Отец покачал головой.

— Твоя мама этого не допустит.

— А если я выйду?

— Тогда один из великих домов будет знать твою тайну.

— А я узнаю их тайны.

Ее отец рассмеялся.

— Почти все дары великих домов известны, и многие из них стали слабыми за века.

Селена покачала головой.

— Может, нас заставили так думать.

Ее отец посерьезнел и кивнул.

— Ты права. Так не должно было случиться, когда домам раздавали дары. Великие дома получили дары, чтобы помогать их народу работать вместе ради общего блага. Но жадность, амбиции и гордость разбили единство домов.

— Думаешь, единство можно вернуть?

Он встал с кресла.

— Надеюсь, Селена. Надеюсь.

Селена открыла дверь библиотеки. Воспоминание того дня угасло, она вошла. С тех пор отец перестал отвечать на ее вопросы, словно у него пропадал голос, как и она не могла рассказывать о даре семьи.

Селена вздохнула и закрыла за собой дверь. Ряды стеллажей стояли по бокам в узкой длинной комнате. Книги в кожаных переплетах и тома с датами от первой великой леди Рейвенвуд стояли на стеллажах. Слабый запах пыли, дыма старого костра и стареющей бумаги наполняли комнату.

Она посмотрела на пустое кресло в дальнем углу рядом с окнами с видом на горы. Она скучала по тем разговорам с отцом.

* * *

— Нужно провести приготовления перед хождением по снам, — леди Рагна стояла в темном углу коридора, куда не падал свет луны. — Тебе нужно изучить спящего, использовать навыки, которые ты развила, чтобы проникнуть в его или ее комнату, двигаться в полной тишине. Но это не важно, если спящий проснется. Потому ты должна ощущать окрестности, пока находишься во сне.

Селена стояла рядом с матерью, наряженная в черное, ее длинные волосы были собраны в косу, что доставала до пояса.

— И как мне это сделать?

— Быть в мире сна как быть под водой. Ты двигаешься, слышишь, ощущаешь воду, но все еще осознаешь, что происходит на поверхности. Так и с миром сна. Ты будешь внутри, будешь слышать, ощущать, испытывать сон человека, но ты должна знать, что происходит вне сна. Чтобы сегодня было проще, я добавила снотворное в напиток Петура. Когда ты на миссии, такое не всегда возможно, потому нельзя полагаться на снотворное, лучше быть настороже внутри и вне сна.

Объяснение ее матери имело смысл. Селена надеялась, что поймет больше во сне.

— Мы пройдем во сны садовника? Почему его?

— У него трагичное прошлое, и им легко управлять в первый поход в сон.

Управлять? Селена скрестила руки, пустота заполняла желудок. Что это значило?

— И помни: не ходи в сон в облике человека.

— Я помню, — но она не знала, как менять облик. Мама объясняла основы хождения по снам, когда ее обучение только началось, но слышать об этом и делать это было разными вещами.

— Еще одно. Войти в сон сперва может быть сложно.

Селена подняла взгляд.

— Хождение по снам — это вхождение в реку сознания другого человека. И, как и настоящая река, та река с течением, и управлять им поначалу может быть сложно.

— Во сны некоторых людей войти сложнее, чем во сны других?

— Да.

Селена ждала, но ее мама не уточняла, постукивала пальцами по предплечьям с тревогой. Минуты утекали, свет луны двигался по полу у ближайшего окна.

— Пора, — не дожидаясь Селены, ее мама пошла по коридору как привидение, сливаясь с тьмой ночи.

Селена пошла следом, ступая тихо, как мама. Они спустились на первый этаж и вышли во двор слуг. Оглядевшись, они направились к другой стороне двора. На углу они повернули налево и попали к одной из дверей вдоль двора.

Ее мама остановилась у дальней двери, огляделась и тихо открыла ее.

Дверь скрипнула. Селена затаила дыхание, но ничего не двигалось. Они обе вошли в маленькое жилище. Хижина в одну комнату была размером с половину спальни в замке. Стол стоял у стены рядом с небольшим камином. Тут не было личных вещей, украшений, цветов или трав под потолком, не было даже ковра на полу. Место было пустым, как камера в подземелье.

Рядом с камином был матрас, и фигура спала на нем под тонким одеялом.

Горло Селены сжалось. Она знала Петура, сколько себя помнила. Старик со шрамами ухаживал за травами и цветами в саду на другой стороне Вороньего замка. Он умел заставлять расцвести растения в холодных горах Магир. Когда-то он подарил ей маргаритку, заметив, что она наблюдает за ним. Она хранила цветок в комнате, пока он не завял.

Селена подошла к его спящему телу и опустилась на колени рядом с матерью. Он выглядел таким хрупким и маленьким на матрасе. А комната…

Она огляделась, ощутила боль в сердце. Тут не было ни тепла, ни любви. Ни цвета. Почему?

— Нужен контакт с его кожей, чтобы войти в его сны, — прошептала ее мама.

Селена повернулась к Петуру.

— Не важно, где. Нужен просто контакт с его кожей, — она кивнула. — Его рука подойдет.

Селена заметила, что его рука торчала из-под одеяла. Он был в свободной тунике, запястье и предплечье были открыты.

— Готова? — темные глаза матери блестели.

