— Определённо, — ответил я ему, и вытащил наше полученное от Короля Эдварда уведомление. Передавая его стражнику, я позаботился, чтобы он увидел кольцо с печаткой моего деда у меня на пальце. Он быстро пробежал документ глазами, но я не уверен, читал ли он его вообще.

— Если вы пройдёте внутрь, я прикажу кому-нибудь немедленно вас проводить, милорд, — произнёс он, на этот раз — подобающе уважительным тоном. Нас впустили, и сказали немного подождать во дворе. Вскоре явились двое конюхов, чтобы забрать наших лошадей. Один из них заверил нас, что наши вещи отправят прямиком в нашу комнату.

Пенни наклонилась, и прошептала мне на ухо:

— Разве тебя это всё не заставляет нервничать?

Я уверенно улыбнулся ей:

— Чертовски. Но наблюдая за Марком, я научился одному — никогда не позволяй им видеть, что ты взволнован. Половина аристократичности — это уверенность, — заявил я, поскольку на самом деле я в жизни никогда так сильно не нервничал.

— Пожалуйста, следуйте за мной, сэр, — сказал мужчина, который на вид вполне мог быть близким родственником Бенчли. У него был такой же вид, у чопорного ублюдка. Он провёл нас через лабиринт дворов и коридоров, пока мы наконец не достигли двери. Предположительно — в нашу комнату, для темницы двери были значительно богаче, чем я мог бы ожидать.

Он открыл дверь, и передал мне ключ. Наши комнаты — возможно, мне следует называть их «покоями» — были роскошны. Первая комната была большим жилым помещением, большую её часть занимали широко открытые пространства и мебель для отдыха. От неё вели несколько дверей. Расследование показало мне, что одна из них вела в большую спальню, вторая — в спальню поменьше. Третья дверь вела в личную ванную! Никогда не слышал о таком.

Она была как маленький пруд в помещении. Вода постоянно лилась из маленького отверстия в одной из стен, и, переливаясь через край, утекала через хитро расположенные сливы. Я понятия не имел, как этим управляли, но мне это показалось чистой расточительностью.

— Покои вам по вкусу, сэр? — смиренно спросил слуга. Я уверен, что про себя он презрительно усмехался. Как они могли не быть мне по вкусу? До недавнего времени я жил в доме с земляным полом, и считал это удачей.

— Они удовлетворительны, — ответил я. «Снобить» я мог не хуже других. Я не собирался удовлетворять его желание видеть, насколько я был впечатлён. — Когда мы увидим его величество? — спросил я.

— Его уже уведомили о вашем прибытии. Я полагаю, что он пошлёт за вами, когда будет готов.

— Как тебя зовут? — осведомился я.

Он показался мне слегка удивлённым:

— Адам, сэр.

Мне нравилось знать имена людей, с которыми я имел дело:

— Адам, ты не мог бы сказать мне, когда примерно это будет? Боюсь, что при королевском дворе я недавно, и понятия не имею, чего ожидать. Уверен, на эту тему ты знаешь гораздо больше меня.

Теперь Адам точно удивился — полагаю, он не привык, чтобы с ним говорили настолько прямо.

— Я сказал бы, что он, вероятно, пошлёт за вами где-то перед ужином. В противном случае вы увидите его за вечерней трапезой.

— Я ценю твою откровенность; а знаешь ли ты, Герцог Ланкастера уже прибыл?

— Вчера он прислал одного из своих людей, объявив о своём присутствии, — ответил Адам.

— Он не остановился во дворце?

— У Ланкастеров есть собственная резиденция в городе, милорд, — уведомил он меня. Это было для меня новостью — впрочем, я очень мало знал о городе. Я знал, что Марк тоже был где-то здесь, но я предполагал, что он жил во дворце.

— Как мне отправить ему сообщение? Я не хочу ходить лично, поскольку не знаю, когда меня может вызвать король, — спросил я.

— Просто дайте сообщение мне, или какому-то другому слуге. Оно будет доставлено незамедлительно, — ответил тоном, которым ясно давал понять, что мне уже следовало знать такие вещи.

— Очень хорошо, я скоро напишу записку, и дам её кому-нибудь. Можешь идти, — сказал я, ясно давая ему понять, что больше не держу его здесь.

Когда он ушёл, Пенни сказала:

— А ты держался молодцом. С каждым днём ты говоришь всё более похоже на Графа.

— Это комплимент или упрёк?

— Не уверена — когда решу, дам тебе знать, — сказала она, подмигнув.

Я набросал записку для герцога, и отдал её слуге, которого обнаружил за дверью. Судя по всему, король мог себе позволить слуг, которые просто ждали как раз чего-то такого. После этого я обнаружил, что мне совершенно нечего делать.

Мы как-то не могли ходить по достопримечательностям. Уже была середина второй половины дня, и всё время была вероятность быть вызванным к королю, что фактически привязывало нас к месту. Я серьёзно подумывал вздремнуть, но у Пенни были другие мысли:

— Не ложись на кровать! Ты грязный, — сделала она мне выговор.

Кто бы говорил.

— Ты и сама не лучше, — указал я. Вообще-то, из-за кольчуги она пахла значительно хуже меня.

— Давай попробуем ванну, — предложила она. Обычно мне эта мысль не особо понравилась бы, но принятие ванны вместе с Пенни изменило мои обычные предубеждения.

