокаивая любые натянутые нервы.

Но за каждой волной паники, которую ветер Кифа мог ослабить, следовал еще один более сильный всплеск.

— Понимаю… это очень важно, — сказал он ей, вытаскивая ее из гнезда подушек и поворачивая лицом к себе. — Но постарайся запомнить, что даже если это правда — а мы не знаем, правда ли это — это тоже неплохо.

— Как ты можешь так говорить?

— Ну… — он провел свободной рукой по лицу. — Во-первых… Бронте — не убийца. И не часть Невидимок… и я говорю это не для того, чтобы сравнить твою жизнь с моей…

— Знаю, — заверила его Софи, сжимая руку так же крепко, как цеплялась за напоминание.

Некоторые из поступков Бронте за последние несколько лет были довольно близки к «злодейской территории».

Но он не был злодеем.

На самом деле, если он действительно был частью проекта Мунларк, это технически делало его еще более солидным из хороших парней.

Кроме того, она уже знала, что будет ненавидеть людей, которые пожертвовали свою ДНК Черному Лебедю, а затем бросили ее… особенно если они лгали ей с тех пор, как она попала в Затерянные города.

Но… может быть, именно поэтому это откровение жгло, как лимонный сок на открытой ране.

Ей действительно начал нравится Бронте как личность… она начала доверять ему как союзнику. Она даже была рада, что он был одним из ее контактных лиц в Совете.

А теперь?

— Как же мне с ним работать? — прошептала она, пытаясь сосредоточиться на самом важном вопросе… потому что это было намного больше, чем ее личная драма.

Она стала Регентом, чтобы иметь возможность решать проблемы с Тамом, гномами и Невидимками… и если это будет мешать…

— Бронте не может знать, что я знаю, — поняла она.

— Почему же? — поинтересовался Киф. — Разве не поэтому мы это делаем?

Она высвободила руку и отодвинулась как можно дальше, пытаясь спасти Кифа от подступающей к горлу тошноты.

— Да, но… у меня не было плана, что я буду делать, если мы действительно найдем моих генетических родителей, и я никогда не думала, что мы узнаем что-то подобное. Как ты и сказал: если кто-нибудь узнает, что Бронте — мой биологический отец, это перевернет наш мир с ног на голову. Ему придется уйти в отставку с поста Члена Совета. И должны будут состояться еще одни выборы… как раз тогда, когда Невидимки так стараются уничтожить авторитет Совета. И все это займет время, которое мы должны использовать, чтобы выяснить, как защитить Лоамнор или как увести Тама от твоей мамы. Вот почему мистер Форкл хотел, чтобы я оставила все как есть… и Бронте тоже. Если я этого не сделаю, то все будет в ужасном беспорядке.

— Лаааааадно, — сказал Киф, растягивая слово. — Но если ты никогда никому не скажешь…

Он остановился перед той частью, о которой она так старалась не думать. Но они оба знали, о чем он умалчивает.

Если она никогда никому не скажет, кто ее биологический отец… она вечно будет несопоставима.

— Знаю, — прошептала она. — Но… что я могу поделать?

Киф ничего не ответил.

И она так сильно ненавидела Черного Лебедя в этот момент… больше, чем когда-либо ненавидела их прежде. Они не могли не знать, что произойдет, если они используют Члена Совета для проекта Мунларк. И, очевидно, им было все равно. Дать ей шанс на нормальную, счастливую жизнь не имело значения, пока она была способна причинять людям… эта способность даже не очень хорошо работала.

У Невидимок были специальные головные уборы, чтобы блокировать ее, и ее отсутствие контроля всегда убивало больше хороших парней, чем плохих.

Крошечная, рациональная часть ее знала, что причинение было также единственной причиной, по которой Олден бодрствовал и функционировал… и Прентис тоже. Но сейчас ее гнев был намного сильнее.

