Что-то здесь совсем не так.

— Что? — мои колени ослабели. — Должно быть, это какая-то ошибка.

— Сэр, — сказал Габриэль. — Что бы там ни было, я могу гарантировать…

— Можете? — переспросил Вуд, взглянув на констеблей. — Взять её.

Оба констебля направились ко мне. Я напряглась, подумывая сбежать, но один из них схватил меня за руку, и его пальцы сжались как стальные тиски. Я не смогла бы высвободиться из его хватки, даже если бы попыталась. Он подвёл меня к Вуду, который кивком указал на стол Габриэля. Один из констеблей потащил меня туда.

— Садитесь, — голос Вуда звучал холодно.

Я опустилась на стул, но констебль меня не отпустил.

— Вы совершаете большую ошибку, — мой голос дрожал. — Рукоприкладство в отношении федерального агента? Вы хоть себе представляете…

— Не думаю, что Бюро будет возражать после того, как я покажу им это, — Вуд достал из кармана USB-флэшку и вставил в компьютер Габриэля.

На мониторе появилась папка с содержимым USB-накопителя, и Вуд наклонился, чтобы кликнуть по нему. Там хранился один-единственный видеофайл. Вуд его открыл.

Я уставилась на экран. Неверие и ужас просачивались в моё нутро.

Это была запись с камеры видеонаблюдения в морге. Помещение пустовало. Затем через дверь вошла женщина.

Этой женщиной была я.

Кассандра на экране подошла к металлическим контейнерам и изучила ярлыки. Я не могла отвести взгляда. Она не просто выглядела как я — светлые волосы, голубые глаза, миниатюрное телосложение; у неё была та же осанка, те же выражения лица, и даже то, как её глаза бегали из стороны в сторону, читая ярлыки… всё в точности, как у меня. Она застыла, прикусив губу (ещё одна моя привычка), и открыла один из контейнеров.

Внутри лежало несколько банок. Она взяла одну, пристально её осмотрела.

Адреналин понёсся по моим венам. Что, бл*дь, происходит?

Вуд показал на экран.

— Это селезёнка Кэтрин. Она лежала рядом с телом на месте преступления.

Мой двойник кивнула сама себе… опять-таки, я часто так делала, когда оставалась в одиночестве. Она отвернулась, по-прежнему держа в руках банку, и вышла из помещения.

— Констебль на входе подтвердил, что видел, как она уходит с банкой в руке, — заявил Вуд.

Внезапно я вспомнила, как странно констебль смотрел на меня, когда я вошла внутрь с Габриэлем.

— Сэр, последний час она была со мной… — перебил Габриэль.

— Посмотрите на время записи, детектив, — гаркнул Вуд.

Я посмотрела в угол видео. 06:52 утра. Сколько длилось видео? Пять минут. Значит, оно началось в 06:47. В этот момент я ещё находилась на пути в участок. Больше часа назад, когда я бродила по городу, поражаясь дурацким названиям улиц.

И тогда я вспомнила, что сказал мне констебль, когда я пришла ранее. «Раньше у вас бейдж был, так?»

Сегодня у меня его не было, но вот у Кассандры на экране к рубашке был пристегнут бейдж.

— Это… это была не я, — прошептала я.

— Мы полагаем, что эта женщина вмешивалась в расследование с самого момента её приезда сюда, — сказал Вуд Габриэлю. — Это не первое, что она забрала. Мы считаем, что именно она похитила сердце с места преступления, а позднее использовала его, чтобы послать нам посылку с запиской.

Габриэль уставился на меня, и его лицо исказилось от ужаса.

— Это неправда, — моё сердце угрожало выскочить из груди. Может, я сошла с ума. — Я никогда…

— Мы пока не знаем, зачем это делалось, — сказал Вуд. — Сомневаюсь, что Бюро в курсе её действий. Мы этим занимаемся. Масштабы урона, нанесённого расследованию, пока не определены. Но нас явно направили по ложному пути. Убийца вряд ли убьёт этой ночью.

— Да, убьёт, — я всё ещё цеплялась за свою теорию. — Вам нужно устроить засаду на местах преступления Потрошителя. Это всё одна ужасная ошибка, я уверена…

— Взять её, — рявкнул Вуд.

Я в нарастающей панике видела будущее, разворачивающееся передо мной. Британская полиция, считающая, что это я послала записку, проигнорирует предупреждение убийцы. Меня обвинят в этом и привлекут к ответственности за препятствие правосудию. Но самая ужасная часть (при условии, что записка была настоящей угрозой) — это то, что умрёт ещё одна ни в чём не повинная женщина. Мне нужно этому помешать.

