Слёзы водопадом брызнули из глаз. Я обессилено уселась на пол и заревела в голос, всерьёз осознав своё полное одиночество. У меня никого и ничего нет ни родителей, ни дома, ни друзей. Я раздавлена, опозорена. В школе наверняка всё знают…

Дверь на кухню с грохотом распахнулась, и на пороге возник отец. Он держался за дверной косяк, покачиваясь, и смотрел на меня всё тем же почерневшим, ненавидящим взглядом. Резко вскочив, я уставилась на него,

и похолодела от страха, чудовищного, заставляющего покрываться кожу мелкими пупырышками, поднимающего волосы на затылке. Но страшно мне стало не за себя, а за отца.

Его лицо было мертвенно- зелёным, а губы отливали синевой. Черты заострились, ноги и руки дрожали, а в волосах проступила седина.

- Валечка, миленький, - запричитав, мать бросилась к нему. – Зачем ты встал, родной. Тебе нельзя.

- Пошла вон! - каркнул третий секретарь, отталкивая жену, стараясь отцепить от своей пижамы её руки.

Мать взвыла, упала на колени и начала покачиваться из стороны в сторону.

- Ты, - обратился ко мне отец, тыча в меня пальцем. – Сучка! Ты всех нас убила! Нас сгноят в застенках СГБ. Мы сдохнем, как собаки давясь собственным дерьмом и блевотиной. Лучше я сам тебя убью.

Отец неровной походкой двинулся на меня. Я попятилась назад, надеясь на то, что папа слаб и долго гоняться за мной не сможет. Но и мои ноги, словно прилипли к полу, каждый шаг давался неимоверным трудом, в глазах двоилось от слёз и страха.

- Милый, Валечка, родненький, - мать, голося и заламывая руки, подползла к отцу на коленях. – Иди ложись, у тебя инфаркт. Прошу тебя.

Не знаю, что тогда на меня нашло, какие бесы толкнули на эту гнусность. Страх за родителей? Ужас перед подвалами СГБ? Чувство вины перед Родиной? Но как бы там ни было, я вероломно предала Харвальда, собственной рукой, подписала ему смертный приговор.

Глава 11.

Я шла на встречу со своим любимым, как на эшафот, в прочим, так оно и было. Ноги подкашивались, по телу разлилась слабость, к горлу подкатывала тошнота от одной только мысли, что я обрекаю Харвальда на смерть, своими руками наношу нож в спину. Но назад уже не повернуть, не отказаться. Последние инструкции от сотрудников СГБ получены, группа захвата ожидает в условленном месте, отцу пообещали, в случаи успешной операции, восстановление на службе. Надо ли говорить, что две недели подготовки к операции, школу я не посещала. Любые контакты с посторонними лицами как по телефону, так и в социальных сетях были запрещены. Да мне никто и не звонил. Одноклассники хранили молчание. Лишь в « Компашках» я наткнулась на обсуждение моей персоны. Девицы из класса активно полоскали мою интимную жизнь.

- Как вы думаете, девчата, - вопрошала Светка- инициатор данной беседы. – Лишилась ли Краевская девственности со своим вампиром?

- Конечно! – отвечала ей Алёнка. – Говорят, кровососы довольно страстные. Могут и до смерти затрахать.

Дальше шли смайлики, высовывающие язык.

- А чего она вернулась то, не пойму?- в разговор вмешался Денис. Да уж, я была о нём лучшего мнения. – Осталась бы с кровохлёбом, здесь ей в любом случаи ничего не светит.

- Да прогнал он её, ребята! – Аришка для пущей убедительности поставила смайлик, проливающий слёзы. – Даже вампирюге не нужна эта сухая селёдка…

Читать больше не было сил, и я захлопнула ноутбук, а потом долго плакала, зная, что никто, даже мама, не пожалеет, не подбодрит.

Каждый день за мной приезжала машина с тонированными стёклами, и двое мужчин в тёмно-зелёных плащах выводили меня из дома, чтобы сопроводить к месту операции. Мне по нескольку раз, как полоумной, объясняли, куда я должна пойти с Харвальдом с начала, по какой аллейке прогуляться, в какую лавку зайти, и где, наконец, передать вампира в лапы СГБ.

И вот этот день настал. Яркое зимнее солнце отражалось в стёклах домов, блестело в кристалликах снежного наста. Слишком яркое, колючее, холодное и ослепительно-злое, оно равнодушно взирало на копошащихся людишек. И мне хотелось притушить этот свет, какой-то чужой, навязчивый, совершенно лишний, в тот момент, когда на душе так сумрачно, так гадко, и отвращение к самой себе грызёт, покусывает маленькими острыми зубками.

Под ногами хрустит снег, тоже слишком громко, неприятно. Проносятся мимо машины, и клубятся по дороге голубоватые облака выхлопного газа. В упругом морозном воздухе стойко висит запах бензина.

Вхожу в ворота городского парка развлечений. Там, несмотря на будний день, шумно и весело. Катятся с ледяной горки разноцветные детишки. То и дело, звеня колокольчиками, проводят по аллеям лошадь, предлагая прокатиться. С цветных лотков продают горячий чай, пирожки, шашлык и сладкую вату. Со стороны аттракционов доносится восторженный визг.

