«Кости сильные и целые, но я вижу, где их соединяли», — подумала она. «Это он сделал правильно, но некоторые кровеносные сосуды были просто перекрыты, без каких-либо попыток совместить перерезанные концы». Она также видела много крови, вытекшей в окружающие ткани, и оставшейся там.

В конце концов его тело сможет впитать кровь обратно, но на это уйдёт время. Неисправленные кровеносные сосуды были более крупной проблемой. Со временем его тело скорее всего их заменит, вырастив новые для компенсации, но на полное исцеление может уйти год, или больше.

Большая часть её знаний была чисто теоретической, как результат лекций её отца. Тот факт, что он был способен показать ей внутреннюю работу тела без необходимости вскрытия, также был крупным преимуществом. Тем не менее, она никогда не делала ничего большего, чем лечение очень лёгких ран в людях и парочки переломов ног у местных овец.

Она также никогда не работала с раной, которая оставалась нетронутой уже где-то сутки.

Мойра молча составила план, хотя живот у неё сжимался от тревоги, пока она всё обдумывала. «Сделать надрез, сперва выдавив старую кровь…». Нужно было и другие вещи срастить — другие каналы, которые несли отличные от крови жидкости. Отец как-то их называл, но её разум не смог выдать навскидку их названия. «Не важно, мне не нужно знать их названия, чтобы сшить их обратно».

Она начала.

Грэм напрягся вопреки себе, а затем несколько резких уколов боли заставили хриплый вскрик сорваться с его губ.

Мойра с досадой взглянула на него — она забыла что-нибудь сделать с болью:

— Прости! Подожди, с этим я могу помочь.

Как и её брат, она испытывала трудности с тем, чтобы вспомнить, какой именно нерв передавал болевые импульсы из руки. «Но если я заблокирую их все, то наверняка всё получится». Она нашла нервы в плече, и мысленно отследила их, пока не достигла позвоночника. «Вот».

Грэм повалился на пол. Он мог управлять шеей и всем, что было над ней, но его руки, ноги, и всё остальное… исчезло.

— Что ты со мной сотворила? — встревоженно крикнул он.

Мойра ответила чередой слов, которые определённо не были подобающими для леди. «Чёрт, я не хотела заблокировать так много». Чуть погодя она попыталась его успокоить:

— Я заблокировала больше, чем собиралась, но всё хорошо. Ты всё ещё можешь дышать, иначе не смог бы ничего сказать, и сердце твоё всё ещё бьётся, так что всё у тебя будет в порядке, я думаю.

— В порядке?! А дальше что ты сделаешь, сердце мне остановишь?! — Потеря подвижности лишила Грэма самообладания, и он начал паниковать, резко вращая головой в попытках вернуть себе контроль над телом.

— Тебе нужно лежать смирно, — сказала Мойра, пытаясь утихомирить его теми же мягкими нотками в голосе, которые она слышала годы тому назад в голосе матери, когда та говорила с маленькой Айрин.

Однако её голос возымел обратное действие, заставив Грэма испугаться ещё сильнее.

— Верни назад! Отпусти, Мойра! — Его голос звучал громко, будто он вот-вот начнёт кричать, зовя на помощь.

Не зная, что ещё делать, она закрыла ему рот ладонью, толкая его голову обратно на пол.

— Шибал, — произнесла она, усилием воли пытаясь заставить его уснуть. Однако его кулон, аналог которого носили все жители Замка Камерон, не позволил ей напрямую повлиять на его разум.

Грэм больно укусил её ладонь, и она отдёрнула руку, прежде чем рефлекторно отвесить ему пощёчину:

— Прекрати! — воскликнула она, прежде чем мгновенно сменить направление: — Ой, прости, Грэм. Я не хотела!

— Просто верни мне моё тело!

— Прости, но не могу. Просто расслабься, я всё исправлю. — Разомкнув цепочку у него на шее, она повторила своё заклинание: — Шибал.

Силясь сдвинуться, Грэм ощутил, как её сила стала гасить его сознание, его глаза закрылись ещё пока он боролся, и его объяла тьма.