— Звучит как чудесная мысль! — ответил я. Однако скрыть свой энтузиазм мне не удалось, и я увидел предостережение в её взгляде:

— Веди себя хорошо, иначе будешь мыться один, — сказала она предупреждающим тоном, и я, естественно, сразу же согласился. У меня не было совершенно никаких нечестных намерений, клянусь. Вы же мне верите, верно? Ага, она тоже не поверила. В итоге мы сидели на противоположных концах ванны. Она была настороженнее оленя в лесу, так что у меня было мало шансов тайком к ней подобраться.

Самой Пенни вода нравилась, и глядя, как за ней наблюдает Мордэкай, она почти смеялась. Ей нравилось его внимание, пусть она этого и не признавала. Закрыв глаза, она откинулась назад, позволяя воде смыть все её тревоги. Дрейфуя, она видела синее небо, усыпанное пушистыми облаками. Оно могло бы быть красивым, если бы картину не портил дым. Оглядевшись, она осознала, что стоит снаружи Замка Камерон. Вокруг неё бегали люди в броне, готовя оружие и оттаскивая раненых.

Ей сразу стало ясно, что была весна, и это казалось странным. Она почему-то думала, что сейчас должно было стоять лето, но отбросила эту мысль прочь.

С минуту она искала взглядом Мордэкая, и наконец нашла. Он стоял на возвышении, с посохом в руках, и посылал во врагов струи огня. Он производил героическое впечатление, стоя там, но выглядел напряжённым. На неё нашло необычное ощущение срочности, и она поняла, что он находился в опасности. Побежав, она достигла до вершины, где он стоял, и посмотрела вниз. Против них выстроились тысячи солдат, равномерно наступая.

Мордэкай снова поднял свой посох, и вперёд ринулся конус огня. Послышались крики умирающих, но люди продолжали наступать. Враги ответили из арбалетов, но немногие болты нашли цели — солдаты Камерона были хорошо укрыты. Посмотрев на противоположную сторону поля, она внезапно заметила баллисту, оружие типа арбалета, стрелявшее болтами размером с тяжёлые копья. Она почему-то знала, кто был целью.

Она в замедленном времени увидела, как тяжёлое древко взмыло над полем брани. Стальной наконечник блеснул в полёте. Она открыла рот, чтобы закричать, предупредить его, но не вышло ни звука. Время снова понеслось вскачь, когда большой болт врезался прямо в Мордэкая. Он пробил ему грудь, будто та была из обёрточной бумаги, и отбросил его на несколько футов. Падая спиной назад, он упал на землю, и кровь потекла из него подобно воде из разбитого сосуда. В течение нескольких секунд он умер.

Я наблюдал, как Пенни расслаблялась в ванной напротив меня. Трудно было вообразить лучшую картину. Её волосы плавали на воде по мере того, как она всё ниже и ниже соскальзывала в тёплую воду. Теперь я уже даже не видел её глаз, она полностью погрузилась. Я всё выдумывал способы уговорить её бросить свои глупые добрачные запреты, но сомневался, что хоть один из них сработал бы.

Она уже какое-то время не всплывала, чтобы вдохнуть, и это показалось мне странным. Она была под водой уже почти минуту, поэтому я наклонился, чтобы проверить её состояние. Она лежала на дне огромной ванны, и выглядела неправильно. Что-то сказало мне, что она была без сознания.

Схватив её за руки, я быстро вытащил её на поверхность. Она была безвольной как тряпичная кукла, что напугало меня ещё больше. Я вытащил её из ванны, и положил на плиточный пол.

— Пенни! Пенни! Дыши, чёрт бы тебя побрал! — закричал я. Затем перевернул её на бок, и попытался заставить её вытолкнуть воду из её лёгких. Я понятия не имел, что делал.

Она втянула в себя огромный глоток воздуха, и открыла глаза. Из неё не выплеснулось ни капли воды, но когда она на меня посмотрела, её лицо было отмечено ужасом.

— Морт! — воскликнула она. Я осознал, что Пенни вообще никакой воды не наглоталась — она просто не дышала.

— Что это, чёрт возьми, было? — почти кричал я из-за страха и гнева. Она не обратила на меня внимания, села, и со всхлипом обняла меня. Тут я вспомнил ключевой фактор: женщины — странные и таинственные существа. — Да что с тобой такое? — наконец спросил я.

Она обняла мою голову ладонями, и посмотрела на меня глазами, в которых всё ещё стояли слёзы, — а потом она меня поцеловала. Я первым признаюсь, что фактически на это я и надеялся, когда мы только разделись для принятия ванны, но это было слишком странно. Я отстранился:

— Чёрт, почему ты молчишь? Что тебя так расстроило?

— Заткнись, — ответила она, и снова поцеловала меня. Руки её тоже без дела не оставались. Я сопротивлялся несколько минут, но, как говорится, «Когда женщина хочет, мужчина лишь может ей подыгрывать». Я пытаюсь жить согласно этому девизу.

Она занималась со мной любовью с отчаянной свирепостью, которая почти пугала меня, но я — не из пугливых. Именно это я и говорю себе каждый день. Быстро насытиться она тоже не пожелала, и через час она меня измотала вконец. Я надеялся, что она тоже устала. В противном случае мне грозили неприятности.