- Эй, ну не ругайся. Я спать больше не хочу. А так будет полезно для меня, понимаешь? Завтра в ордене всем покажу, что я умею это делать. И никто надо мной больше не будет смеяться, - мальчик продолжал улыбаться мечтая. Алиса мяукнула, начиная грозно шипеть. – Ты вредина. Ну и ладно, меня папа научит. Вот увидишь, я буду самым лучшим.

Ребёнок смотрел на свет фонаря, пока не раздалось тихое сопение. Кошка, удостоверившись, что ребёнок снова уснул, встала.

Запрыгнула на подоконник, стараясь увидеть, что творится на улице. Было тихо, обычно рядом с домом всегда кто-то находился из кошачьих, но не сегодня. Алиса знала почему. Как и знала о том, что мать мальчика ушла не на охоту, а на суд. Кошка выгнула спину, зевая и выпуская когти. Лучше она посидит с самым непоседливым котёнком, чем окажется на суде.

Длинные волосы рассыпались по спине, когда женщина сняла капюшон. Ветер тут же принялся с ними играть. Женщина принюхалась, осматриваясь по сторонам.

- Кажется, я схожу с ума. Я чувствую твой запах, но не вижу тебя. Пришёл проводить? – от дерева отделилась тень, с каждым движением приближаясь к худенькой фигуре.

- Не думал, что ты так легко сдашься. Ты была лучшая. Твой муж. Вот так умирают легенды? – седые волосы, аккуратно расчёсанные и уложенные растрепались на ветру. Юноша попытался пригладить их.

- Нас всего лишь выгоняют из ордена. Легенды не умирают, тебе ли не знать? Зачем ты пришёл? Не хотелось бы, чтобы ты это видел, - женщина поёжилась, но заходить не спешила. Кошка взяла за руку молодого человека и потянула в сторону скамейки.

- Не переживай, - юноша усмехнулся. –Я пришёл оказать моральную поддержку, но похоже тебе это не надо? Я не видел твоего мужа. Ты пришла раньше положенного срока. Что-то случилось?

- Нет, но очень хочу, чтобы это быстрее закончилось. Котенка пришлось оставить с Алисой. Старая кошка единственная, кто согласился остаться с ним. Нас ещё не выгнали, но уже отвернулись. Владимир, ты здесь бываешь часто. Ты ещё не такой, как они. Ты же не отвернёшься от него? Уехать мы не можем, котёнка не отпустят, он принадлежит ордену. Помоги ему. Он не виноват, - женщина выжидающе посмотрела на Владимира. Он улыбнулся и провёл по носу женщины.

- Жаль, что мы встретились с тобой так поздно. Удивительно, что они решили избавиться от тебя ТАК. Как думаешь, у него есть твоя сила?

- Мой род прерывается на нём. Конечно он всегда будет особенным, это же мой сын. В нём слишком многое от меня. Только котёнок ещё не знает об этом. Я знаю, что в нём бушует сила, которую ему сложно контролировать. Мальчик не понимает, но ему незачем об этом говорить. Когда всё в нём проснётся, то тогда исчезнет весь мой род, запомни об этом, - тень улыбки коснулась тонких губ женщины. – Владимир, меня не отпустят. Я единственная родилась такая, за долгое время. У меня никогда не будет выбора.

- Какие грустные речи, Софья. Я не верю в это. Чтобы выгнали саму родственницу Баюна – такого никогда не случится. Хватит разводить слюни. А вот и твой муж идёт, - Владимир кивнул головой в сторону приближающегося к ним чёрного кота. Большие лапы мягко ступали по земле, кисточки на ушах смешно двигались из стороны в сторону. Владимир усмехнулся. – Твой муж подслушивает. Надеюсь, твой сын вырастет более тактичным.

Софья улыбнулась коту, который двигался к ней.

- Ты ещё не знаешь, Владимир, но скоро всё поймёшь. Орден умрёт вместе с ним, - нос женщины начал вытягиваться, а волосы на затылке стали укорачиваться. Уши из округлых превратились в треугольные. Через несколько минут на скамейке рядом с юношей сидела полосатая кошка. Спрыгнув, она приблизилась к коту, который был больше неё и потёрлась своим носом об его.

Владимир отвернулся.

- Думаю, вам пора. Суд может начаться и без вас.

Кошка благодарно мяукнула Владимиру, и двинулась за черным котом, который вошёл в нору, вход в которую был скрыт кустами.

Юноша моргнул, кошки уже не было.

- Всё ли правильно в этом мире? - Владимир тяжело вздохнул, спрыгнул со скамейки на лету превращаясь в серого кота.

Она была удивительная. Я знал её, когда она ещё бегала в своём длинном платье по полю. Босые, грязные пятки выглядывали из-под подола, когда она приподнимала юбку, чтобы ей было удобно бегать. Вы когда-нибудь встречали таких девочек? Вздёрнутый нос, россыпь веснушек на лице, и две смешные тоненькие косички. Я запомнил для себя навсегда эту маленькую девочку. Её смех. Как она запрокидывала голову, когда смеялась. Бегала среди ромашек, а потом устало падала в самую гущу цветов и сразу же становилось тихо. Я всегда боялся, когда она так делала.

Знаешь, она украла моё сердце, когда мы были ещё оба детьми. Тогда я не знал, кто она. Таких не было в роду. Может быть было очень давно. В сказках. В легендах, о которых нам мурлыкала мать. Мои сёстры были обычные. Все были вокруг обычные. Она была сказкой. Я всегда об этом знал.