Но как мне заставить их прислушаться ко мне? Даже я наполовину поверила, что это меня запечатлели камеры. С чего бы кому-то из них мне верить?

Если я ничего не сделаю, они меня арестуют. Я не сумею остановить убийцу. У меня быстро складывалось ощущение, что я сегодня вовсе не успею на свою встречу в представительстве ФБР.

Но что, чёрт возьми, мне делать? Я совершенно беспомощна. Я безоружна, окружена враждебно настроенными полицейскими посреди участка, и меня удерживает мужчина вдвое тяжелее меня. Ситуация безнадёжная.

— Ладно, слушайте, — я встала со стула. — Я могу всё объяснить. Довольно глупо получилось. Селезёнка вот здесь.

Я открыла верхний ящик стола Габриэля, и там, как он и говорил мне ранее, лежал запылившийся жёлтый электрошокер.

Молясь, чтобы он был заряжен, я резко взмахнула рукой, положив палец на курок. Я заметила, как вокруг все выпучили глаза, когда я прицелилась в удерживавшего меня констебля. Я нажала на курок, видя, как два электрических кабеля метнулись к груди мужчины. Его пальцы ослабели, когда его пронзил электрический разряд, а я уже вскочила на ноги, согнув колено, и пнула другого мужчину между ног. Издав пронзительный стон, он повалился вперёд.

Время замедлилось, моё восприятие окружения обострилось. Я чувствовала вокруг себя страх — страх полицейских за безопасность их друзей и страх за себя. Эта эмоция пульсировала во мне подобно кайфу от наркотика. Волна энергии и силы вибрировала в моём теле.

«Ты питаешься страхом».

Моя ладонь хлопнула по столу, и я перемахнула через него, приземлившись на пол с согнутыми коленями. Позади меня люди выкрикивали приказы, голос Вуда раздавался громче всех, требуя подкрепления. Я рванула к выходу из участка, моё тело сделалось быстрым и сильным, подпитываемое страхом.

От выхода из участка меня отделял лестничный пролёт. Сбегая по лестницам, я чувствовала, как ветер проносится по моему телу. Я преодолевала по две ступеньки за раз, используя перила для опоры. Я стремительно миновала поворот на площадке, едва не врезавшись в копа, замахнувшегося дубинкой.

Он поднял свою дубинку, и мой правый кулак впечатался ему в лицо. Моя левая рука выкрутила дубинку в его ладони, и он завопил в агонии, разжав хватку. Стычка с ним почти не замедлила меня, и я продолжала бежать вниз по лестницам, теперь уже вооружившись дубинкой.

У стойки регистрации на входе стояли четыре констебля, все вооружённые. Офицеры, имеющие разрешение на ношение оружия и вызванные сюда, чтобы не дать мне покинуть здание.

— Стоять! — крикнул один из них.

Стена страха ударила по мне. Им не нравилось вытаскивать оружие, и в комнате пульсировала паника. Я это чувствовала. Их грохочущее сердцебиение. Их участившееся дыхание. Пот, скатывающийся по их лбам. Сила полыхала в моём теле.

Я свернула в сторону, побежав по коридору, пока они кричали мне остановиться. Я услышала за собой хлопок, увидела, как справа от меня отлетели в сторону маленькие кусочки гипсовой стены. Один из констеблей выстрелил в меня.

И это всё, что потребовалось, чтобы все они начали стрелять по мне.

Мир сузился до длинного тёмного туннеля, тянувшегося передо мной бесконечным коридором, а сзади гнался отряд смерти. Мне казалось, будто я бегу в дымке, а звуки выстрелов буквально ползут за мной. Сердцебиение грохотало в ушах даже громче, чем выстрелы.

Я метнулась влево, ворвавшись в открытое помещение и чудом увернувшись от залпа пуль. Запыхавшись, я захлопнула двери. Я лихорадочно осмотрелась по сторонам, ища способ запереть их, но ничего не увидела. Я уже слышала, как шаги погони приближаются, крики и приказы становятся громче с каждой секундой. Я просунула дубинку в ручки двойных дверей, тем самым застопорив их. Двери затряслись, когда кто-то попытался открыть их и потерпел неудачу.

Я посмотрела по сторонам.

Я оказалась в комнате для допросов. Нет окон, нет способа сбежать. Я в ловушке.