Решительно отходит, на первый взгляд, от обычного понимания партий Ф. Корнелиус[31]. Он считает неверной ту точку зрения, согласно которой паралии были моряки, торговцы, промышленники и т. д., и утверждает, что именно паралии представляли собой аттическое крестьянство — сельский плебс. Под этим углом зрения он рассматривает известие о браке Мегакла, женившегося на дочери Клисфена, тирана Сикиона, и совершившего якобы мезальянс, но несомненно укрепившего этим браком свою принадлежность к плебейским группам (указ. соч., стр. 14). К этой же партии (паралиев), по мнению Корнелиуса, принадлежали и Филаиды, породнившиеся с Кипселидами. Педиэев Корнелиус рассматривает, согласно Аристотелю, как партию, стремившуюся к олигархии, и сравнивает их название с названием крупных землевладельцев из истории Германии (Ostelbier). Корнелиус энергично возражает против обычного толкования термина «паралии», которое в источниках не имеет никакой опоры (стр. 15). Одна ко он и сам признает, что данные традиции относительно этого термина (Фукидид, схолии к Аристофану, лексикографы и пр.) еще не дают полного подтверждения его собственному пониманию паралиев как крестьян. Такое подтверждение Корнелиус находит в определении диакриев как партии городской, городского пролетариата (о θητικός όχλος), представителей движимого капитала, метэков — партии крайних демократов[32]. Политика Писистрата и преследовала интересы этого городского населения. Поэтому, заключает он крестьянство надо искать в какой-то другой группировке, а не в диакриях, и так как педиэи исключаются, то остаются лишь одни паралии.
У Корнелиуса имеется ряд верных наблюдении, но субъективизм его метода несомненен. И он, как и сторонники того взгляда, против которого он возражает, отождествляет областные группировки с классами (ср., например, его вывод, что эвпатриды, демиурги и агройки, разделившие между собою власть после Дамасия, совпадают с тремя областными группировками, — стр. 17). К основному выведу (паралии — крестьяне) автор приходит главным образом путем метода исключения: педиэи — крупные землевладельцы, диакрии — городской плебс, следовательно, паралии — крестьянство. Но обе предпосылки этого вывода, а именно 1) что партии совпадают с классами и 2) что диакрии — городской плебс, Корнелиусом не доказаны. Указания на роль горожан (άστοί) в возвышении Писистрата правильны, но его вывод, что перед нами «городской пролетариат», метэки и т. д., является домыслом.
В обращении с источниками наблюдается известный произвол. Исходным пунктом и для Корнелиуса служит характеристика партий у Аристотеля: он ее принимает без дальнейшей критики [ср., например, его умозаключение (стр. 15): если паралии — сторонники умеренного строя (Αθ. π., 13,14), т. е. идеалов Солона, то, следовательно, их надо рассматривать как крестьянскую группу]. Но во фразе, которая не подтверждает его взгляда (Аθ. π., 13,5: siyov δ’ε άστοί. и т. д.), он усматривает лишь умозаключение Аристотеля и ничего больше (стр. 17). О социальной основе тирании, а следовательно, и о борьбе политических группировок, оригинальные, но малоубедительные взгляды высказал П. Юр[33].
Лишь немногие специалисты разделяют его позицию.
Исходным пунктом Юра служит идея о том, что век ранней тирании— это век необыкновенного торгового развития, что тираны — лидеры торгового класса, класса «новых богачей», что предпосылкой их политического возвышения было их богатство, их предшествующая тирании торговая деятельность.
Более конкретные сведения имеются о тирании на Самосе и в Афинах. Власть Поликрата была, по мнению Юра, прямым следствием его связей с важнейшими отраслями самосской промышленности, в частности с производством шерстяных тканей. В Аттике рано и быстро развивается керамическое производство, но все же она остается еще отчасти аграрной страной, а поэтому тирания возникает здесь сравнительно поздно. Писистрат был крупным коммерсантом и финансистом еще до захвата власти, он также разрабатывал рудники Лавриона. Опорой его власти были диакрии.
Юр считает, что обычное представление о делении Аттики на три области имеет лишь самую слабую опору в источниках. Диакрии — вовсе не редкое население горной области Северной Аттики, но «горняки», разрабатывавшие в пользу Писистрата рудники Лавриона (Bergleute). В этих рудниках в VII–VI вв. до н. э. работали свободные. Юр соглашается с мыслью, высказанной еще Кауэром, что это были наемные рабочие (Lohnarbeiter, θηηκός οχλς Плутарха). Он останавливается на известии об операциях Гиппия с монетой[34] и приходит к выводу, что перед нами не изолированный случай спекуляции, но часть широкой торговой политики. В заключение автор приводит некоторые ссылки на стихотворения Феогнида и Солона с целью показать, что все предостережения первого направлены против богатства и что второй также боялся богатства тех, кто мог бы стать тираном.
Сторонником теории Юра является Томсон[35]. Владение рудниками, конечно, имело большое значение для возвышения Писистрата (см. ниже, стр. 170), но это не значит, что партия последнего состояла из рабочих, занятых в этих рудниках. Ссылка Томсона на известный анекдот о встрече тирана с земледельцем на Гиметте (Αθ. π., 16,6) для подтверждения положения о «диакриях-горняках» не представляется убедительной: ведь в «Афинской по литии» речь идет о земледельце, а не о рабочем в руднике.
