После шести вечера в офисе обычно никого не остаётся, но я никуда не тороплюсь, жду, когда компьютер выключится. Сижу в полумраке, поскольку окна здания выходят на теневую сторону. Тихо. Вокруг ни души.

В сумраке хорошо думается, и я пытаюсь сообразить, как быстрее выскочить из ситуации, чтобы не получить больно по башке, но ни одной свежей мысли меня не посещает. Всё крутится вокруг мести, вернее, моего желания нагадить Евгению Ивановичу. При этом я допускаю даже привлечение бандитов в качестве коллекторов, которые за определенный процент выбьют из успешного предпринимателя-разводилы имеющийся должок. Однако понимаю, что таких же бандитов может нанять и он. Нет, этот аппендикс тупиковый.

Так ничего путного не придумав, я встаю, и в одиночестве спускаюсь на лифте.

Летние улицы полны вечернего гомона, люди идут домой с работы, кто-то гуляет — в разгаре период отпусков. Многие рестораны окнами выходят на улицы города, окна не закрыты шторами, и я наблюдаю, что твориться внутри. Оказывается, много народа любит посидеть вот так, после работы вечером за бокалом вина, потрепаться за жизнь.

Девушки чаще сидят с молодыми людьми. Они беззаботны, весело щебечут о своём. Хотя попадаются иногда и столики занятые только женским или мужским полом, поскольку в тренде одногендерное общение.

Иногда компании состоят из солидных людей. Мужчины сидят в рубашках и галстуках, пиджаки аккуратно развешены на стоящих рядом вешалках с плечиками. Возле них, в расчете на щедрые чаевые, услужливо порхают молоденькие официантки.

Я равнодушно скольжу взглядом по этому изобилию ресторанного общения, впрочем, похожему на сияющие витрины магазинов с выставленными там манекенами. Только здесь манекены одушевленные — они жуют, пьют, смеются.

Медленно продвигаюсь по улице. Домой сегодня не тороплюсь, там нет для меня ничего интересного, тем более, что съемные квартиры всегда имеют особенную ауру — чужого, не своего дома. В них неуютно.

Под вечер жара спадает. Дует сильный ветер, гоняя легкую пыль, еще не прибитую водяными струями поливальных машин. Поливалки поедут по дорогам города ночью, когда все уже спят, похожие в ночи на гудящих жуков с большими усами. Но это будет ночью. А сейчас мне приходится щурить глаза от пыли, иногда прикрывать их ладонью.

Впереди показывается очередной ресторанчик, небольшой и милый. Огромные окна освещены розовым светом, белые столики тесно расставлены в небольшом зальчике. Народу много — почти все они заняты. Я подумываю о том, чтобы зайти в этот ресторан, выпить виски и взбодриться.

Но затем неожиданно обращаю внимание на столик, стоящий почти у самого окна. За ним сидит четыре человека, они активно общаются, не замечая мою изумленную фигуру, застывшую по другую сторону оконного стекла. Это мои коллеги с работы: Лиза, Алена и Иван, а с ними, как ни странно, Евгений Иванович. Они весело разговаривают, потягивают красное вино из больших фужеров, у них хорошее настроение. Вся компания, как я погляжу, приготовилась провести долгий приятный вечер. Вся, кроме меня.

И вот я стою, как дурак, смотрю на них, медленно соображаю.

Вижу, что Кравчук, бесспорно, знает Евгения Ивановича, ведет себя с ним, как со старым знакомым. Неужели их только что познакомила Соснина? Нет, не похоже — они знакомы давно. И тут меня осеняет догадка: не с этим ли своим приятелем Иван хотел меня познакомить для заключения договора по рекламе, не с ним ли предлагал попилить бабки? Но в этом деле участвовала и Лиза. Именно она взяла меня на презентацию, она свела с Евгением Ивановичем. Значит, она с ними заодно? Наверное, и Алёна тоже.

Один я — лох, которого использовали втёмную. Почему-то слово «втёмную», почерпнутое мной в одном детективе, показалось наиболее подходящим. Меня использовали втёмную, как грабители используют тёмную ночь, под покровом которой можно обтяпать грязные делишки. Наивная тёмная ночь!