— Они расстались?

— Они не сами это выбрали. Джейкоб поставил крест на их отношениях и отправил его помогать кому — то еще.

— Ого, — сказал он. — Это ужасно. Конечно, она сегодня напомнила мне эмо. Не верится, что она ничего не сказала тебе об этом.

— Знаю, — я вздохнула. — Папа должен радоваться.

— Почему?

Я нахмурилась.

— Разве не об этом папа хотел поговорить с тобой наедине в прошлый раз? Он переживал из — за их отношений? Он не доверял Джею.

Декс моргнул, а потом кивнул.

— Да. Конечно. Вылетело из головы, — он сжал мою ладонь. — Пойдем внутрь, тут холодно.

Внутри мы открыли шампанское. Хоть папа чуть расслабился, теперь я знала причину настроения Ады и невольно сочувствовала ей.

Мы устроились в гостиной, чтобы посмотреть фильм на Нетфликсе, хотя ушло много времени, чтобы выбрать, что посмотреть (не удивительно, что у отца и Ады были не такие вкусы, как у меня и Декса).

А потом Ада пошла наверх, и я последовала за ней.

Я нашла ее в ее спальне, она сняла свитер и осталась в термоводолазке. Боже, она похудела.

— Что ты делаешь? — спросила я у нее.

— Перегрелась, — сказала она, открыла шкаф и стала рыться в огромном количестве кардиганов.

Я закрыла за собой дверь, и она настороженно посмотрела на меня.

— Я знаю о тебе и Джее, — тихо сказала я.

Она вздохнула, захлопнула шкаф и открыла другой.

— Видимо, он рассказал. В этом месте ничего не утаить.

— Ада, мне так жаль.

— Я не хочу говорить об этом.

— Я знаю, как сложно это должно быть, — сказала я, подходя к ней.

Я вытянула руки, пытаясь обнять ее, но она отпрянула, ее ладонь остановила меня, ее глаза стали дикими.

— Просто перестань, ладно?

Я покачала головой, ощущая боль от отказа.

— Не понимаю. Ты можешь обсудить со мной это.

— Я не хочу обсуждать это с тобой, ясно? Ни с кем. Просто… оставь меня в покое.

Это было обидно. Но я напомнила себе, что дело было не во мне и моих чувствах. Мне нужно было дать ей нужное пространство.

— Ладно, — выдавила я, голос подрагивал. — Понимаю. Не обязательно говорить сейчас. Или вообще. Но я хочу, чтобы ты знала, что я выслушаю, когда ты будешь готова. И я тут для тебя. И я люблю тебя.

Она что — то буркнула в ответ и вытащила кардиган, накинула его.

— Я знала, что ты станешь копаться в этом.

— Он сам начал, — возразила я. — И даже если бы не начал, почему нет? Я твоя сестра.

— Это не означает, что я должна тебе что — то рассказывать, — она прошла к столику у кровати и что — то вытащила. Она отвернулась, не дав мне увидеть, что это было, но, судя по звуку открученной крышки и стуку, это была баночка с таблетками.

— Что ты делаешь? — я быстро подошла, пытаясь увидеть.

— Ничего, — сказала она и убрала баночку в выдвижной ящик.

Я смотрела, как она проглотила таблетку без воды, а потом выдвинула ящик и вытащила баночку. Это был «Ксанакс».

— С каких пор ты принимаешь «Ксанакс»? — спросила я.

— Уже какое — то время. Это не проблема.

— Тогда почему ты пытаешься скрыть это?

— Потому что я знала, что ты странно отреагируешь, — сказала она, подходя к зеркалу.

Я опустила баночку на стол.

— Я не реагирую странно. Просто спросила. Декс тоже такое принимает.

— Тогда ты знаешь.

— Но что заставило тебя начать? Папа знает? Ты не слишком маленькая?

— Мне девятнадцать, черт возьми, Перри, — рявкнула она, глядя на меня в зеркало. — Ты нюхала наркоту в пятнадцать, так что отвали.

Ого. Я думала, мы прошли это. Давно она не тыкала меня носом в мою зависимость от наркотиков.

— Ладно, — медленно сказала я, пытаясь успокоить колотящееся сердце. — Может, это должно тебя остановить. Ты сказала папе?

— Он ходил на прием. Он тоже на таблетках. Это у тебя жизнь продолжается с Дексом, идеальным браком, новой жизнью и карьерой, но ты забыла о нас в этом доме, пытающихся жить после смерти мамы.

Она словно ударила меня по животу. Я сжала губы, пытаясь совладать с собой. С чего она взяла, что я забыла о ней?

— Так не честно, — тихо сказала я. — То, что я… не живу тут, не значит, что я не переживаю то же самое.

Я увидела раскаяние в ее глазах, но она отвела взгляд и пожала плечами.

— Ты хотела поговорить, я говорю.

Я даже не знала, что теперь сказать.

Я попыталась сглотнуть ком в горле, пошла к двери. Я ожидала, что она скажет что — то перед тем, как я уйду, но Ада молчала.

Девять

Вы хотели когда — нибудь что — то так сильно, что это мешало жить? И все мысли и сны крутились вокруг этого, желание открывало пропасть в душе, которую было невозможно прокормить? Потому что порой желание было ненасытным голодом к чему — то, без чего нельзя жить, даже если у тебя еще этого не было.

Я ощущала такой голод к Дексу. Даже сейчас. Он все еще вызывал миллион искр из рассеянного пепла во мне, желание развивалось, подстраивалось и по — новому поглощало меня.