Ты не представляешь, как я боялся, что она не обратит на меня внимание. Я тоже был другой. Но не такой, как она. Ночью кошка, днём девушка. Но до этого момента я думал, что оборотни не умеют любить.

Никто не знал откуда она пришла к нам. Мне казалось, что она сама не знает об этом. Мне было всё равно. Она была со мной, остальное оставалось там. Никогда не забуду, как её глаза светились любопытством. Все проказы были от неё. Все идеи шли только от неё. Её сила, её волшебство заключалось в том, что она умела смотреть в сердце. В ту самую точку, где мы прячем всё, что нас тревожит. Когда я смотрю на тебя, то вижу всегда её, хотя внешне ты очень похож на меня. Ты смотришь так же, как смотрела она.

Прости меня, что я не смог защитить твою мать. Когда мы зашли, то она тогда знала то, что ещё никто не знал. Ты не знаешь, но нас тоже можно высосать. Её тоже хотели высосать. Слишком она была необычная для нашего мира. Тень была сильная. Мы охотились на неё долго. Она была не из тех, кто пьёт страх. Тень кормила свою жертву страхами, а потом медленно выпивала, высасывала, всё без остатка, как ты пьёшь воду из стакана, когда прибегаешь с улицы. В Ордене хотели получить силу твоей матери. Слишком много завистников было среди них. Когда-нибудь ты узнаешь, что твоя мать была из рода тех, кто был нашими прародителями. Поэтому ты мог уснуть только под её колыбельные. Сколько же сил мне требовалось, чтобы ты засыпал ночами. Сколько я караулил возле твоей кровати, потому что ты просыпался через каждые десять минут. Твоя мать как-то мне сказала, что это было, есть и будет, не изменить. Я пытался. Ты помнишь свою няню Алису? Древняя кошка. Никогда не любил её. В ту ночь, когда я вернулся в наш тогдашний дом, то не застал её. Позже я узнал, что она оставалась верной до конца тебе и твоей матери. Старая дура, стараясь тебя защитить, ничего лучше не придумала, как обмануть Орден. Те, кто всегда стоит на страже страхов, те, кто всегда защищал – хотели тебя. Ты был лакомым куском для них. Алиса всё понимала. Вот же глупая кошка! Она оставила тебя в доме, но ушла с твоим запахом. Спасала как умела.

Никогда не забуду, с каким восхищением ты смотрел на наш новый дом. Ты с первых мгновений полюбил его. Как часто мне приходилось доставать тебя с дерева яблони. Помнишь этот удивительный запах яблок?

Ты часто спрашивал меня, куда я ухожу по утрам. Сейчас я могу тебе рассказать, что случилось в ту ночь. Твоя мать отдала свою силу тебе, оставив себе самую малость, чтобы никто ничего не заподозрил. Тогда никто ничего не понял, почему тень пустышкой упала к ногам этой удивительной женщины. Тень была ничто без своего человека. Но желание «жить» для этой твари было сильным чувством. Её человек жил в приюте для таких людей, как она. Именно твоя мать была когда-то её хранителем. У этого человека были красивые рыжие волосы. Я давно где-то прочитал, что у рыжих нет души. Наиглупейшая глупость. Нет, этот человек был эмпат. Сколько боли, жестокости, слёз было в жизни этого человека. Твоя мать была виновата только потому, что она полюбила её. Такие люди отличаются. Что-то в них есть неуловимое. Кажется, среди людей часто таких, как этот человек, считают не от мира сего. Различие её было только в том, что она умела чувствовать мысли и эмоции других ей подобных существ. Сумасшедшая. Так её называли. Она всего лишь была одинокая душа. А твоя мать очень добрым существом.

Наказание за любовь практически от рук той, кого любишь. Ирония судьбы?

Тварь умерла. Та сила, что ещё оставалась теплиться в сердце твоей матери – это то, что может убить эту тварь. Только с ней умерла и твоя мать. Орден не получил ничего. Может, тогда до них и дошла ошибка, что они совершили. Нельзя опустошить сосуд, если он держится на содержимом. Каждое утро я уходил в те поля, где увидел её.

Мы с тобой ещё обязательно встретимся, слышишь? Только не смей оставаться один. Не бойся подпускать к себе. Не закрывайся. И запомни, Орден исчезнет, если род закончится. Он заканчивается на тебе.

Громким хлопком молодой человек закрыл книгу. Тонкие длинные пальцы провели по коричневому переплёту потрёпанного блокнота. Обложку дневника рассекала глубокая царапина, деля книгу на две части. Ноготь Вани зацепился за впадину, слегка царапая её.

- Папа, что-то меня душит изнутри…

Фигура человека скрючилась и затряслась в кресле рыдая.

Глава номер девять.

Крик раздался над ухом, и Арина подскочив сильно ударилась головой об полку, что висела над её кроватью. Ойкнув, девушка попыталась выбраться из-под одеяла, ноги запутались, и с громким грохотом тело упало на пол с кровати. Арина подскочила и побежала в комнату Ани, откуда раздавался крик сестры.

- Что такое?.. – яркий свет ударил по глазам, от чего Арине на мгновение показалось, что она ослепла. – Ты чего орёшь, что случилось?

Старшая сестра сидела в своей кровати, поджав ноги, подтянув одеяло к носу. Арина на миг решила, что сейчас серые глаза выпрыгнут из глазниц, и покатятся по полу. От этой мысли девушку затошнило.