Глава 14

Я шла по переулку Колеса Кэтрин, пытаясь успокоиться. Элвин сказал, что зелье будет действовать лишь короткий промежуток времени, и мне нужно придумать план, если я вновь стану видимой. Я надеялась, что он имел в виду полчаса, а не две недели. Оглядываясь назад, я понимала, что надо было детальнее расспросить его об этой чёртовой штуковине.

Добравшись до другого конца переулка, я обнаружила, что на Девоншир-сквер вновь постепенно появляются люди. Молодой парень покосился на меня, оценивая мою фигуру. Действие зелья выветрилось.

Я продолжала двигаться на юг, прочь от отеля. Я не сомневалась, что полиция уже там. Полагаю, я могла попрощаться со своим любимым чёрным платьем, но хотя бы моя красная помада от Dior со мной… И почему я вообще об этом думала? Я теперь в бегах, но это ещё не отложилось в голове.

Я на ходу достала телефон, вынула аккумулятор и бросила всё в ближайший мусорный бак. Затем пошарилась в своей сумочке. У меня имелось примерно пятьдесят фунтов наличными. В ближайшем будущем я ни при каких обстоятельствах не воспользуюсь кредиткой, так что это все мои ресурсы на данный момент.

Я шагала вперёд, осматриваясь по сторонам. Примерно через десять минут я свернула на Корнхилл, узкую улочку между возвышающимися каменными зданиями. Кажется, я не так далеко от Лондонского камня.

Я старалась идти как можно быстрее, не позволяя себе думать ни о чём, чтобы избежать откровенной паники. Мне казалось, что я на грани психического срыва, и нужно добраться куда-нибудь в безопасное место прежде, чем это случится.

Мой взгляд остановился на магазинчике мобильных телефонов. Идеально.

Я толкнула дверь. Через несколько минут я вышла из магазина с предоплаченным телефоном в руке, распрощавшись с половиной налички. Я торопливо напечатала сообщение Скарлетт.

«Скарлетт. Это Касс. Кажется, я схожу с ума».

Мгновение спустя пришёл её ответ.

«Что случилось?»

Я обернулась через плечо перед тем, как напечатать: «Я в бегах от полиции».

Появилось её сообщение. «Брось, Касс. Перестань писать мне и сосредоточься. У беглянок нет роскоши чатиться с подружкой. И ради всего святого, не говори мне, что ты натворила».

Ладно, возможно, она права.

Через некоторое время мысли начали просачиваться в мою голову, несмотря на попытки их сдержать.

Женщина на записи, забравшая селезёнку… Если это была не я, то кто? Я явно этого не делала. Я бы это запомнила.

Или нет?

Что случилось в допросной? В одну секунду я была там, в следующую очутилась в общественном туалете. Как это произошло? Я не помнила, как шла туда. Что, если я забывала отдельные вещи, испытывала провалы в памяти?

Могла ли я точно сказать, что это не я была в том морге? Что, если это утро тоже стёрлось из моего сознания? Может, я пошла туда в каком-то смутном состоянии и украла селезёнку? А может, у меня началось диссоциативное расстройство с элементами психоза? Множество личностей, галлюцинации, заблуждения…

Если мыслить трезво, это казалось самым рациональным объяснением. У меня бывали видения, я теряла фрагменты воспоминаний, вела себя иррационально, говорила о фейри и магических серийных убийцах. Я легко могла поставить себе диагноз.

Если это выглядит как утка, плавает как утка и крякает как утка, это не может быть аэропланом, бл*дь. Пора посмотреть правде в глаза. Мой отец сошёл с ума, когда мне было тринадцать. А теперь это происходило со мной.

Я как в тумане прошла через центр города, мимо банков с классическими фасадами и внушительными колоннами. Ужас собирался в моём нутре, пока я брела по лабиринту переплетающихся улиц. Я представляла угрозу для всех вокруг меня.

И Роан (при условии, что он вообще реален) был прав. Я питалась страхом.

Это вызывало у меня тошноту. Возможно, я уже кому-то навредила. Что случилось с мужчинами, которые загнали меня в угол в допросной? Меня обучали убивать даже без оружия. Я задрожала.

Мои пальцы тряслись, когда я взяла предоплаченный телефон и по памяти набрала номер Габриэля.

Ему потребовалась всего секунда, чтобы ответить.

— Алло? — его голос звучал натужно, обеспокоенно.

— Габриэль, это Кассандра, — мой голос даже для моих ушей казался странным и наполовину истеричным.

— Привет, мам. Погоди, я тебя не слышу… связь плохая. Погоди секунду, я выйду на улицу.

— Габриэль, всё хорошо. Я хочу сдаться.

— Что-что? Нет, всё хорошо. Мама, просто подожди минутку.

Мои ноги продолжали нести меня по городу, хотя я не знала, куда. Почему-то сама ходьба успокаивала.

— Кассандра? — прошептал Габриэль в телефон.

— Габриэль, слушай. Мне кажется, со мной что-то всерьёз не так… У меня явно психотическое расстройство. Тебе нужно приехать за мной. Я добровольно отправлюсь с тобой.

— Ладно, слушай… ты где?

Я посмотрела на здания вокруг, ища название улиц.

