— Положительная эмоция?

Я слабо улыбнулась.

— Наверное. Я ощущала страх и покой? Будто я делала то, что знала, как делать, хоть это и не приятное дело.

— И как ощущалось, что твой муж был рядом в этом? Когда ты увидела призраков в конце, и он тоже их увидел, когда ты поняла, что больше не нужно было скрывать это от него. Что ты ощутила?

— Облегчение, — призналась я. Я даже не знала, что ожидать. Декс принимал лекарства годами, и мы не говорили больше о призраках. Я не говорила ему, что видела, решила, что и он ничего не видел, потому что он рассказал бы мне. Мы не знали, чего ожидать. Но, когда он увидел леди в темном, я поняла, что это не покинуло его.

И это немного радовало. Хоть жутко было видеть мертвых, его история с лекарствами была сложной. Теперь мы знали, что в этот раз лекарства работали. Ему стало лучше, он справлялся с тревогой и синдромом дефицита внимания лекарствами, но они не влияли на то, кем он был.

— И что он чувствовал об этом? Ты сказала, что давно не видела его таким счастливым.

— Он в восторге, — сказала я, улыбаясь, потому что было невозможно не улыбаться, когда я думала, каким счастливым в последнее время был Декс. — Он хочет, чтобы мы туда вернулись.

— А ты?

— Думаю, я соглашусь. Только потому что неправильно взять деньги и ничего за них не сделать. Я хочу все сделать верно в этот раз, связаться с его женой. Заслужить деньги. Конечно, Декс хочет это снять.

— Как ваше старое шоу?

— Нет, — твердо сказала я. — Не так. Честно говоря, я не в курсе, знает ли он. В прошлом, до смерти моей мамы, мы говорили о становлении… кхм… паранормальными детективами. Знаю, звучит глупо. Вы знаете Варренов?

— Конечно. Пара, которая исследовала Амитивилль, полтергейста в Энфилде, демона в Смурле и многое другое.

Ого. Впечатляющие знания, как для психолога. Может, на ней сказалось то, что она занималась мной.

— Да, — сказала я. — Я думала, что мы могли быть такими. Использовать наши силы во благо, а не эксплуатировать. Это еще одна причина, по которой я согласилась идти в дом. Мужчина хотел, чтобы мы поговорили с его женой, передали послания. Я решила, что могла помочь.

— Это благородно, — сказала она. — Но одно дело говорить, а другое — сделать. Это будет только один раз, или вы продолжите дальше?

— Не знаю, — сказала я. Я, на самом деле, не знала. — Мне сложно думать об этом, как о карьере.

— Ты удивишься тому, за что платят люди. Хотя у тебя уже есть доказательство этого, — она поджала губы, потерла помаду естественного цвета. — Твои отношения с Дексом изменились с тех пор?

Я провела языком по зубам, сердце сделало небольшое сальто в груди.

— Немного.

— Как же?

Мои щеки уже пылали. Так всегда было, когда я говорила о сексе с ней или кем — то еще.

— Наша сексуальная жизнь, кхм, оживилась.

— Это положительное, — она улыбнулась.

— Да. Я не жалуюсь, — я издала тихий смешок, пытаясь закрыть волосами лицо, чтобы она не могла прямо смотреть на меня. — Просто это большая перемена.

— И он устроил ее.

— О, да.

— И у тебя нет проблем с этим?

— Нет, — я сделала паузу. — Просто это удивительно. Он… даже не знаю. Ненасытный, пожалуй. Ощущается так, как когда мы только сошлись, понимаете? Такая… энергия. Страсть. Одержимость.

Она приподняла бровь.

— Одержимость?

— Может, это неправильное слово. Потому что это хорошо. Одержимость может быть хорошей? — я хотел сказать «собственность», но слово осталось на языке. — Это хорошо. Я просто еще не привыкла. Наша сексуальная жизнь пострадала, когда он был на антидепрессантах, и он долго после этого приходил в норму. Но это… это…

— Звучит чудесно, как по мне, — тихо сказала она, и когда я посмотрела на нее, ее глаза блестели. — И я должна спросить. Ты сказала ему о том, чего хочешь? О том, о чем мы говорили. Что ты хочешь ребенка.

Я сглотнула, чуть напряглась, странный стыд стал наполнять меня. Я покачала головой.

— Нет. Еще нет.

— Думаешь, он уловил это?

— Что я хочу ребенка?

— Это могло бы объяснить секс.

Я нахмурилась, пытаясь обдумать это.

