- Ты в орден уже доложил? Или это они решили, что ты охотник, а я хранитель? Никого прислать не хотят, случайно? – мысль о том, что, если пришлют кого-нибудь из ордена и тогда Ване не придётся возвращаться в питомцы - согревала.

- Ваня, ты знаешь, как орден относится к тем, кто их покинул, и кого приходится возвращать. Вспомни отца своего. Или мать. Орден никого не пришлёт. Теперь ты хранитель. Защити, пожалуйста.

Владимир посмотрел на парня, и Ване показалось, что его сейчас не просто просят, и не приказывают, а умоляют. Владимир никогда не умолял. Он требовал, шёл напролом, но не умолял. Парень понимал, что для них было проще дождаться, когда тварь от жадности начнёт вылезать, а не красть незначительную часть живительной сущности. Что тогда им проще будет выследить и уничтожить её. Такое повторялось не в первый раз, но то, что произошло два года назад подкосило Владимира, и Ваня это хорошо понимал и видел. В таких случаях нужно было сразу докладывать в орден, но парень не стал этого делать. Босс ему нравился.

- Ты мной манипулируешь. Тебе воздастся за это. Завтра, в восемь вечера сможешь забрать меня из книжного. Имя я придумаю сам, - выставил указательный палец Ваня, и приложил к губам мужчины, не давая открыть ему рот. – До завтра.

Ваня засунул руки в карманы и пошёл в ту сторону, где стояла его машина. Владимир молча наблюдал как от него отдаляется парень, с прямой спиной. Выдохнул и провёл рукой по лицу. Самое сложное им ещё предстояло.

Звякнул колокольчик, оповещая о том, что в магазин зашли и молодой человек обернулся посмотреть, кто в это раннее утро потревожил покой книг и его. Книжный магазин был один из обычных, ничего примечательного, обычные книги, книжные полки, даже книжная пыль – в этом магазине было всё как в обычных книжных магазинах. Иван любил свой магазин. Когда-то, когда только появилась идея создать своё дело – Ване не верилось, что это возможно. Казалось, что мечта одна из недостижимых. Сейчас этот магазин являлся всей его жизнью, именно там выпивался литрами чёрный кофе, там велись странные разговоры, там была жизнь. И для Ивана она была самая интересная, самая лучшая. Он любил магазин, больше самого себя.

В магазин зашла одна из его сотрудниц. Ну, конечно, собрание! Он же сам велел им прийти с утра, чтобы провести с ними собрание. Нужно оставить инструкции, пока его не будет. Такие же инструкции были написаны и для Владимира Сергеевича.

День тянулся медленно, ожидание мешало сосредоточиться. Выпить несколько чашек чёрного кофе, напугать девушку за барной стойкой, несколько раз накричать на сотрудников, вспомнить о спокойствии, и попытаться взять себя в руки. Знала бы Арина, что он скоро будет жить в её квартире. В какой-то степени эта мысль забавляла, но Ваня прекрасно понимал, что это истеричное. Жизнь пошла куда-то не в ту сторону одним утром. Один телефонный звонок всё изменил. И вот, прошлое, от которого Ваня пытался уйти снова и снова напоминает о себе, возвращая словно нашкодившего котёнка на место. Становиться котом не ясно на какое время не хотелось. Парень понимал, что назад пути нет.

В семь сорок ушли все сотрудники, прощаясь откуда-то из-за угла полок, стараясь не попадаться на глаза директору. Ваня ещё раз прошёлся по магазину, проверил всё ли в порядке. Нежно провёл пальцами по корешкам книг, лаская их. Предчувствие, что он ещё долго не увидит магазин не покидало его, уютно усевшись где-то в уголке сердца, мешая думать.

Тихое тиканье часов мешало тишине, и Ваня посмотрел на циферблат, где одна стрелка пыталась догнать вторую. Семь пятьдесят. Значит пора. Ваня снял часы с руки, открывая ящик своего стола, где лежал блокнот. Взгляд зацепился, и Ваня задержался у ящика. Дневник отца. Парень положил часы на блокнот, и закрыл ящик. Кот с часами на лапе - глупость. Коты не наблюдают времени. Звонко щёлкнул ключ в ящике, оповещая, что он своё дело сделал. Холодный металл успокаивал парня, Ваня сжал ключ и положил в пепельницу, которую держал для разной мелочи.

Когда Владимир зашёл в магазин, то его уже ждал чёрный кот, в нетерпении размахивая хвостом из стороны в сторону. Шерсть была гладкой, и блестящей, на мужчину смотрели жёлтые глаза, в которых ничего хорошего не было написано. Под шеей белел белый галстук, и Владимир вспомнил слова Пушкина: «быть можно дельным человеком, и думать о красе ногтей…». Ваня был хорош собой и в обличии кота.

- Готов? – Владимир показал переноску, в которую следовало залезть коту. Чёрное животное дёрнуло хвостом, показывая всё своё отношение к этой сумке, но всё же полез. – Ты придумал себе имя? Или готов называться Мурзиком?

Жёлтые глаза кота презрительно сощурились, и на шее появился ошейник с именем на кулоне.

