Поднявшись наверх, они разбудили Таддиаса, и заставили сбитого с толку подростка перейти в комнату, служившую его родителям спальней. Когда все они оказались внутри, Тирион запечатал дверь и окно, чтобы убедиться, что никто из них не сможет покинуть комнату. Сняв сапоги, он лёг на кровать. Давать остальным какие-то наставления он не потрудился. Они могли спать на полу, или стоять всю ночь — в любом случае, ему было всё равно. Тирион закрыл глаза.

Его приятно успокаивало тепло лежавшего рядом тела, касание чьей-то кожи. Плотная, ноющая боль, будто постоянно сжимавшая его сердце, слегка ослабла. Тирион был удивлён — он и не ожидал, что Кэйт будет готова рискнуть и приблизиться к нему после того, что она вчера увидела.

Протянув руку, он ощупал мягкий изгиб её бедра. Тирион провёл ладонью вниз к её колену, поскольку она лежала, забросив на него ногу. Она лежала, прижавшись к нему, и её тёплое дыхание щекотало его шею. Он чувствовал, что её рука лежала на его голой груди.

Тирион не помнил, как снимал одежду, но теперь был рад её отсутствию. Открыв глаза, он обнаружил, что в комнату проникал мягкий свет утреннего солнца. Никого другого в комнате не было, но он был не против — он был с Кэйт наедине. Тирион потянул локон её волос поперёк её лица, наслаждаясь его мягкостью, и сопровождавшим его запахом летних цветов.

Он снова закрыл глаза. Это был миг, который следовало оставить нетронутым. Этот миг должен был длиться и дальше, но Тирион ощутил, как она передвинулась, а секунду спустя — мягкое прикосновение её губ к его собственным.

Он ответил на её поцелуй, но железный привкус принёс с собой чувство вины. Её губа была разбита, когда он ударил её. «Мне так жаль», — подумал он. «Это было необходимо, иначе они бы раскрыли наш обман».

Он раздумывал над тем, как попросить у неё прощения, когда она отстранилась. Оглядывая её освещённое утренним светом лицо, он заметил, что сегодня оно было ещё более избитым и опухшим. Во взгляде Кэйт застыли печаль и смирение.

— Спасибо тебе, Тирион, за музыку. — Эти слова сорвались с её губ, но голос принадлежал Гарлину.

Тирион в ужасе уставился на неё, и на него накатило ощущение безграничного страха.

— Нет! — крикнул он, пытаясь отвергнуть то, что, как он знал, должно было случиться. Её голова исчезла, взорвавшись красной слякотью из мяса и крови. Тирион снова закричал, обыскивая комнату всеми своими чувствами, пытаясь найти источник её смерти, но он знал, что источником был он сам.

Тирион вскинулся на кровати, шаря рукой в поисках своего меча.

Кэйт сидела в углу, обняв сестру, Тад сидел рядом с ней. Все трое пялились на него с испугом на лицах.

«Это был сон».

Бросив взгляд вниз, он увидел, что всё ещё был одет во вчерашнюю кожаную броню. Меч всё ещё был у него на поясе, а арбалет Кэйт лежал на полу. Тирион заснул просто от изнеможения, и остальные слишком боялись, чтобы приблизиться к нему. Остальные подушки всё ещё лежали на кровати.

«Они спали на полу, без подушек или одеял».

Когда мир вернулся в нормальное состояние, заняв своё место у него в голове, Тирион поискал слова, которые могли бы их успокоить. Лучшим, что он сумел найти, было:

— Есть хотите?

Мальчик кивнул, а Бриджид прошептала что-то сестре на ухо.

— Им нужно пописать, — нейтральным тоном сказала Кэйт.

Это имело смысл. Тирион и сам чувствовал соответствующие позывы. Раскинув свои чувства вовне, он обнаружил Элис и Тома Хэйсов. Они были внизу. Том нервно сидел за столом, а Элис была на кухне.

Тирион распечатал дверь, и указал на неё:

— Идём вниз. Позаботимся о своих мочевых пузырях и животах… — Эти слова показались ему глупыми, но дара красноречия он был лишён.

Кэйт погнала двух подростков к двери перед собой, и они пошли вниз.

Том встретил их нервным взглядом, подвинувшись, давая им место за столом, но рот держал на замке. По очереди посетив туалет, они сели вместе с ним, и несколько минут спустя Элис вынесла несколько тяжёлых глиняных мисок с тёплой овсянкой.

— Благодарю, — тихо сказал Тирион, неуклюже произнося это давно не используемое им слово.

Ели они молча.

Когда закончили, Тирион обвёл собравшихся взглядом:

— Мне нужно знать их имена.

Элис, Том и Кэйт переглянулись, но никто из них не заговорил. Неудобная пауза всё тянулась, пока Кэйт не приняла вызов:

— Мы не совсем уверены, какие из них — твои. Некоторые могут и не быть твоими, пусть они и…

— …Пусть они и подходящего возраста? — закончил он вместо неё. — Я перечислю вам женщин. А вы скажете мне, у кого из них есть дети того же возраста, что Бриджид и Таддиас. Фиона Браун, Эмили Банкс, Дженнифер Уи́лсон, Грэта Бэ́йкер, Рэйчел Мур, Уи́лма Ка́ртэр, Салли Фи́ллипс, Пэ́гги…, - стал перечислять он, а затем приостановился ненадолго. — Как там была её фамилия?

— Ты имеешь ввиду Миссис Мо́ррис? — спросила Элис.

— Думаю, это она, — подтвердил он.

— Давай-ка я возьму бумагу, — предложила она. Встав, она нашла одну из старых счётных книг, и вернулась с ней и с бутылочкой чернил. Понадобилось немного времени, чтобы приготовить перо, но несколько минут спустя она стала записывать называемые им имена на полях одной из страниц.

