Он нахмурился, но крыть ему было нечем — его пыл в кои-то веки был чрезвычайно кратковременным. Откинувшись назад, он решил дать отдых глазам. Теперь, когда лошти больше его не понукал, накопившаяся в пути усталость начала брать своё.

Кэйт потрясла его за плечо:

— Эй! А поговорить забыл?

— Не следовало тебе рассказывать. Теперь ты тоже рискуешь. Никто не должен знать, что я сделал, — предостерёг он, не открывая глаз.

— А кто ещё знает? — спросила она.

Он коротко перечислил:

— Эмма, Раян, Бриджид, и, теперь, ты. — На секунду он остановился, плывя сознанием, но в голове его всплыла ещё одна мысль: — О, и, наверное, Лира, и почти наверняка вся Роща Иллэниэл.

Кэйт снова его тряхнула:

— Этот список едва ли можно назвать коротким.

— Это была ловушка… я думаю. Они знали, что я это сделаю, но я не уверен, каких действий они от меня ожидают, часть знаний они изъяли.

— Но, по крайней мере, если они знают, то не могут тебя винить, верно?

Тирион потянул её за руку, крепко прижимая Кэйт к своей груди:

— Возможно, — пробормотал он, — но другие рощи не знают. Если они выяснят это, то вполне могут попытаться что-то сделать. Иллэниэлам они не доверяют до конца. — Он зарылся лицом в её волосы, позволяя им заслонять для него свет фонаря на другом конце комнаты.

— Ты что, засыпаешь? — Кэйт попыталась сдвинуться, но он крепко держал её. Чуть погодя она услышала, как он начал храпеть. Тирион прижимал её, поэтому снова растормошить его она не могла — по крайней мере, не прилагая больших усилий.

Вздохнув, она на некоторое время пристроилась к нему, но в конце концов исходивший от его тела жар заставил её вспотеть, поэтому она осторожно высвободилась. Откатившись, она уставилась на его спящее лицо. Даниэл был прекрасен, особенно когда не был в сознании.

Когда он бодрствовал, всё было иначе — гноившийся в его душе гнев часто омрачал черты его лица. Но за прошедший год она видела проблески надежды, особенно когда он был с Инарой и Элдином. Даниэл никогда прежде не был отцом по-настоящему, и она считала, что этот жизненный опыт изменял его к лучшему.

«А потом он откалывает что-то вроде этого». Она понятия не имела, каковы будут последствия, но сомневалась, что они будут хорошими. Протянув руку, она убрала волосы с его лица, чтобы лучше его видеть.

— Чёрт тебя побери. Ты наконец рассказал мне о том, что скрываешь, а потом потерял сознание, оставив меня волноваться в одиночестве. И как мне теперь спать?

Утро, как обычно, пришло рано, но Тирион спал допоздна, что обычным не было. Его сны были странными и смешанными в кучу, как и каждую ночь с тех пор, как он очнулся после принятия лошти. Кэйт всё ещё дремала рядом с ним. Это тоже было необычным, но он догадался, что в его отсутствие она плохо спала.

У Инары был устоявшийся распорядок, и обычно это значило, что распорядок Кэйт был очень раздробленный, поскольку они никогда на самом деле не совпадали. Ей, наверное, уже давно не давали спать допоздна, но когда Тирион всех прогнал и лёг спать с Кэйт, Инара осталась на попечении Лэйлы.

Поскольку Лэйла также кормила сына, это значило, что она идеально подходила для этой задачи. Вообще, две женщины часто подменяли друг друга, когда одной из них нужно было передохнуть, ещё до его отъезда. Тирион начал было проверять, но укрывавшие его спальню чары также перекрывали его магический взор.

Вздохнув, он сдался, и снова обратил своё внимание на лицо спавшей Кэйт. «Если я продолжу двигаться по этому пути, то расплачиваться придётся ей», — мрачно подумал он. Инара и Элдин также пришли ему на ум — «и им — тоже». Никогда прежде у него не было так много того, что он мог потерять.

«И они об этом знают».

Он был окружён целой деревней, в которой было полно заложников — его дети, Кэйт, и даже Лэйла, хотя он и не хотел этого признавать. И причина этого была понятна… Ши'Хар были обречены, если только он не сумеет как-то спасти их, хотя он и понятия не имел, как он должен это сделать. Насколько он вообще знал, это было даже не что-то, что должен был сделать он сам — возможно, им нужны были его дети. «Лира определённо была рада меня видеть».

При этой мысли его челюсти крепко сжались. Неужели она с самого начала его использовала? Любила ли она его на самом деле, или была лишь очередной частью их плана? А была ли разница? Ши'Хар уничтожили человечество. Они не испытывали никаких угрызений совести, делая всё необходимое для обеспечения своего собственного выживания. Даже Иллэниэлы, занимавшие более высокую моральную позицию, участвовали в его пытках и порабощении… и всё это было ради осуществления их таинственного плана.

«Они за это заплатят, за всё заплатят, чего бы мне это ни стоило».

Кэйт фыркнула, тихо захрапев, и это почему-то заставило его вновь вспомнить мягкое лицо и пухлые щёчки Инары. «Неужели я готов пожертвовать своей собственной плотью и кровью ради мести?»

Он вновь вспомнил последние дни человечества — мужчины, женщины и дети, все умирали по мере того, как паразиты-Крайтэки пожирали их изнутри. Ощущение было таким, будто его голова вот-вот взорвётся. Сделав глубокий вдох, Тирион попытался расслабиться, медленное биение земли под ним помогло унять его собственное измученное сердце… и тогда он понял.