Селена заставила себя расслабиться и вдохнуть. Теперь она узнает, была ли она такой одаренной, как думала ее мать. Она протянула ладонь к руке Петура и замерла. Он спал, не зная, что рядом были две женщины. Ее пальцы покалывало, сердце билось быстрее.

А потом она сжала его предплечье.

3

Мама говорила, что первый раз будет самым сложным.

Она ошибалась.

Селена попала в пейзаж сна, как только ее пальцы коснулись голой руки Петура, словно она погрузилась в горячий источник под Вороньим замком. Переходя в мир сна, она представила одного из воронов, что носили почту для дома Рейвенвуд. В ответ ее тело начало меняться. Ее шея удлинилась, спина заболела. Ее руки и пальцы стали длиннее, черные перья покрыли ее тело. Ее ноги укоротились, голова менялась. Через секунды она каркнула и хлопнула крыльями.

Селена моргнула. Она ощущала себя той же и другой. Она проверила крылья — ощущение было странным. И она знала, что делать дальше, словно всегда была вороном. Она хлопнула крыльями, поднялась с земли и полетела над пейзажем сна Петура.

Где-то в дальней части разума она еще ощущала комнату, и как ее пальцы сжимали руку Петура, но, как и говорила мама, она едва осознавала происходящее снаружи.

Она оглядывала пейзаж сна, пока летела. Она ожидала краски, может, выцветшие, как на старом гобелене, что остался на солнце, но все же краски. Но только лес черного, серого и белого раскинулся под ней. Высокие голые дубы тянулись, сколько было видно, кроме пустого пятна посреди черноты.

Селена хлопала крыльями, парила с ветром к открытому месту среди деревьев. Она приблизилась, заметила хижину посреди поляны. Домик был старым, с соломенной крышей в плохом состоянии с брешами среди сена.

Она описала круг и опустилась на ветку ближайшего дуба, огляделась и заметила Петура. Старик стоял тихо у деревьев. Сначала он будто удивился, что оказался тут. А потом удивление сменилось шоком при виде старой хижины. Он впился пальцами в грудь и отпрянул на шаг.

— Нет, — стонал он. — Не это…

Селена снова огляделась, хмуро посмотрела на Петура. Каким бы ни было прошлое Петура, оно было связано с неприметным домом. Селена подвинулась на ветке, ее маленькое тело наполнила тревога.

Через миг она покинула ветку и полетела к домику. Селена опустилась на землю в паре футов от него, прыгнула к гниющему строению. Вблизи она заметила, что недавно дом горел. Дерево вокруг окон почернело. Темные следы были и на стенах.

Селена прищурилась. Может, если она коснется дома, она поймет, что значило это место. Она коснулась крылом стены домика. Пейзаж сна изменился.

Из монохромного мир стал ярко-красным. Огонь вырвался из дома, зазвучали крики, звали на помощь. Крики стали выше, огонь ревел, дым валил к ночному небу.

Дверь открылась, и выбежал мальчик. Он пробежал пару шагов и упал на землю. Через секунды он поднялся на колени и оглянулся. Кожа на его правой щеке была красной, облезла, его волосы опалил огонь. Его глаза слезились, он морщился.

— Нет! — закричал он, поднялся и побежал к дому. — Мама! Папа!

Дыхание Селены застряло в горле, она посмотрела на дом. Крики внутри оборвались, и запах горелой плоти стал доноситься оттуда.

— Нет! — мальчик подбежал как можно ближе к дому, но отпрянул от пламени. Он упал на колени, смотрел на дом стеклянными глазами. — Нет, — прошептал он. — Вы не можете меня оставить!

Огонь все горел, части крыши падали, поднимая волны дыма и пепла в небо.

Селена убрала крыло, огонь, дым и запах гари пропали. Она стояла среди пустоты, пейзаж сна лишился красок. Петур всхлипывал за ней.

Адреналин бушевал в ее теле, крылья дрожали по бокам. Она медленно оглянулась на Петура. Теперь она понимала, откуда были шрамы на его лице. Он протер глаза и посмотрел на домик.

— Это все моя вина. Я должен был вас слушаться. Я… скучаю по вам.

— Это Петур сжег своих родителей заживо.

Селена подпрыгнула и оглянулась, увидела свою мать в облике ворона рядом с ней.

— Это событие было его виной и страхом много лет, и им легко манипулировать. Смотри и учись.

Ее мать раскрыла крылья, хлопнула ими с силой. Пейзаж сна стал меняться от ветра от ее крыльев. Огонь поднялся вокруг них, поглощая черно-белые картинки.

Взрослый Петур стоял с огромными глазами. Ее мать ударила крыльями еще раз. Деревья вокруг поляны загорелись, словно их облили маслом.

— Ты ощущаешь его страх?

Селена с дрожью закрыла глаза. Да, в глубине себя от места, где она была физически соединена с Петуром, она ощущала страх, растущий с каждым мигом от огня, окружившего его.

— Разум силен. Как и сны. Как только узнаешь, чего боится человек, можно управлять его снами. Запугивать так, чтобы убить их этим.

Петур кричал от страха, огонь поглощал все вокруг него, оставляя только круг пустоты в десять футов в диаметре вокруг него.

— Но порой лучше использовать вину, — ее мать махнула крыльями еще раз, огонь пропал. Вернулись обгорелый дом и голые деревья. — Смотри.