- Чарльз? Ты серьёзно? Ничего глупее не мог придумать? Или ты фанат какого-нибудь писателя по имени Чарльз? – Владимир закрыл магазин, ключи которого предусмотрительно оставили на столе. – Кто бы мог подумать, что у тебя будут кумиры. Неужели, это Диккенс?

Ваня в переноске что-то возмущённо мяукнул, и мужчина усмехнулся. Настала пора отдавать кота Арине.

Глава номер четыре

На рынке громко зазывал продавец мясной лавки. Коктейль из ароматов плавал рядом, окутывая и лавку, и продавца, и прохожих, которые проходили мимо. Солнце стояло высоко, а мясо требовалось продать быстрее. В воздухе было душно, продавец же не мог скрыть своих переживаний, что смоченная тряпка в уксусе, которой было укрыто всё мясо, лежащее на прилавке – не поможет.

Трёхцветная кошка потянулась, выгибая спину. Продавец был шумным, его зазывающие речи были слышны на другом конце рынка. Настолько громкими, что начинали раздражать. Необходимо было найти другое место для сна. Кошка зевнула, села и осмотрелась. День был в самом разгаре, люди сновали туда-сюда, их громкие разговоры начинали напоминать жужжание мух.

Женщины в длинных юбках «подметали» землю, деревянные башмаки отстукивали свой ритм, жизнь кипела полным ходом.

Кошке было рано ещё уходить, здесь была добыча, и она переживала, что на неё накинется старший из них. Но и оставаться было не интересно. Сделав выбор на то, что пусть влетит, кошка осмотрелась, куда ей лучше спрятаться. Уходить далеко было нельзя, но дерево, которое росло в паре шагов от мясной лавки было подходящим местом. Задание не нарушит, значит не влетит. К тому же, на дереве было более безопасно дремать, а значит и наблюдать.

Кошка залезла на дерево, и со ствола добралась до ближайшей ветки, не думая о том, как она потом слезет. «Проблемы надо решать по мере их поступления, а не придумывать их раньше времени», - философски подумала кошка и прикрыла глаза. Уши продолжали прислушиваться к звукам, давая возможность быть животному на чеку. Кошка приоткрыла один глаз: ничего не нарушало её спокойствия, кроме мужчины, который продолжал кричать. Но ей уже было до него всё равно. Сейчас её мысли занимал другой кот. Красавец, большой, со множествами шрамов, тот, кто прислал её сюда. Никто не знал, откуда он взялся. Среди них бродила легенда, что он является прапрапраправнуком того самого легендарного Кота-Баюна, который в свою очередь был чуть ли не сыном бога Велеса. Правда, это или нет – проверить уже было нельзя, но все добросовестно верили. Впрочем, сам главный кот не подтверждал, но и не отвергал эту теорию.

Рассказывали, что Баюн сидел на большом железном столбе, завлекал богатырей, и усыплял своими сказками. Однажды, один из богатырей смог выпутаться из чар Баюна, и не уснул, как тот рассчитывал. Путник угостил кота своей едой, дал попробовать ему молока, и тогда Баюн спел ему целебную сказку. Богатырь стал сильнее, никакая болезнь не могла подступить к нему. Баюн выбрал себе владельца.

Кошка почесала себе за ухом. Вошь не давала ей покоя уже несколько дней, кусая в самые неожиданные места. Как-то кошка чуть не свалилась с забора, потому что блоха решила покуситься на неё в это время, укусив в спину. Где она подцепила эту напасть, кошка предполагала, но и сказать своим тоже не могла. Избавиться от блох она могла спокойно, если бы превратилась в человека и просто тщательно помылась, в том числе вымыв голову в уксусной воде. Но тратить превращение из-за блохи ей не хотелось. Кошкам при рождении давалось всего восемь превращений. На девятый раз она могла либо остаться человеком, либо кошкой. Каждая кошка тщательно берегла свои превращения, они являлись продолжателями своего рода. В легендах рассказывалось, что одна богиня от злости превратила девушку, которая была служанкой, в кошку. Кошке повезло, и она смогла даже принести потомство. Именно эта служанка и дала им жизнь - кошкам-оборотням. Кошка попыталась вспомнить имя этой служанки. На ум ничего не приходило, кроме молний. Почему молнии? Кошка попыталась лечь удобнее, и чуть не упала с дерева. «Не самое лучшее время для воспоминаний», - подумала она.

Солнце подымалось всё выше, жужжание на рынке становилось всё громче: женщины торговались с продавцами, стараясь купить дешевле. Где-то залаяла собака. Всё было тихо и спокойно, день был самым обычным, и не предвещал ничего плохого. Пока не раздался полный ужаса крик. Кошка дёрнулась, вскочила и посмотрела в ту сторону, откуда раздавался крик.

Захотелось бежать, но она не знала, можно ли покидать пост. Не успев правильно принять решение, кошка спрыгнула с дерева, приземляясь на четыре лапы и побежала туда, откуда раздавался крик. Она только взглянет и сразу же вернётся. Быстро, две лапы там, две лапы обратно. Добежать быстро не получилось, мешали торговцы, покупатели, воришки: было слишком много ног. Испугавшись, что её затопчут, кошка свернула и побежала к крышам. Через крыши она доберётся быстрее. Кошка мысленно похвалила себя за хорошую идею, и поспешила к месту.