— В пятницу я заглянула на семейное кладбище и видела гроб Аврил. Она умерла молодой.

— Ей было столько же, сколько и тебе, — ответила Хелена. — И она была такой же нахалкой.

— Как она умерла?

Бабушка долго смотрела на меня своими мёртвыми глазами.

— Ты бессердечная и грубая девчонка! Как ты смеешь такое спрашивать у меня? Ты не часть моей семьи. Зачем мне тебе это рассказывать?

— Чтобы, когда люди говорят, что она была убита или что-то в этом роде, я знала, как реагировать.

Бабушка резко обернулась и быстрым шагом направилась в спальню, напоследок хлопнув дверью. Спустя несколько минут тишины до меня донёсся звук закрывающегося замка. Я посмотрела на Мэтта с надеждой, что он мне даст логичное объяснение её странному поведению.

— Молодец! — сказал кузен. — Когда в следующий раз решишь вывести её из себя, сделай это, когда меня тут не будет.

— Она уже такая, — промолвила я.

— Ну, если не планируешь доводить бабушку до ручки, то воздержись от упоминаний о призраках.

— Она слишком бурно на это реагирует, — заспорила я.

— А ты больше никогда не будешь упоминать Аврил!

— Почему это? — спросила я, следуя за ним вниз по лестнице. У выхода схватила его за руку. — Скажи мне почему!

— Это расстраивает бабушку. Аврил была её сестрой, и они были очень близки.

— 60 лет назад! Она не может до сих пор горевать по ней… Мэтт, бабушка до сих пор не может это пережить, справиться с этим?

Он пошёл дальше, игнорируя мой вопрос. Я снова остановила его:

— Почему ты защищаешь её? Когда она атакует тебя, почему ты не защищаешься?

— Ты многого не знаешь и не можешь всего понять.

— Без шуток. Тогда почему бы тебе меня не просветить? — А в ответ тишина.

— Разве ты не заметил, что её речь про оценки и работу была направлена на то, чтобы настроить тебя против меня. Хотя не знаю, зачем ей это, если ты и так не склонен общаться со мной. Что мучает её?

На секунду маска слетела с лица кузена, и я увидела, что он колеблется.

— Мэтт, — сказала я, делая шаг к нему.

Он отскочил от меня, взял ключи от джипа и поспешил к двери.

— О чём ты думаешь? — крикнула ему вслед. — О чём?

Кузен не обернулся, не сбавил темп.

— Лучше бы ты тут никогда не появлялась! — сказал он на последок.

Бабушка вышла из своей комнаты в 10 утра, больше не раздражённая потерей Библии, однако она огорчилась, что Мэтт ушёл из дома на занятия. Но кузен знал, как исправить её настроение и вернулся с Балтиморской газетой, воскресным Нью-Йорк таймс и Вашингтон пост. Её пальцы скользили по бумаге, как по шёлку, бабушка получала столько же удовольствия, как при выборе шёлка. Если бы сейчас кто-то зашёл в комнату, то мог бы решить, что она абсолютно нормальная бабушка.

— Ты звонила своей матери сегодня? — спросила Хелена меня.

— Я хотела написать письмо по почте, у вас ведь есть компьютер?

— У Мэтта в комнате есть один, можешь им воспользоваться.

— Это ведь не проблема, Мэтт?

Но бабушка ответила быстрее кузена:

— Этот компьютер дала ему я, и я тебе разрешаю. Вопрос исчерпан.

Однако я всё ещё ждала разрешение кузена.

Комната Мэтта была скромнее, чем я представляла: всего пара пуфиков на ковре и небольшая гора одежды, закинутая на стул. На полке у его стола стояла пара фотографий в рамках. На одной была команда по лакроссу, одетая в форму со шлемами и все смотрели в камеру, на другой фотографии был маленький мальчик с огромной собакой. По глазам я поняла, что это мой кузен, но что меня поразило, так это его добродушное и милое лицо, его руки очень трепетно обнимали собаку, а голдэн ретривер выглядел старым и очень умиротворённым, аж сердце защемило.

Я решила не звонить, потому что в письме могу выбрать, что сообщить, а что утаить. Наконец, я присела и открыла свою почту.