— Мисс Прайс… не помню, как её имя… — признался он.

— Сэ́лма, — подсказала Кэйт.

Он кивнул:

— Грэта Бэйкер…

— Ты её уже называл, — сказала Элис.

Он продолжил, пока у него не кончились имена, и он не стал повторяться.

— А что насчёт Лоры Ко́ллинс? — предложила Кэйт. — У неё сын подходящего возраста.

— Её я забыл, — согласился он.

— Вики Дже́нкинс? — добавила Элис. — Её дочери Па́йпер сейчас тоже пятнадцать.

Тирион кивнул, и это имя пробудило ещё одно воспоминание:

— Ещё Да́рла Лонг, она жила по соседству с Вики.

— Ты что, просто ходил от двери до двери? — спросила Кэйт с отвращением в голосе, дневной свет и его спокойное настроение стёрли большую часть её вчерашних тревог.

Тирион проигнорировал её вопрос, и после того, как Элиз закончила счёт, у них оказался список имён, который был длиннее, чем он ожидал. Он переспал с двадцатью семью женщинами, и было шестнадцать детей, показывавших все признаки того, что они — его внебрачные дети. Хэйли уже забрали, Бриджид и Тад были здесь, с ним, и оставалось ещё тринадцать других детей, которых надо было собрать перед возвращением.

Тирион встал — пока они обсуждали его проступки, он размышлял.

— Я скоро вернусь. Пока меня нет, соберите здесь детей. Я хочу, чтобы они были здесь до полудня.

Том наконец обрёл дар речи:

— Думаешь, мы станем твоими сообщниками?

Тирион ответил на гневный взгляд Тома лишённым всякого выражения лицом:

— Другие надзиратели уже выступили. Я ненамного их опередил. К закату они наверняка будут здесь. Ты приведёшь ко мне моих отпрысков раньше, чем это произойдёт, иначе мне придётся прибегнуть к более крутым мерам, чтобы убедиться в том, что они не попадут в руки других рощ.

Том Хэйс заскрипел зубами, дёрнувшись под лишающим сил взглядом более молодого мужчины, но, судя по всему, он снова нашёл в себе храбрость. Отказываясь сдаваться, он продолжил:

— Крутые меры? Не верю я в это. Я видел, как ты рос, Даниэл Тэнник. Ты, может быть, достаточно болен, чтобы угрожать нам, но я ни на секунду не верю в то, что ты причинишь вред своим собственным детям.

— Неужели? — сказал Тирион, и его взгляд упал на Тада Хэйса. — Вытяни руку перед собой на столе, мальчик, — приказал он.

Тад уставился на него, его губа задрожала, но он не шелохнулся.

— Подожди! — крикнула Элис. — Мы сделаем, как ты сказал. Пожалуйста, не делай ему больно.

Тирион смягчился:

— Ладно. — Пойдя к двери, он снова обратился к Тому: — Я знаю, о чём ты думаешь, Том, и если вы ударитесь в бега, то будет хуже. Тогда тебе лучше надеяться на то, что я вас найду первым. Ты не хочешь знать, что они сделают с твоим сыном.

Он ушёл, закрыв за собой дверь, и обошёл здание, пойдя по наиболее прямому пути прочь из Колна вместо того, чтобы направиться по главной улице. Он шёл, пока не оказался далеко за краем города, а затем сделал крюк, следуя по пути, которым они прошли предыдущим вечером. Скрывшись из виду, он остановился, и сел у тропы, что вела обратно в дом, принадлежавший Сэту и Кэйт Толбёрнам.

У Тириона тряслись руки.

Закрыв глаза, он сделал долгий, глубокий вдох: «Я ничего не чувствую».

Зелёные глаза Кэйт обвиняюще сверкнули ему из тени его подсознания, и Тирион снова открыл глаза, чтобы изгнать это видение.

Его родители, Кэйт, Сэт, Том и Элис Хэйсы… и дети тоже — у всех у них было много эмоций. Он чувствовал это, видел это. Страх, надежда, ожидание — это было в их взглядах, когда они смотрели на него. Всё то, что он привык не находить среди Ши'Хар.

Здешние люди, их сердца кричали ему, проецируя эмоции, с которыми он более не был способен справиться. По большей части это был страх, а с ним приходило неизбежное — ненависть. Даже Кэйт, и с ней было хуже всего. Приязнь смешивалась со страхом и тревогой, проблесками надежды, и, в конечном итоге, с ненавистью.

«Я ничего не чувствую».

Он снова встал на ноги, и вернулся к маленькому загону, где оставил свою лошадь. Оседлав кобылу, он поехал обратно в лагерь, где вчера зарезал надзирателей и их лидера, Бранлиинти. В тот вечер он не мог мыслить ясно. Надо было избавиться от улик, но он был взвинчен до предела.

Первым делом он нашёл тело Бранлиинти. Болт вошёл в его тело чисто, пройдя между двумя рёбрами, и проткнув сердце Ши'Хар. Снаряд мог бы расколоться, попади он в кость, но этого не случилось. Тирион осторожно вытащил его, и очистил древко от крови, вытерев об одежду мертвеца. Затем спрятал в карман. Болт может ещё пригодиться в будущем.

Используя тот же круг, что и предыдущим вечером, он окружил страшный лагерь полусферой, прежде чем наполнить её пламенем. Чуть погодя воздух внутри закончился, и видимое пламя потухло, но он продолжал давить на эту область своей волей, задирая температуру всё выше, пока мёртвый воздух не засветился от странных газов, а всё остальное внутри не распалось мерцающим пеплом. Жар стал настолько мощным, что Тирион был вынужден отступить, несмотря на щит, пока не оказался в более чем десяти ярдах.