— Эй, — сказал Киф, протягивая руку, как будто собирался обнять ее… но в последнюю секунду остановился и неловко похлопал по плечу. — Это не имеет значения, да? Как я уже сказал вчера, никто не будет заботиться о твоем статусе пары… или, во всяком случае, никто, кто имеет значение. И теперь у тебя даже есть Совет, обещающий поддержать, если случится какая-то драма.

— Да, потому что Бронте хочет сохранить свою работу, — проворчала она. — И он явно надеется, что я облегчу всем задачу и останусь одна навсегда… как и он. Фу, наверное, поэтому он и думает, что ничего страшного в этом нет!

То же самое и с мистером Форклом.

Она стукнула кулаком по одной из подушек, но этого оказалось недостаточно. Ей нужно было что-то более разрушительное, поэтому она мяла, дергала и царапала шелковую ткань, надеясь на драматический разрыв и брызги перьев.

Но подушки оказались намного жестче, чем она предполагала.

Киф еще раз ободряюще похлопал ее по плечу… но когда она отбросила подушку в сторону и закрыла лицо руками, то услышала, как он прорычал что-то вроде:

— К черту! — потом он обнял ее, и она упала в его объятия, не понимая, что плачет, пока не почувствовала, как слезы впитываются в его тунику.

— Хорошо, Фостер, — пробормотал он ей в волосы. — Думаю, что мы забегаем далеко вперед. Так что давай вернемся к этому и попробуем сосредоточиться на фактах на секунду, хорошо? — Он подождал, пока она кивнет ему в плечо, прежде чем сказал: — Ладно, факт номер один: мы абсолютно не знаем, действительно ли Бронте — твой биологический отец. Я имею в виду, да, это твердая теория. Но она определенно может быть неверной… точно так же, как ты ошибалась насчет Форкла, Кенрика и Джоли. Так что постарайся избавиться от всех этих кошмарных сценариев, которые, я уверен, ты себе сейчас представляешь… по крайней мере, пока у нас нет реальных доказательств. Что подводит меня к факту номер два: нам нужно доказать, правда это или нет. И, к счастью, это не должно быть трудно сделать. Нам просто нужно оказаться с Бронте в комнате. Потом я возьму его за руки, а ты спросишь, твой ли он отец… и бум. Мои безумные навыки Эмпата помогут тебе получить ответ.

— Но… тогда он поймет, что я знаю, — напомнила ему Софи. — А если он — мой отец…

— Тогда, по крайней мере, вы, ребята, поймете друг друга, — добавил он. — И давай посмотрим правде в глаза… вряд ли ты сможешь это скрыть. Каждый раз, когда ты смотришь на него, ты превращаешься в лужу паники и ярости. Лучше все выяснить, выяснить правду, а потом уже решить, куда двигаться дальше.

Софи вздохнула.

— Пожалуй, ты прав.

— Конечно, да… сколько раз тебе повторять, что я гений, прежде чем ты мне поверишь? — Он рассмеялся, и Софи почувствовала мягкую вибрацию там, где ее щека прижималась к его груди. — В любом случае, вернемся к моим блестящим фактам… и перейдем к номеру три! Как только ты столкнешься с Бронте…

— Надеюсь, в супер-драматическом смысле, — вмешалась Ро, заставив Софи и Кифа подпрыгнуть так сильно, что лоб Софи врезался в подбородок Кифа.

— Забыли, что вы не одни? — спросила Ро, подняв брови, когда Киф вырвался из объятий.

Софи так и сделала.

И Ро была не единственным подслушивающим, о котором ей следовало подумать.

— Все, что вы слышали, — крикнула она Сандору и Бо, а может быть, и Флори, если та вернулась с патрулирования, — это…

— Не должно быть нигде озвучено, — закончил за нее Сандор, сунув голову в дверной проем. — Да, я знаю. Разве я когда-нибудь давал тебе повод сомневаться в моем уважении к твоей личной жизни?