– Да где уж вам понимать! – в сердцах воскликнула Елена Анатольевна. – Такую травму ребенку нанесли!

Молодой участковый покраснел и стал оправдываться:

– Так ведь разве я дело веду? Я вообще ни при чем, меня вот попросили…

– Вот именно! – не унималась директор детского дома. – Все ни при чем, а ребенка чуть было в тюрьму не упекли.

– Не в тюрьму…

Дверь приоткрылась и из-за нее в кабинет тихо, но настойчиво просочилась пожилая женщина.

– Катя, что? – Елена Анатольевна сдвинула брови.

– Простите, пожалуйста, у меня вот заявление… – пролепетала вошедшая и протянула бумагу.

– Какое?

– Так на отпуск. Подпишите.

– Кать, вы не видите? Я занята.

– Так ведь завтра… Пожалуйста, подпишите.

– Ой, ну давай уже, – Елена Анатольевна сдалась, чтобы поскорее отвязаться, и подмахнула заявление.

Пятясь, женщина удалилась.

– Что за беда! И в отпуск не отпустить нельзя, и работать некому. Кто медсестрой на месяц пойдет? И Тамара Михайловна не железная, на две ставки не посадишь.

– Кузьку, сына моего, возьмите, – предложила Рокотова. – Как раз на практику надо пристраивать. Я, правда, нашла одно место…

– Мария Владимировна, давайте! Он учится? Курс какой закончил?

– Второй.

– Нормально. Медсестринскую ставку не положено, но что-нибудь придумаем. Заплатим, правда, мало.

– Практику подпишете?

– Конечно. Пусть завтра же приходит.

Женщины совершенно забыли об участковом, но он подал голос.

– У нас вот тоже работать некому. К нам и на практику никто не рвется. Все в прокуратуру или в суды. У вас больше сына не найдется, мы бы тоже на практику взяли, – пошутил он.

– Найдется! – кивнула Рокотова. – У меня второй сын на юрфаке учится. Тоже второй курс. Куда там у вас обратиться, чтобы практику пройти?

Милиционер слегка растерялся, но телефон руководства на подсунутом директрисой детдома листочке написал.

Женщины смотрели на него выжидательно. Участковый еще немного помялся, попросил Елену Анатольевну написать для отчета справочку, что Гуцуев все же сидел под замком, пообещал со своей стороны принести бумажку, что никаких претензий к Мите милиция больше не имеет, и ретировался.

– Вот ведь зараза какая! – с досадой вздохнула директриса. – Как зацепятся за ребенка, так и будут трясти, как грушу. Время тратят черт знает на что. Вот чего ходят? Лучше б на этой стройке дежурили, убийцу ловили, а они бумажки собирают!

– Это точно. Тимку-то страшно в университет отпускать, тоже мимо стройки ходит. Вы пока тоже не пускайте своих ребят на пруды, мало ли что.

– Ох, уж это само собой. Мария Владимировна, вы ведь Митю-то обнадежили. Я понимаю, был стрессовый момент, но он ведь верит, что вы его маму найдете, спрашивает… Что делать-то теперь будем?

– А что делать? Искать будем.

– Так ведь мы уже искали.

– Мне кажется, мы как-то не так искали, как нужно.

– Почему – не так?

– Конечно, не так, раз не нашли. Надо попробовать другие силы подключить. Вы же видите, как милиция работает. Надо частного детектива нанять.

– Да что вы! Это же дорого.

– Елена Анатольевна, я же пообещала ему. Придется мне искать какой-то выход.

– Что ж, если мы можем чем-то посодействовать, все сделаем. Только надежда невелика. А так хочется ему помочь. Мне этого ребенка несчастного так жаль, прямо сердце разрывается.

– Надежду никогда нельзя терять, – улыбнулась Рокотова.