— Кок-лэйн, — мой взгляд остановился на маленьком алькове кирпичного здания рядом со мной. В алькове стояла золочёная статуя мальчика. — Тут золотая статуя. Что-то про Пай-Корнер, — я прищурилась, читая текст. — Видимо, Великий Лондонский Пожар был вызван грехом чревоугодия, ты об этом знал?

«Сосредоточься, Кассандра».

— Смитфилд, — сказал он.

— Ладно, — по моей щеке скатилась слеза.

— За Тюдоровскими воротами есть церковь. Заходи внутрь, и я найду тебя там. Не позволяй никому увидеть тебя.

— Ладно.

Он повесил трубку, и я сунула телефон обратно в карман.

Я словно в тумане прошла мимо старого каменного госпиталя, который возвышался над Смитфилдом, и мой взгляд остановился на табличке, установленной здесь в память о смерти Уильяма Уоллеса. Посетители оставляли под табличкой цветы. Я старалась не представлять себе, как он умер, выпотрошенный на потеху публике. Видимо, современным жителям города вырванные органы уже не по вкусу.

Я приметила древние Тюдоровские ворота и поспешила пройти через них по узкому проходу. Церковь из кирпича и камня стояла на другом конце дорожки. Слева от меня несколько покосившихся надгробий торчали из приподнятой земли, которая возвышалась над дорожкой. Мой доверенный путеводитель поведал мне, что давным-давно лондонцев хоронили лишь на священных церковных землях, а это означало, что территории вокруг церквей всегда поднимались на несколько футов над уровнем улицы, потому что были битком набиты телами.

Я отворила деревянную дверь и, спотыкаясь, вошла в просторное помещение за ней. От величественного средневекового шедевра захватывало дух. Мои шаги эхом отражались от высоких арок. Свет струился через витражные окна на мощёный плиткой пол, который украшался резьбой по камню. Ряды деревянных скамеек выстроились вдоль проходов с обеих сторон церкви, а слева каменные колонны образовывали трансепт[13]. Я прошла по трансепту под возвышенным арочным потолком, наполовину очарованная подрагивающим пламенем свечей. Я села на деревянную скамейку, ощущая истощение, и стала ждать, когда появится полиция.

Я ощутила справа от себя что-то… какое-то присутствие, ту же гравитационную тягу, которую чувствовала с зеркалами. Я повернулась и обнаружила медный подсвечник, на поверхности которого отражалось моё бледное лицо. Всматриваясь в отражение, я почувствовала, как мой разум соединился с ним, образуя какую-то связь, и прохладная, успокаивающая магия хлынула в мой разум. У меня крыша едет, ведь так?

Моё искажённое отражение в светильнике замерцало, показывая мне другие комнаты и людей. Группа из нескольких человек сидела в кофейне и улыбалась друг другу. Пустая комната без мебели и с пыльным полом. Голый мужчина, двигающийся на женщине, пока она со скукой смотрела в потолок. Видения продолжали меняться, и я не могла отвести взгляд, хоть галлюцинации и ужасали меня.

Я закрыла глаза, пытаясь заставить себя расслабиться. «Я могу научиться это контролировать». Замедляя своё дыхание, я представила себя со Скарлетт — как мы лежим на пляже во Флориде, читаем журналы и потягиваем маргариту, пока волны нежно лижут берег. Мы были одеты в розовые бикини и большие солнцезащитные очки, ногти на наших ногах были накрашены яркими голубыми и оранжевыми лаками. Вновь открыв глаза, я уставилась на подсвечник, разинув рот. Мы были там: Скарлетт и я отражались в меди, одетые в розовые бикини. Я только что создала это видение? Это не было воспоминанием. Это явно не происходило в данный момент, так что… Я просто создала это своим разумом.

Может, именно это произошло с моим отцом. Вот что побудило его убить и закончить свою жизнь таким ужасным образом?

Мой разум ускользнул от этой мысли к другим вопросам. Кто послал письмо, я или убийца? Я не могла исключить вероятность, что убийца вновь убьёт сегодня ночью.

Пока я обдумывала это, образ на подсвечнике снова изменился, показывая женщину, которая шла по улице, сосредоточившись на своём телефоне. Позади неё, окутанный тенями, маячил силуэт мужчины, такого же огромного как Роан. Пока я смотрела на всё это с раскрытым ртом, он схватил её, одной рукой заглушая крики. Другой рукой он вылил на неё большую бутылку какой-то жидкости, пока женщина извивалась, пытаясь вырваться из его хватки. Затем он отбросил бутылку в сторону и достал из-под одежды какой-то маленький квадратный предмет. Он блеснул в свете фонарей. Бледно-голубая зажигалка. Он щёлкнул ею и поднёс к девушке, отпустив её рот. Её тело вспыхнуло, рот открылся в мучительном крике, глаза широко распахнулись. Кожа уже покрывалась волдырями, её прекрасные волосы пылали. Я заскулила, будучи не в состоянии закрыть глаза, пока она бежала на улицу как живой факел во тьме ночи… А он, закончив своё ужасное дело, оставил записку возле каменной таблички с геральдическими щитами.

Моё сердце бешено колотилось о рёбра. Этот образ я не создавала в своём разуме. Так откуда он взялся?