- Этого не может быть! Это не ее комната; это комната...

   - Кейт? Да, я знаю. - Уиллард с любопытством взглянул на него. - Но эта вещь была у Луизы, когда она кричала в галерее прошлой ночью, где я нашел ее, близкой к обмороку. Это - то, что я не сказал инспектору. Я говорю совершенно искренне, кажется, я использовал правильное выражение? - Он запутался в словах и сделал жест, словно бы рассеивал их. - Совершенно искренне, - я не хочу совать голову в петлю. Но Луиза... она так беззащитна! Вот и все. Мне не хочется этого вспоминать. Когда я поднял ее, на ней были длинная ночная рубашка и халат, из кармана которого торчал этот хлыст.

   - И Кейт это знала? - спросил Беннетт. Он начал припоминать. Он вспомнил слова девушки, показавшиеся бредовыми, о том, что Марсия Тейт была убита охотничьим хлыстом. - Она это знала?

   - Да. Я не заметил халата, когда зашел в комнату сегодня утром, но Кейт, казалось, смотрела на меня так, словно я ее сообщник. Во всяком случае, как я уже сказал вам, моя нога задела хлыст, лежавший под кроватью. Я постарался не привлекать внимания доктора Винна, и запихнул его дальше под кровать. Но, пока доктор Винн был в комнате, Луиза кое-что сказала, а именно, что это она попробовала столкнуть Марсию той ночью... Да, я понимаю, что это плохо. Доктор Винн ничего не сказал, он дал ей рвотное. Позже, когда ей стало легче, он сказал, что хочет поговорить со мной. При этом у него был очень странный взгляд. Мы вышли в коридор. И когда вышли... - Уиллард нахмурился. Он пошевелил пальцами, словно стараясь помочь тем самым своим воспоминаниям. - Кто-то громко разговаривал внизу по телефону, насколько я могу вспомнить. Он продолжал повторять: "В павильоне, в павильоне, говорю вам". Я вспомнил об этом потому, что он говорил слишком громко, я намеревался спуститься вниз и сказать ему об этом. Но Винн заявил: "Это не кто иной, как Рейнджер. Я оставил его разговаривающим в библиотеке с инспектором, но теперь, полагаю, он предоставлен самому себе. Он смертельно пьян".

   - Когда это случилось? - спросил Беннетт. - Мы оставили его лежавшим на кушетке в библиотеке, когда пошли в столовую. Я был бы готов поклясться, что он оставался там.

   - Не знаю. Возможно, где-то минут через пятнадцать после того, как доктор Винн пришел осмотреть Луизу. Во всяком случае, Винн сказал, что хочет сообщить мне нечто важное. Они, кажется, рассматривают меня, - сказал Уиллард, вскинув брови и выглянув из окна, - как опекуна или исповедника. Голос, говоривший по телефону, смолк. Винн отвел меня к тому месту, где мы с вами сейчас стоим. Он только начал говорить, когда мы услышали выстрел... О Господи, какое ужасное чувство я испытал! Думаю, мы одновременно подумали о Луизе. Мы взглянули друг на друга, а затем бросились в комнату, где она лежала. Она была в полном порядке; она сидела на кровати, как будто только-только пришла в себя: слегка дрожащая, очень тихая, с виноватой улыбкой, однако, она, кажется, всегда такая. Лихорадка оставила ее. Она сказала: "Вы слышали шум?", а затем: "Что я делаю в этой комнате?" А потом мы услышали, как по лестнице поднимаетесь вы. Остальное вы знаете.

   Уиллард присел в амбразуре окна. Он казался взволнованным, как если бы снова пережил все, о чем только что рассказал; действуя, скорее всего, подсознательно, он принял театральную позу, уперев кулак в бедро и склонив голову. Беннетт слышал его дыхание.

   - И если, - добавил Уиллард спустя мгновение, - полиция ее заподозрит, дело может кончиться очень плохо!

   Он обернулся. К ним направлялась Кэтрин Бохан.

   - Я видела их, - сказала она, - когда они несли Джона... он был как мертвый... Я слышала их разговор. Кто-то сказал, - по крайней мере, я так поняла, стоя наверху, - что ему ничего не угрожает. Это правда?

   Беннетт взял ее руки в свои и увидел, как тревожное выражение исчезло с ее лица, когда он ответил утвердительно. Она слегка дрожала, подобно человеку, пришедшему в тепло с холода.

   - Забавно, - задумчиво произнесла она, - но я даже в некоторой степени рада, что так случилось. Рада, что он сделал это, потому что...

   - Рады? - спросил Уиллард.

   - Потому что он никогда больше не попробует сделать это снова. Не понимаете? - спросила она. - Когда он снова придет в себя, то начнет понимать. Он сделал это - ради нее. И он поймет, что этого делать не стоило. Не думаю, что смогу объяснить, почему я полагаю именно так, но этот его поступок, - она прикоснулась рукой к груди и вздрогнула, - он приведет к тому, что с этим будет покончено навсегда.

   Уиллард смотрел через окно на строгую белизну снега. Он произнес рассеянно, низким голосом, постепенно набиравшим силу:

   - ...или очистит грудь от рискованного признания, которое давит сердце...

   На мгновение его голос стал очень громким.

   Его рука соскользнула на подоконник. Он обернулся и улыбнулся.

