- Знаю, знаю, - перебил звонкий голосок всё того же мальчишки. –

Есть маги огня, маги воздуха, земли и воды. А этот вампир, какой стихией может управлять?

- Как удалось выяснить в СГБ, пойманный вампир является магом огня.

От чего-то ошибка гида порадовала. Как любил говорить отец: « Чтобы уничтожить врага, нужно знать его подноготную». А эти идиоты из СГБ не смогли выяснить даже такой малости. Ха, ха и ещё раз, ха!

- А это безопасно? – пропищала хорошенькая девушка в коротенькой белой шубке, тряся годовалым ребёнком.

Малыш, непонимающе таращил блестящие тёмные глазёнки, причмокивал и выражал полное безразличие ко всему происходящему.

-Вот дура! – в сердцах подумала я. – Нашла куда с ребёнком притащиться!

Присутствие детей меня особенно раздражало. Зачем им смотреть на мучения живого существа, слышать стоны боли, видеть кровь и грязь? И это происходит в нашем государстве, самом справедливом? самом честном, самом гуманном? Хотя, все эти эпитеты написаны в учебниках и на плакатах в школьном коридоре. Можно ли им верить, после того, что я узнала о чипах, вживляемых под кожу, о людях, живущих в нищете?

- Совершенно безопасно! – заливался соловьём экскурсовод. – Чудовище приковано к стенам серебряными скобами, отгорожено прутьями решётки, с багроговым напылением, да и все вы, смею надеяться, проходите вакцинацию?

- Проходим, проходим, - раздался гул толпы.

- По этому, мы безбоязненно сможем войти в клетку с опасным хищником. Только представьте, друзья мои, когда-то мы, люди, служили этим тварям. Мы отдавали им свою кровь, медленно умирая. Вампир мог войти в любой дом и потребовать вашего сына, брата, друга. И человек был не в силах протестовать. Мы теряли своих близких, оплакивали их, а вампиры смаковали кровь наших родных, словно дорогое вино. Но война между кровавыми монстрами и людьми всё расставила на свои места. Мы победили, мы стали свободными. И сделаем всё возможное, чтобы оставаться таковыми. Будьте верны СГБ и Великому триумвирату, боритесь с вольнодумцами, миритесь с трудностями, отбросьте эгоистичные идеи собственного обогащения во имя свободы! Слава СГБ! Слава триумвирату!

- Слава Великому триумвирату! – подхватила толпа.

По рукам пошла пластмассовая чашка с какими-то сизыми шариками. Мамашки брали по два шара сразу, один себе, другой- ребёнку.

- Мне, мне дайте мне, - кто-то нетерпеливо протягивал свою пятерню, стараясь ухватить содержимое чаши.

Наконец, дошла очередь и до меня.

Я выудила один из шариков, постучала по нему ногтем, поднесла к глазам. Странная штука напоминала яйцо, только не в белой скорлупе, а в сизой.

- Это амгра, - поймав мой недоумевающий взгляд, прошептала женщина, которую я, мысленно, окрестила гусеницей.

- А зачем? – вылетел сам собой вопрос.

- Как зачем?- удивился мальчик в голубой шапочке. – В вампира кидаться. Знаешь, какие ожоги у вампиров от амгры? Петька Семёнов с моего двора рассказывал, когда вчера сюда ходил. Он как кинет! А у вампирюги такой волдырь на лбу как вскочит!

Изо рта мальчишки вылетала слюна. Несколько капель угодило мне в нос. Я брезгливо вытерла их носовым платком и отвернулась.

- Ну, а сейчас, мы встретимся с ночным кошмаром человечества, - прошептал экскурсовод, подавая знак коренастому охраннику, звенящему связкой ключей.

Мы очутились в полутёмном узком помещении, освещаемом лишь тусклой лампочкой, болтающейся на проводе под потолком.

В нос тут же ударил запах страданий и страха, отчаяния и смерти. От вони, защипало глаза. Кровь, гной, испражнения амгра. К горлу подкатила тошнота, но я, усилием воли, заставляла себя стоять и смотреть на дело своих рук. Харвальд висел, прикованный к стене скобами, закрыв глаза, безучастный, отрешённый. Разбитое, обожжённое лицо походило на кусок сырого, кровоточащего мяса, на груди зияла глубокая обширная рана, обрамлённая, гниющими обрывками кожи и мышц. По рукам тянулись длинные полосы шрамов, словно кто-то наносил по ним удары плетью.

- Пли! – задорно крикнул экскурсовод, и амгровые снаряды полетели в висящего на стене мужчину.

Каждому хотелось попасть в лицо.

- Получай, кровосос клятый! – орала гусеница. – За наших предков, за наши страдания!

- Жри, сука! – гоготали парни.

- Ненавижу! – визжали женщины, а громче всех та, что держала на руках карапуза.

- Получи, чудовище! – весело вопил мальчик в голубой шапочке.

Я, закусив губу до крови, стояла в толпе, сжимая в пальцах проклятое амгровое яйцо, и грызла себя, обзывая всеми ругательными словами, что только могла припомнить.

Люди, превратились в кровожадных зверей. Из их глоток вырывались нечленораздельные звуки, глаза горели от жажды насилия, щёки пылали от возбуждения и осознания своего могущества, превосходства над раненным, беспомощным существом. Скорлупа с омерзительным треском лопалась, а по стенам камеры, по решётки, отделяющей нас от вампира, по коже пленника растекалась маслянистая зловонная жижа. Я кинула свой снаряд в стену. С таким же удовольствием, я бы расколола головы этих людишек, тупых, озлобленных, безжалостных.