Но теперь это желание выросло. Оно родилось из нашей темной, страстной и безграничной любви друг к другу и стало ребенком.

Я хотела ребенка от Декса так сильно, что было больно. Мне было физически больно из — за силы желания, лихорадки, терзающей грудь, будто я умру, если вскоре не получу то, чего так хочу.

Это страшно, но так казалось.

Нет, не страшно. Было жутко хотеть что — то так сильно.

Но я все это скрывала в себе. Держала это в тайне, потому что на другой стороне этого желания был страх. Они шли рука об руку. Страх, что я получу то, чего хочу. И страх, что я не получу.

А если единственный шанс был упущен годы назад?

А если я не смогу забеременеть по куче естественных причин?

А если я не смогу забеременеть из — за сверхъестественных причин?

Эти «а если» убивали меня изнутри вместе с когтями, терзающими грудь.

Я знала лишь, что не могла больше сама справляться с этой болью.

Мне нужно было сказать ему.

Я упустила шанс на дне рождения вчера, но двадцать семь казалось хорошим годом для начала.

Я взглянула на Декса за рулем, мы ехали по извилистому шоссе US–26 между Портлэндом и Кэннон — бич, он погрузился в свои мысли, как я — в свои.

Прошлой ночью после нашего с Адой разговора, который больше напоминал ссору, я спустилась и попыталась посмотреть с Дексом и папой «Назад в будущее». Ада не вернулась. Я даже не видела ее перед тем, как мы уехали этим утром. Отец позвал ее, но она была в душе и так и не появилась, даже не отдала мне подарок.

Я большую часть дороги обсуждала это с Дексом. Прошлой ночью я выпила целую бутылку шампанского и уснула на диване, ему пришлось нести меня в комнату. Я была рада, что не была с похмельем, особенно, на такой зигзагообразной дороге.

Он посоветовал пока не трогать Аду. Это был ее первый серьезный разрыв с парнем, и вместе со всем, что творилось в ее жизни, она могла не знать, как справиться. Ей было проще замкнуться и оттолкнуть меня, делать вид, что это не случилось. Мне нужно было подождать, надеясь, что она захочет со временем открыться.

Я все еще не знала, чем так ее расстроила. Она могла презирать меня, думая, что мне жилось легче, чем ей? Я не любила особо жаловаться ей, так что, может, она решила, что мой мир был идеальным. Пожалуй, стоило открыться ей, обсудить мои взлеты и падения. Я могла рассказать ей о леди в ресторане, о Максимусе, о безумной боли от желания родить ребенка, обо всех страхах, связанных с этим.

«И я сделаю это», — решила я. Просто я должна была сначала рассказать это Дексу.

Когда мы добрались до базы отдыха, с меня словно убрали тучи, хотя местность была в тумане. Не важно. Я уже знала, что перемена места пойдет нам на пользу.

Декс вытащил наши сумки, и я прошла за ним к стойке регистрации. База отдыха была на пляже, и хоть она казалась маленькой, фойе было сделано из досок, выброшенных на берег, и мрамора, и отсюда было видно бесконечную полосу пляжа, по которой били волны, и в центре виднелась скала Хейстек.

Отель состоял из основного здания и нескольких домиков. К моему удивлению, у нас был домик, куда входил личный бассейн с подогревом с видом на пляж.

Я чуть не запищала, увидев это, но вспомнила, что не взяла купальник. Хоть там и была ограда, я не знала, хотела ли выходить туда в нижнем белье.

— Та — да, — сказал Декс, расстегивая свою сумку и доставая мой красный купальник. — Я все продумал.

Это решило проблему. Я благодарно поцеловала его и быстро переоделась.

Мы, казалось, вечность сидели в горячем бассейне лицом к пляжу, слушали ритмичный шум волн, вдыхая запах морской соли и хлора. Туман окутал нас, очаровывая. Я парила, ощущала себя умиротворенно. Я не хотела вылезать из воды.

Но пришлось, и моя кожа сильно сморщилась. Декс сказал, что забронировал столик на ужин в дорогом ресторане отеля, и я заняла душ, стала готовиться. Хоть я забыла купальник, я умудрилась взять хорошее черное платье. Ничего вычурного, просто длинные рукава и сердцевидным вырезом, который выделял мою талию (и грудь, ясное дело), это платье напоминало мне то, что было на Ким Новак в конце «Головокружения». Конечно, она не надевала свое в паре с черными ботинками до колен.

Когда я вышла из ванной, Декс сидел на краю кровати, смотрел шоу по телевизору. На нем были черные нарядные штаны и черная рубашка, застегнутая на все пуговицы.

— Мы будем выглядеть как пара готов, — отметила я, сделав пару шагов к нему.

Он посмотрел на меня, одобрительно приподнял брови, пока взгляд двигался по мне от головы до ног.

— Ого. Детка… — он встал, медленно подошел ко мне, провел ладонью по своей челюсти, — ты выглядишь потрясающе.

Я покраснела и сделала небольшой реверанс.

— Приятно наряжаться, если честно.

— И ты прекрасна, когда так делаешь, — сказал он, его ладони скользнули по моей талии, притягивая меня к нему. Я встала на носочки, поймала его губы своими, поцелуй был теплым и сладким. — Может, нам стоит делать так чаще, — пробормотал он.

Я улыбнулась в его губы, опустила ладонь на его грудь, зная, что его вот — вот занесет. Я была не против секса, ведь отключилась прошлой ночью, но я ужасно хотела есть.

— Пойдем на ужин.

— Не искушай меня, — сказал он с ухмылкой, его голос стал хриплым.