Глава 10

Его любопытство было удовлетворено во время ужина. Он явился в обычный срок, и вскоре после этого зал стих. Прозвенел колокольчик, и все поднялись, встав рядом со своими стульями, когда в зал вошли Граф и Графиня. Обычно они сразу же садились на свои места, без предисловий и задержек, но в этот день они задержались.

Мордэкай Иллэниэл поднял руку, прежде чем произнести:

— Прежде чем мы начнём трапезу, моя жена хотела бы представить нашу недавно прибывшую гостью.

Пенелопа кивнула, и сделала жест позади себя. Из дверного проёма позади них вышла молодая женщина, и встала рядом с графиней. Графиня повысила голос:

— Это — Леди Али́сса, дочь и наследница Барона Ко́нрадта из северного Гододдина. Её мать попросила взять её под опеку на зиму, и мы с Графом с радостью согласились. Пожалуйста, окажите ей ту же любезность, что оказали бы любому гостю, и пусть она почувствует себя здесь как можно более желанной.

Тут Мойра помахала рукой, жестикулируя гостье, призывая её занять место рядом с ней, за высоким столом. Тут Грэм заметил перемену в рассадке. Позади места, отведённого за столом его сестре Кариссе и пустовавшего последние два месяца, теперь стояла Айрин, в то время как место Айрин рядом со стулом Мойры было пустым. Леди Алисса подошла, и встала там, с благодарной улыбкой взяв Мойру за руку.

Граф и Графиня заняли свои места, после чего все остальные сели — вечерняя трапеза началась.

— Когда ты узнал, что у нас будет гостья? — спросил Грэм, наклонившись ближе к Мэттью.

Его друг пожал плечами:

— Ненаю. — Его, похоже, нисколько не волновало новое лицо за столом.

Вместо него подал голос Коналл:

— Мама сказала нам о её приезде ещё некоторое время назад. Мэтт просто обращает мало внимания.

— Тебя никто не спрашивал, писькин вор, — отозвался Мэттью, прежде чем зачерпнуть первую ложку супа.

Грэм бросил взгляд на севшую прямо напротив него молодую женщину. Она всё ещё была поглощена разговором с Мойрой, но на миг её взгляд метнулся к нему, замечая его присутствие. Тут он ощутил себя неудобно, не зная точно, следует ли ему перебить их и представиться, или подождать. В качестве компромисса, он опустил взгляд в свою тарелку супа, чтобы не встречаться с ней взглядом, пока их не представят.

«Веди себя нормально, и поддерживай разговор с остальными, пока тебя не представят. После чего посмотри в глаза, и попытайся улыбнуться как можно более дружелюбно». Он мог слышать у себя в голове голос матери, вновь наставляющей его относительно надлежащего этикета. Вместе с этим он неизбежно вспомнил и менее полезные части. «Нет, не так. Ты выглядишь так, будто тебе больно, Сын». После этого она долго пыталась заставить его выдать естественно выглядящую улыбку, но всё без толку. С каждой попыткой его лицо искривлялось, придавая ему вид страдающего человека.

Тут его уши уловили голос Мойры:

— …это — мои братья, Коналл и Мэттью… и с Айрин ты, конечно, уже знакома. А красавец, сидящий рядом с Мэттом — это Грэм Торнбер, сын Леди Роуз Торнбер… он также является наследником титула Хайтауэра в Албамарле…

Грэм понял намёк, посмотрев гостье в глаза, и встав, чтобы протянуть ей руку через стол. «Всегда протягивай леди руку», — говорила его мать, — «за исключением случаев, когда во время представления вы сидите по разные стороны стола — в этом случае можно подождать, чтобы не тянуться поперёк блюд».

Леди Алисса любезно взяла его руку, и вознаградила его улыбкой, за которой последовал дружеский смех, когда он неуклюже вернул руку обратно, и снова сел. Мэттью наблюдал за ним с весёлым выражением лица, тоже начав смеяться, но затем подавился супом. Его кашель отвлёк внимание от Грэма, и рассеял странную атмосферу за столом. Мойра начала отчитывать ему за неумение вести себя за столом, к чему Коналл восторженно присоединился.

Грэм снова бросил взгляд на Алиссу, и обнаружил, что она смотрит прямо на него, не обращая внимания на перепалку среди детей Иллэниэлов. Она улыбнулась, когда их взгляды встретились, и он ощутил, как покрывается румянцем. Он попытался улыбнуться в ответ, но внезапное смущение испортило выражение его лица, и он знал, что сумел лишь придать себе нелепый вид. Спасение он нашёл в изучении своего супа.

Когда он начал черпать горячую жидкость ложкой и подносить к губам, его разум воспроизвёл её образ. Алисса была молода — моложе, чем он осознавал, — что, вероятно, объявляло то, почему она сидела рядом с Мойрой, а не рядом с Графиней. Её волосы были такими тёмными, что казались почти чёрными, а глаза её были густого коричневого цвета. Черты её лица каким-то образом напоминали ей Сайхана, хотя кожа её, в отличие от рыцаря, была светлого оливкового оттенка, в то время как он был смугл.

— Грэм! — резко прорвался через туман в его голове голос Мойры.

— Прошу прощения? — ответил он, вздрогнув от неожиданности.

— Алисса к тебе обращалась. Ты что, не услышал?

Он снова посмотрел в эти тёмные глаза, прежде чем сосредоточиться вместо этого на её волосах. «Избегай глаз, от них становится слишком трудно говорить», — сказал он себе.