Мне тоскливо и зябко. Хочется упасть на кровать в своей комнате и забыться. Все вокруг кажутся счастливее меня. И этот карапуз, не желающий. уходить домой, и вон та старушка, выгуливающая чёрного лохматого пёсика, и девушка, ругающая своего парня за опоздание. Только я какая-то непутёвая. Ну, предам я вампира, схватят его доблестные сотрудники СГБ, и что? Моя то жизнь как изменится? Может быть мне и удастся вернуть былое доверие родителей, но смогу ли сама им доверять, после того, что узнала о чипе? Ну и мороз! Пальцев ног я уже не чувствую, да и нос, скорее всего, успела отморозить. Надо было под шубу свитер надеть. Но разве до одежды мне было тогда? Тягостная обстановка в нашем, некогда таком светлом и уютном доме, гнала прочь. Визиты людей в зелёных плащах стали восприниматься мной, как благо, как передышка, отдых, от укоряющего взгляда и упрёков матери, от болезненных стонов отца.

Я вновь начала повторять свою мантру, слова которой не сколько успокаивали, столько отвлекали:

- Всё наладиться. Мне нужно лишь дожить до выпускного. Сдать экзамены, и я уеду поступать в другой город. Начнётся совсем новая жизнь. Я всё перепишу набело, стараясь не допускать старых ошибок.

Меня окутало теплом, лёгким, ненавязчивым. И я, невольно, улыбнулась, так как поняла, кто стоит за моей спиной.

- Давно ждёшь?

Харвальд улыбался так открыто, так светло, что сердце сжалось от жалости и нежности к этому мужчине. Какая же я все-таки дрянь, циничная, беспринципная дрянь!

Тёплые пальцы вампира коснулись моей щеки, приподняли подбородок.

Мы встретились взглядами. В его голубых осколках неба было столько любви, столько радости от встречи, что я просто не смогла сдержать слёз.

- Что случилось, моя хорошая?- спросил он, прижимая меня к себе.- Я чувствую твою тревогу. Не хочешь со мной поделиться?

Харвальда не обмануть. Это не мальчишка- одноклассник, которому можно навешать на уши любую лапшу. Вампиры ощущают запах эмоций, и врать о том, как я рада его видеть, ну прямо до слёз, бессмысленно.

- Я предатель родины, - голос мой звучал совсем тихо, но маг услышал. – Я здесь никому не нужна, даже маме и папе.

Как же приятно, когда тебя жалеют, когда прижимают к своей груди, гладят по голове, уверяют в том, что решат все твои проблемы. А мне так не хватало его голоса, запаха, прикосновений.

Харвальд вжимал меня в себя, закрывая, пряча от всех невзгод, от всех неприятностей мира. А я удовлетворённо жмурилась, нежась в его тепле, как кошка, в лучах весеннего солнца. И пусть мы скоро расстанемся навсегда, пусть потом, голубоглазый нарушитель законов меня возненавидит, но этот волшебный миг мой, и останется моим до конца жизни.

- Странно, - прошептал мне в самое ухо Харвальд.- Мы ещё не прошли обряд соединения, а я так нуждаюсь в тебе. И как хорошо, что ты, всё же, решила вернуться. Обещаю, родная моя, ты никогда не пожалеешь об этом решении. Моё сокровище, моя жизнь, я так люблю тебя. Гораздо сильнее, чем любишь меня ты. Но это и не важно! Моего чувства хватит на двоих. Знаю ведь, что нужно сейчас куда –то идти, что- то делать, но боюсь отпустить, вдруг вновь исчезнешь.

Слёзы текли, не останавливаясь. А если всё рассказать ему? Покаяться в своей слабости, уйти с ним в Далер? Но как я могу бросить отца и мать, оставить их на растерзание СГБ? Нет, мне придётся пронести свой крест до конца.

- Не плачь, девочка моя, всё уже позади. Нам предстоит долгая-долгая жизнь, и, клянусь богами воздуха, я сделаю всё, чтобы она была счастливой.

Харвальд всё же отпустил меня, и мы зашагали с ним по аллее вдоль заиндевевших тополей.

- Хочу попрощаться с городом, - сказала я, проклиная свой лживый язык.- Ведь у меня больше не будет возможности увидеть его.

- Конечно, - согласился вампир. – Нам торопиться некуда.

Мы съели по пирожку в одной из лавчонок, прокатились на карусели. Наша кабинка вращалась быстрее всех, не на шутку пугая мамаш и восхищая детишек.

Потом мы спустились в шумное разноцветье подземного перехода, где пели уличные музыканты, старушки, убеждали приобрести изделье из пряжи или лозы, художники предлагали написать портрет. И я, руководствуясь каким-то странным порывом, обратилась к худощавому парню, чтобы тот нарисовал Харвальда.

- Зачем вам блокнотный лист? – удивился моей просьбе художник, ероша и без того торчащие во все стороны рыжие волосы.- Его на стену не повесишь…

А я и не хочу никуда вешать, - твёрдо ответила я.

Парень проворчал что то похожее на : «Любой каприз за ваши деньги» и принялся за работу.

Нас пасли, и я это знала точно. Везде, где мы с вампиром сегодня окажемся, будет человек от СГБ. Кто он? Может быть старик, пиликающий на скрипке? А может полная женщина, торгующая газовыми шарфами? В глазах прохожих не было ни удивления, ни возмущения, ни страха. Нас с Харвальдом воспринимали, как обычную парочку, прогуливающую учёбу. Значит, изобретение королевского мага работает. И может быть, через какое-то время, по нашему государству будут расхаживать толпы кровожадных монстров, выбирающих свою жертву.