   - Слишком радикальное средство, Кейт. А как там Луиза? Ей лучше? - Молчание. - Полагаю, лучше сказать ей, что подозревает полиция?

   - Да, наверное... Она что-нибудь говорила вам?

   - Нет.

   - Но вы не думаете, что, возможно...

   Они взглянула на Беннетта.

   - Давайте спустимся вниз и поговорим с мистером Мастерсом. Я... Я хотела бы, чтобы вы при этом присутствовали. Вы были здесь, когда Томпсон сказал о женщине, выходившей из дома прошлой ночью; и миссис Томпсон готова это подтвердить. Странно, как я не подумала об этом прежде. Но я могу доказать, что это была не Луиза. Вы идете?

   Она повернулась, не дожидаясь его ответа. Он вдруг испугался, и этот страх удержал его на месте, пока она не скрылась из виду; он догнал ее на лестнице. В тусклом коридоре все еще пахло порохом. Этот запах казался уродливым дополнением к дубовым панелям и потрепанной красной ковровой дорожке. Он положил руку на перила и преградил ей путь. После чего спокойно спросил:

   - Это были вы, не так ли?

   Он чувствовал, как дрожит его рука. Он видел синяки на ее горле, только частично скрытые шарфом. Она почти выкрикнула свой ответ.

   - А если бы и так? Что это меняет?

   - Ничего, за исключением того, что мы скатываемся ко лжи...

   - Лжи полиции?

   - Если в этом есть необходимость, лжи Гос...

   Он делал над собою усилие, стараясь говорить тихо. Она попыталась пройти мимо него, убрав его руку с перил. Ее щека при этом едва не коснулась его щеки; они разом отпрянули друг от друга, словно ужаленные. Он видел ее маленькие полные губы и почувствовал, что его сердце готово выпрыгнуть из груди, когда произнес:

   - Какая, черт возьми, разница, что вы делали? Все, к чему я вас призываю, это придумать правдоподобную версию и придерживаться ее.

   - Я не утверждаю, что это я убила ее. Но я могла бы это сделать! - Она дрожала. - Я завидовала ей до такой степени, что желала, чтобы кто-нибудь убил ее. Это ужасно, что я говорю, правда? Говорить так - это почти то же самое, что сделать это. Позвольте мне пройти. Нет никакой разницы...

   - Прежде я должен вам кое-что сказать. Внизу, вместе с Мастерсом, находится мой дядя, обладающий безобразной репутацией человека, способного видеть сквозь стены. Мастерс вызвал его сюда, воспользовавшись мной. Он использовал мое имя и сообщил дяде, что причиной моего якобы обращения к нему была заинтересованность вами...

   - Как вы сказали? Заинтересованность?

   - Да, заинтересованность. Здесь так говорят? Ладно, воспользуемся этим словом. Скажите, что я интересуюсь вами. Скажите все, что вам угодно. Почему я интересуюсь вами, сейчас я вам сказать не могу; здесь произошло убийство, дом пропитан подозрением, здесь имеется комната, в которой кто-то, кого вы прекрасно знали, попытался убить себя менее часа назад. Я до сих пор ощущаю запах пороха, и никто из нас не в состоянии говорить ни о чем другом. Но дом не сможет вечно оставаться в таком состоянии, и тогда, если Господу будет угодно, вы узнаете, почему я уверен, что вы - самая прекрасная девушка во всем мире, какую мне довелось встречать! - и если кто-то посмеет заподозрить вас во лжи, кто бы это ни был, это не имеет значения, и не будет иметь никакого значения, - ни за что не делайте такую глупую вещь, как признание.

   - Я понимаю, - сказала она после долгого молчания. - Я была рада услышать то, что вы мне сказали, - ее глаза наполнились слезами. - Вы?.. Вы?..

   - Да, - ответил он. - Будьте осторожны. Идемте.

<p>

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ</p>

<p>

Г.М. обсуждает случившееся</p>

   Часы в коридоре пробили половину двенадцатого, когда они подошли к библиотеке.

   - ...полный отчет, - произнес инспектор Поттер. - Заключение полицейского врача, распоряжение о посмертном вскрытии, вам на подпись. Здесь гипсовые слепки следов, мистера Бохана и мистера Беннетта: мы обнаружили только их следы. На плане показаны цепочки следов, в масштабе. Мне показалось необходимым это сделать, поскольку снова начался снегопад. Здесь отпечатки пальцев. Фотографии будут отпечатаны и присланы сюда после полудня. Тело все еще здесь, но его поместили на кровать.

   Поттер разложил листы бумаги ровной линией на столе под лампой с желтым абажуром. За окнами было темно, высохшие виноградные лозы хлестали по оконным стеклам, поскольку ветер усилился. В дымоходе раздавалось ворчание, сквозняк раздувал пламя, которое с треском подпрыгивало над тлеющими угольками. Мастерс, чье лицо при свете лампы казалось еще более морщинистым, сидел в кресле с раскрытым блокнотом. Морис Бохан, выглядевший заинтересованным и довольным, также сидел возле стола, глядя, не мигая, на угол камина. По другую сторону стола, черными силуэтами на фоне огня, подобно манекенам, стояли Томпсон и женщина с седыми волосами, одетая в черное. Беннетт не мог видеть Г.М. Однако большая темная масса расположилась возле дальнего угла камина, и ему казалось - он видит свет на стеклах очков и паре белых носков.