— Прошу прощения, Леди Алисса, я не хотел наносить оскорбление, — сказал он ей.

— Нет, ничего, — ответила она. — Пожалуйста, зови меня Алисса.

— Определённо, — ответил он, наблюдая за тем, как её тёмные локоны скользили вместе с движениями её головы. Казалось, свет от свечей льнул к ним. — Я был бы признателен, если бы ты ответила взаимностью.

— Я только что спросила, был ли твоим отцом Сэр Дориан, — сказала она, повторяя пропущенный им прежде вопрос.

— А-а, да, думаю — да, — отозвался он.

Ты не уверен? — тихо засмеялся Мэттью, пихая его локтем.

Грэм ощутил, как снова краснеет:

— Ну, нет, конечно же я уверен… то есть — да!

Мойра бросила на брата хмурый взгляд:

— Мэтт, не дразни его. Ты знаешь, что он имел ввиду.

— Я просто не хотел, чтобы Леди Алисса подумала, будто он не уверен своей родословной, — возразил Мэттью. При этом не в силах удержаться от лёгкой улыбки.

К счастью, в этот момент прибыла следующая перемена блюд, и ненадолго отвлекла их. После этого Грэм сумел исключить себя из разговора.

Грэм решил проверить, как шли дела с мечом у его друга. Они с Мэттью в последнее время почти не разговаривали, и он начал волноваться, что с этим проектом могло что-то пойти не так.

От скульптуры в парадном зале к нему метнулась маленькая фигура, которую он мгновенно узнал.

— Добрый вечер, Грэйс, — сказал он, приостанавливаясь, и отвешивая ей совершенно ненужный поклон. — Как твоё здоровье?

Её лицо имело очень мало различных выражений, но он услышал улыбку в её голосе, когда она ответила:

— Очень хорошо — благодарю, Мастер Торнбер.

Грэм поднял её, позволив ей ехать у себя на плече, и пошёл дальше.

— Куда направляешься? — спросила она.

— Решил проведать Мэтта в его мастерской, — честно ответил он.

— Ты так и не сказал мне, в чём заключается его проект, — заметила она.

Он кивнул:

— Ты права.

Медведица испустила ясно слышимый вздох, заставив Грэма задуматься о том, как она издавала подобные звуки, не имея лёгких. «Или как она вообще говорит, если уж на то пошло», — сказал он себе.

— Ну, если не хочешь говорить об этом, тогда расскажи, что ты думаешь о нашей новой гостье, Леди Алиссе, — обязала она его.

Грэм поднял брови:

— Я и понятия не имел о её прибытии. Её присутствие было неожиданным.

— Она очень красива, — заметила Грэйс, для блага Грэма утверждая очевидное.

— Она не была непривлекательной, — уклончиво отозвался он.

Грэйс следила за его лицом:

— Она была очень элегантной, не говоря уже о её изяществе, когда заселилась в покои, которые ей выделила Графиня. Мужчины из кожи вон лезли, чтобы услужить ей, перенося её вежи. Она, похоже, обладает большим очарованием для девочки её возраста.

— Девочки? — с любопытством сказал Грэм. — Сколько ей?

— Мойра сказала мне, что Алиссе только исполнилось шестнадцать перед её отъездом из Гододдина, — ответила мягкая игрушка.

Грэм хохотнул в ответ на это:

— Тогда она уже едва ли девочка. — «И она лишь на несколько месяцев старше меня», — молча заметил он. Шестнадцать лет — это был возраст, когда большинство людей начинали воспринимать человека как взрослого, хотя в Лосайоне дети всё ещё считались подчинёнными своим родителям, пока не достигали девятнадцати.

— Это так, — сказала Грэйс, — на самом деле, её мать скорее всего послала её сюда в надежде на то, что она сможет подцепить какого-нибудь молодого лорда. Граф и Графиня смогут вывести её в высший свет, позволяя ей отыскать подходящего мужа.

Он рассмеялся:

— Ты имеешь ввиду Мэттью? Не думаю, что она его очень-то интересует. В столице она достигла бы большего успеха.

— Но Камерон гораздо ближе к Гододдину, что должно учитываться любым родителем, — напомнила Грэйс. — К тому же, все хорошо знают, что Граф — наверное самая могущественная фигура в политике Лосайона, помимо самой Королевы.

— Матушка говорит, что наш добрый Граф сделался политическим отшельником — если у него и есть какое-то влияние, он им больше не пользуется, — поучительно сказал Грэм. Эти слова удивили его. Он и не осознавал, насколько глубоко запали ему в душу уроки матери.

— В Замке Камерон есть и другие молодые люди подходящего возраста, помимо Мэттью Иллэниэла, — сказала ему Грэйс.

«Перри Дрэйпер, возможно», — подумал Грэм. «Его скорее всего посвятят в рыцари. Джордж Прэйсиан тоже может быть вариантом. Он лишь немного старше, и живёт рядом».

— Да, полагаю, что ты права, — признал он, совершенно не поняв её намёка.

Она топнула его по плечу:

— Тут я тебя оставлю. Я бы предпочла не добираться до самой мастерской, чтобы не пришлось идти обратно пешком.

— Всенепременно, миледи, — сказал он, с притворным поклоном кладя её на вымощенный камнем пол. — Было бы неподобающим пятнать ваши утончённые лапки дворовой грязью.