Сев, он уставился на Кэйт:

— Я могу защитить вас. Я могу защитить Инару, всех остальных, — сказал он, и улыбнулся, чувствуя прилив энергии. — И я могу убить этих выблядков, всех до одного!

Внезапное возбуждение заставило его до конца осознать упорные требования мочевого пузыря, поэтому он нашёл ночной горшок, и воспользовался им, лыбясь как спятивший глупец. Новообретённый энтузиазм не давал ему как следует прицелиться, и Тирион начал посмеиваться, на секунду промахнувшись мимо горшка.

Кэйт смотрела на него:

— Если бы кто-то увидел, как ты хихикаешь, писая на пол, то больше бы тебя никогда не восприняли всерьёз.

Тирион вздрогнул, но скрыл своё удивление, а потом, закончив облегчаться, махнул ей своим счастливым прибором:

— Значит, мне повезло, что не увидят.

Она испустила сердитый вздох, закрыв глаза и скрывая ухмылку, а когда открыла их снова, заметила:

— Ты, похоже, сегодня утром в приподнятом настроении.

Он кивнул:

— Да, я такой. Я тут размышлял, когда проснулся, и у нас с «Сучком» появилась чудесная идея.

— Сучок?

Он бросил взгляд вниз:

— Разве ты не так его назвала вчера вечером?

Кэйт накрыла лицо ладонью:

— Серьёзно? Я и не подумала бы, что ты захочешь сохранить это прозвище. — Встав, она пересекла комнату: — Если ты закончил, мне нужен этот горшок. — Бросив взгляд на мокрые пятна на полу, она добавила: — И, кстати, убирать это будешь ты.

Когда она закончила, он сидел на краю кровати. Тирион похлопал по ложу, одарив её многозначительным взглядом.

— Что? — с подозрением спросила она.

Поскольку она к нему не приближалась, он пошёл к ней сам, а затем, к её удивлению, упал на колени, обнял её бёдра, и прижал голову к её животу.

— Прости.

Когда он поднял взгляд, она глазела на него с выражением великого беспокойства.

— Даниэл, я не…

Он поднял ладонь:

— Позволь мне закончить. — Встав, он притянул её на кровать, и сел рядом: — Я знаю, что ты беспокоилась, и у тебя были на то все права. Я скрывал от тебя некоторые вещи. Когда ты пришла сюда жить, я сказал тебе, что ты присоединяешься к моей трагедии, что я не надеялся на будущее, что я лишь опустился настолько, что готов был рискнуть твоей жизнью вместе со своей собственной. Но с тех пор всё изменилось…

Её зелёные глаза начали наполняться слезами:

— Инара…

Тирион кивнул:

— Именно, и Элдин, и ещё много чего другого, но в основном — ты. Ты и наша малышка показали мне новую жизнь, которую я собираюсь сохранить.

Кэйт утирала ладонями слёзы со щёк:

— Ты говоришь о том, что я думаю? Не дразни меня, Даниэл. Я не вынесу, если ты это не серьёзно.

Подавшись вперёд, он поцеловал её в лоб:

— Я говорю, что позабочусь о том, чтобы с тобой ничего не случилось, или с Инарой, или с кем-то из остальных. Я сделаю так, чтобы вы были в безопасности.

Она поймала его подбородок своими ладонями:

— Ты бросаешь мысли о мести, верно?

Он улыбнулся:

— Они нуждаются в нас, и я думаю, что они желают мира, но я позабочусь о том, чтобы ты и остальные были в безопасности, что бы ни случилось.

— Так ты бросишь попытки наказать их? — настаивала она.

— Дело никогда не было в наказании, Кат, — заверил он её, думая: «Дело было в возмездии». — Я не собираюсь считать, будто они сдержат свою часть договора, но я буду работать над тем, чтобы успокоить их. Я также позабочусь о том, что если они изменят своему слову, то вы с детьми будете в безопасности.

Кэйт нахмурилась:

— Ты по-прежнему им не доверяешь.

— Я доверяю только тебе, — сказал он ей, — но я буду стараться, чтобы они мне верили, и я построю для тебя и наших детей лучший мир.

Она чувствовала лежавшую за его словами полуправду:

— Ты не до конца откровенен со мной, Даниэл. Что ты скрываешь на этот раз?

Он поцеловал её:

— Подробности. Мне нужно, чтобы ты верила мне.

Кэйт зарычала.

— Я построю тайную крепость, даже несколько тайных крепостей. В этих местах я смогу оградить тебя и остальных от опасности, даже если они нарушат договор, — объяснил он, надеясь, что этого хватит.

— Но это ведь не всё, — нажала она.

Тирион вздохнул:

— Нет, и я не скажу тебе обо всём.

Она напряглась:

— Почему?

«Расслабься, смотри ей в глаза».

— Тебе безопаснее не знать. С некоторыми вещами ты можешь быть не до конца согласна, но меня не переубедить. Моя основная цель — сохранность тебя и остальных, но я многое узнал из лошти, и часть моих планов будет отпугивать, а не защищать на самом деле, — сказал он как можно спокойнее.

«Ложь, обёрнутая правдой».

Кэйт внимательно наблюдала за ним, и по мере того, как он говорил, она чувствовала, как щемит у неё в груди. «Как он стал таким далёким?». С каждым тихим словом, которое Даниэл произносил, она чувствовала пустую ложь. Он научился лгать гораздо лучше, даже ей. Она больше не могла определить, где пролегала черта между правдой и неправдой, а в чём он себя просто убедил. «Внутри всего этого он потерян. Он любит, он ненавидит, и даже он сам не знает, что будет делать на самом деле».