А ведь он, тот, кто сейчас висит на потеху толпе, ничего этим людям не сделал. Он не хотел их крови, не приближался к их детям. Он просто пришёл на встречу с любимой, полный надежд, счастливый и беспечный, безоружный. Нёс своё сердце мне в дар на раскрытой ладони. Ему даже в голову не пришла мысль о возможной ловушке, о моём предательстве.

- Внимание! – экскурсоводу пришлось заорать, так как толпа, лишившаяся зловонных шаров, продолжала изрыгать проклятия. – Кто из вас окажется настолько смелым, что рискнёт остаться наедине с вампиром. Кто хочет получить денежный приз за свою отвагу?

Люди притихли. Ну конечно, могучей- вонючей кучкой мы все смелые, а как предложили остаться один на один, в штаны наложили.

- Я готов остаться с вампиром на одну минуту! – выкрикнул мальчуган в голубой шапочке.

Бабка- гусеница тут же шикнула на него.

- Я готов остаться на три минуты, - вызвался рослый парень в спортивной куртке.

- Я останусь на пять минут, - еле шевеля языком, проговорил мужик с красным носом и подбитым глазом.

По толпе пронёсся ропот. Народ опасливо хмыкал, крутил пальцем у виска, делал страшные глаза и, даже, собирался отговорить смельчака от этой авантюры.

- Пять минут раз, пять минут два, - начал отсчёт экскурсовод.

Ну всё, теперь мой выход.

- Я останусь здесь на десять минут!

Люди дружно ахнули. Экскурсовод покачал головой.

- Ты уверена? – спросил он, сверкнув очками.

- Да, уверена, - ответила я с дерзкой улыбкой. – Неужели я, гражданка Человеческого государства испугаюсь какого –то доходяги?

Люди уважительно загудели.

Дверь за группой закрывалась медленно, очень медленно. Наконец, лязгнул засов, и мы с Харвальдом остались одни.

- Прости меня, - зашептала я, прильнув к решётке.

- Как же это удобно, не находишь?

Произнёс заветное слово «прости», и очистил свою совесть, - ответил вампир, прожигая меня ультрамарином своих глаз. Но в них больше не было безмятежности южного неба. Да и голос не окутывал, как прежде, летним теплом. Теперь он, этот чарующий голос, походил на скрип старого дерева под порывами пронизывающего ноябрьского ветра.

Меня затрясло в ознобе, хотя в камере было душно.

- Эгоистичный, избалованный ребёнок, - шелестел Харвальд осенним ветром, устало гоняющем мёртвую побуревшую листву.- Ты считаешь, что все твои беды – наказание за подлый поступок. Ты одинока, свергнута с пьедестала и хочешь, чтобы тебя пожалели, поддержали, избавили от чувства вины. Прости, Вероника, но я сейчас, не в том состоянии, чтобы послужить тебе жилеткой. Уходи!

В глазах защипало от слёз, по телу растеклась слабость, а лицо опалила жаром. Да, Харвальд был прав. Я, направляясь сюда, действительно думала о себе и только о себе. Надеялась на прощение, на прощальное признание в любви. Хотела почувствовать себя нужной, любимой, чтобы потом вспоминать, мусолить трагический момент, и тешить своё самолюбие.

Наивная, изнеженная принцесса! Мне даже в голову не приходило, какого сейчас магу, лишённому связи со своей стихии, вампиру, умирающему от жажды, живому существу, терпящему боль и унижения день изо дня, день изо дня. Да, ему не нужны мои извинения, моё раскаяние ему не к чему. Но у меня есть то, что действительно сможет помочь –моя кровь. Я, только сейчас поняла, с особой ясностью, что готова отдать её, даже вместе со своей жизнью.

- Ты не прав, - прошептала я, больше не скрывая своих слёз. – Моя кровь очистилась, сегодня подошёл срок очередной ревакцинации.

- Ты по доброй воле предлагаешь мне свою кровь?- изуродованное лицо недоверчиво осклабилось.

- Да, - ответила я, просовывая свою руку между прутьев.

Ультрамарин в глазах Харвальда сверкнул хищным огнём. Разбитые губы растянулись в сардонической улыбке.

- Только учти, принцесса, - холодно и жёстко произнёс он. – Я не стану тебя щадить и возьму столько, сколько мне понадобиться.

Я кивнула. В тот же миг, в моё запястье вонзились клыки вампира, и меня пронзило резкой болью.

Глава 15.

Я плавала в бурых вязких водах тяжёлого болезненного забытья, где не было ни звуков, ни запахов, ни верха, ни низа, ни боли, ни страха, ни радости, ни печали. И было покойно вот так плыть, не думая ни о чём, доверившись бурой мгле. Но моему сознанию, от чего-то приспичило вспомнить, кто я, а за этим потянулась и цепочка воспоминаний.

Реклама по телевизору, очкастый гид, затхлая камера, Харвальд, висящий на стене…

Спасительное болото забвения, так уютно облепившее , больше не желало утягивать меня вниз. Напротив, настойчиво выталкивало на поверхность к серому свету и мужским голосам.

Букет, состоящий из ароматов хлорки, спирта, хозяйственного мыла, пищевых отходов и немытых человеческих тел, ударил в нос жёстко, вызвав приступ головной боли.