Не было никакого смысла рассказывать маме об эгоцентричном поведении бабушки, и тем более не хотелось быть нечаянно услышанной, когда буду интересоваться личностью тёти Аврил и кукольным домиком.

Заканчивая письмо, услышала голоса, раздающиеся из холла. А потом в комнату зашёл Мэтт со своим другом Алексом.

— Тебе ещё долго? — спросил он.

— Осталось только подписаться, — ответила я.

Алекс подсел ко мне:

— Привет, Меган! Я надеялся, что увижу тебя.

Я улыбнулась:

— Привет! Мэтт не говорил, что ты придёшь сегодня.

Алекс вытянул свои длинные ноги и сообщил:

— Тебе нужно запомнить, что если хочешь что-то выяснить у него, то придётся это вытаскивать клещами.

Кузен, стоявший немного в стороне от своего приятеля, скривился.

— Каждое воскресенье мы учимся, — добавил Алекс. — Хочешь потусоваться с нами?

— Нет, — сказал Мэтт.

Алекс посмотрел на кузена через плечо и засмеялся:

— Я спрашивал не тебя.

— Тем более, — ответил Мэтт.

Я разъяснила Алексу ситуацию:

— Тебе следует знать, что я не вхожу в список людей, которые ему нравятся.

— Действительно? — ответил Алекс, сияя своими синими глазами. — Почему?

Я пожала плечами:

— Сообщи мне, если он скажет тебе первому.

Мэтт изображал грозную статую.

— Не обращай на него внимание, — сказал Алекс. — Иногда он бывает странным.

Я засмеялась, а кузен перекатывался с ноги на ногу.

— Ты тоже играешь в лакросс? — спросила Алекса, указав на фотографию. — Ты один из этих парней в шлемах?

— Да, я играю, но это не наша команда, — он посмотрел на кузена, ожидая, что тот всё расскажет. — Ты забыл, как разговаривать, друг?

— Это моя команда в Гилмане, — сказал Мэтт. — Это школа, в которую я ходил в Балтиморе.

А когда он замолчал, то продолжил Алекс:

— Мы с ним дружим ещё со времён лагеря по лакроссу, который организовывает Chase College каждое лето. Часть нашей команды бывали там много раз, поэтому, когда Мэтт переехал сюда, то легко вписался. К тому же, он самый сильный участник команды и ему нет равных в защите. Его даже наградили за участие в прошлом сезоне.

— Вау, — сказала я поражённо.

Мэтт не смог сдержать небольшую улыбку, ведь я была искренна.

— А это твоя собака? — спросила я, указывая на фотографию.

— Да.

— Как его зовут?

— Гомер. (прим. Перев. — Homer — Гомер и homer — нуждающийся в доме)

— Гомер? — переспросила я. — Ты назвал его в честь греческого писателя, который создал «Илиаду»?

Алекс запрокинул голову и громко захохотал:

— Агась, а кота он назвал Шекспиром.

Я заметила, что шея кузена покрылась красными пятнами.

— Не совсем, — сказал Мэтт. — Когда я его нашёл, он был такой голодный и несчастный, в общем выглядел так, что ему был срочно нужен дом. Поэтому я так его назвал².

У меня снова защемило в сердце. Я аккуратно взяла с полки фотографию и изучила её. На меня нахлынули воспоминания о том, что в старшей школе и у меня был особенный кот, который знал все мои секреты и печали. Полагаю, что у этой собаки была такая же роль, тем более кузен единственный ребёнок в семье, а его родители постоянно ругаются.

— Здесь слишком много разговоров, не похоже, что вы тут занимаетесь.

Мы все дружно обернулись на дверь, у которой стояла бабушка.

— Вы, видимо, не так много слышали, — сказал ей Алекс. — Мы тут Гомера обсуждали, между прочим.

— Допустим это так, но ведь всё равно не учились, — ответила Хелена.

— Точно помню, ещё обсуждали Шекспира, — добавил друг Мэтта.

— Оставь эти свои фразочки для подружек, Алекс.

Но, что меня поразило, так это то, что она улыбается.

Парень ухмыльнулся:

— Мой отец просил вам передать, что до сих пор надеется, что вы передумаете и согласитесь дать интервью в его рубрику «Истории Западного Побережья».

— Твой отец может продолжать надеяться до «Судного Дня»³, но тогда всем уже будет не до этого.