Против теории Юра в свое время выступил у нас М. М. Хвостов (см. ниже, стр. 34 сл.), а позднее С. Кэсн, котором Юр в свою очередь возражал[36]. Мы не будем входить в подробности этой полемики, но приведем лишь со своей стороны некоторые соображения, говорящие против теории Юра.
Эта теория в значительной мере связана с пониманием ее автором диакриев как рабочих Лавриона. Но такое понимание, если даже оставить в стороне детальные замечания Кэсна филологического, географического и исторического характера, неприемлемо уже потому, что Юр исходит из позднейшего понятия Паралии как всей прибрежной полосы, не учитывая, что это понятие могло не оставаться неизменным. Столь же субъективным и общим оказывается и понятие Диакрии как горной страны, отождествляемой Юром с югом Аттики. Непонятно также соотношение партий: педиэи — землевладельцы долины, а паралии (согласно Юру) — торговцы побережья. Но Писистрат также, по его мнению, вождь торговых кругов. Согласовать все это довольно затруднительно.
Солон ничего не говорит о рабочих в рудниках. Известие о том, что религиозное празднество на Делосе представляло «торговое предприятие» (Έμπορικον πράγμα), взято у Страбона. Но Страбон в данном месте (Str., X, 5, 4) пишет о позднем времени: о разрушении Коринфа, росте торговли Делоса в связи с правом беспошлинности и т. д. Έμπορικον πράγμα этого времени совсем не то, чем оно было при Поликрате. Объяснение войны Поликрата со Спартой торговым соперничеством Самоса и Коринфа представляется неправдоподобной модернизацией, так же как и объяснение неудачи заговора Килона тем, что он не мог быть лидером «господствующей организованной торговой активности»[37]. Если к этому прибавить, что и сам автор вынужден вносить существенные оговорки в свои утверждения[38], то сможем прийти к заключению, что теория Юра имеет главным образом интерес как историографическое явление, а не потому, что она внесла что-либо существенное в понимание реальных отношений ранней Греции.
Из новейших работ о партиях нельзя не остановиться на статье А. Френча «Партия Писистрата»[39], в известной мере сочетающей некоторые ранее высказанные взгляды, но оригинальной по постановке вопроса и способу аргументации[40]. Автор исходит из факта «революционной ситуации», которая и привела к захвату власти Писистратом, и стремится объяснить, каким образом эта ситуация могла возникнуть, т. е. каковы были социальноэкономические причины, вызвавшие ее. Френч указывает на противоречие между территориальным и социальноэкономическим характером партий. Он считает неверным известие в «Афинской политии» (13,5) о том, что каждая партия получила свое название от местности, в которой ее сторонники обрабатывали землю, хотя Френч и думает, что первоначальной группировкой была территориальная.
Для понимания этих группировок, по ею мнению, необходимо представить себе распределение в Аттике VI в. населения. Это распределение было очень неравномерно: 75 % всего населения жило на одной пятой территории всей страны — в долине. Жители побережья и особенно горных местностей не могли прокормиться без ввоза хлеба из долины. Могла ли Диакрия, если это была северовосточная часть Аттики, где население было самым немногочисленным и самым бедным, составлять партию, которая трижды одержала победу? Френч разбирает далее вопрос о четырех возможных значениях названия Диакрия и, отвергая предположение Юра, приходит к выводу, что Диакрия — это часть Восточной Аттики, за исключением ее южного треугольника, т. е. долина Месогеи, долина Марафона и прибрежные возвышенности Восточной Аттики. Там, в Брауроне, было местообитание Писистрата; там же неподалеку жили и Филаиды, соперничавшие с Писистратом в качестве руководителей населения этой местности. Писистрат являлся вождем местных джентри и крестьянства, хотя и свободного, но фактически зависевшего от магната, жившего по соседству.
Однако через статью Френча проходит и другая идея: Писистрат имел приверженцев в городе, наиболее плотно населенном центре Аттики, т. е. там, где и решались основные вопросы политической жизни. Опорой Писистрата в Афинах был «городской пролетариат». Ответ на поставленный в начале статьи вопрос о возникновении революционной ситуации Френч находит в наблюдениях над изменением торговых путей и упадком прежних центров обмена, начавшимися около 560 г. до н. э. Селтман в свое время выяснил, что в VI в. главной гаванью Аттики были Прасии на восточном побережье: через нее шел торговый обмен с островами и Малой Азией, из нее направлялась торжественная процессия на Делос. Френч и полагает, что присоединение острова Саламина изменило положение: теперь главный поток товаров проходил через Фалерон, перед Афинами открылась возможность сбыта товаров как в восточном, так и в западном направлении. Ремесло быстро развивалось (особенно керамическое). Вещественные памятники свидетельствуют о постепенном вытеснении во многих областях коринфской керамики аттической. В связи с изменением торговых путей порт на восточном берегу Аттики — Прасии — приходит в упадок одновременно с упадком Халкиды и Эретрии на Эвбее. Ввиду недостатка продуктов питания (хлеба) происходит отлив населения с востока в Афины, увеличиваются капиталовложение в серебряные рудники и их эксплуатация, возникает революционная ситуация. Опираясь на разоренные слои населения, на «городской пролетариат», Писистрат приходит к власти.