Уже четыре месяца, как я ощутила, как тикали мои биологические часы. Они всегда были там, но я старалась игнорировать это. Все — таки я была молода. Я разбиралась с новой карьерой, браком и смертью матери. О, и еще был бред про «не давайте Перри и Дексу заводить ребенка, потому что они оба умрут, а ребенок станет антихристом». Так что, когда я ощущала это желание, я отгоняла его. Было время, когда Декс поднимал эту тему, но я подавляла ее быстро, потому что не хотела решать этот вопрос. Это меня пугало.

Это все еще пугало меня. Мысль о беременности. О рождении ребенка. О роли родителей. Мне было страшно и по нормальным причинам, которые пугали всех, и, конечно, по безумным причинам, которые касались только нас.

Но в один солнечный день в июле, когда мы лежали на траве в парке Гасворкс, рядом была молодая семья, и я ощутила это желание. Я еще никогда такого не ощущала. Я проснулась тем утром с идеей о ребенке, словно это однажды произойдет, легла спать с решением, что это должно произойти. Я только этого хотела. Я хотела это для нас так сильно, словно мы не могли быть полноценными без этого.

Довольно жутко, как по мне.

И я позволила тому желанию расти во мне, боялась озвучить его Дексу. Это было глупо, ведь я знала, что это обрадует его. Он не скрывал свое отношение к детям. Но я знала, как только скажу ему, что хочу семью, это станет реальностью. И, хоть я хотела ребенка от него, вырастить ребенка с ним, быть семьей, я боялась, что произойдет худшее.

Я уже проходила худшее… но вдруг такое ждало меня снова?

— Не думаю, что он знает, — сказала я после паузы.

— Но ты говоришь, что порой он слышит твои мысли, — отметила она.

— Обычно я блокирую их рядом с ним, на всякий случай, — я робко улыбнулась ей. — Это само выходит, на инстинкте. Так проще. Если только я не хочу, чтобы он их слышал.

— Но ты слышишь его мысли.

— Стараюсь не слышать. Он тоже научился хорошо блокировать их, — мы договорились, что не будем лезть в разумы друг друга, ради нас. Я знала только, что если бы Декс уловил мои мысли о ребенке, он дал бы мне знать.

Она подвинулась в кресле, оглянулась на Поргуса, посапывающего в углу, а потом посмотрела на меня.

— Не знаю, стоит ли говорить тебе, но порой и я слышу твои мысли.

Я моргнула, глядя на нее.

— Вы серьезно?

Она кивнула.

— Я стараюсь не слушать их, но получается так. Если честно, так намного проще, Перри. Хотела бы я такого со всеми пациентами.

— Вы меня слышите?

Ее быстрая улыбка была виновато.

— Но это значит… — начала я. У меня получалось делать так только с людьми, похожими на нас. Декс, Ада, мама… Максимус. Люди со способностями. Если доктор Ливо могла меня слышать…

Я прищурилась, потрясенно глядя на нее.

— Вы их видите. Вы тоже видите призраков.

Еще одна быстрая улыбка.

— Мы тут не обсуждаем меня, Перри. Только тебя.

— Нельзя просто так сбросить на меня эту новость!

Черт. Она тоже видела призраков. Она слышала мои мысли. Конечно, она не считала меня сумасшедшей. Она знала все это время, что я говорила правду.

— Ого, — я отклонилась. — Просто… ого.

Она ухмыльнулась, а потом кашлянула, и ее выражение лица снова стало нежным и спокойным.

— Продолжим?

Я кивнула, хотя разум все еще справлялся с открытием.

— Насчет ребенка, — она вернулась к разговору. — Ты не думаешь, что Декс уловил это из твоих мыслей. Но это не означает, что он не делает это подсознательно. Ты часто говоришь, как вы связаны. Это может быть возможным.

— Может, — признала я. — Может, так и есть. Но, если честно, думаю, дело в адреналине в его теле. Из — за дел с мертвыми. Я знаю, что он еще никогда не ощущал себя таким живым. Он сам мне это говорил.

Она разглядывала меня миг, а потом кивнула.

— Думаю, это не важно, — сказала она. — Тебе придется со временем сказать ему о своих чувствах. О том, чего ты хочешь для вас обоих, — она сделала паузу. — И, Перри, судя по тому, что ты рассказала мне раньше, я знаю, почему ты сдерживаешься. Страх из — за тех предупреждений. Но ты должна понять, что важнее. То, чего ты хочешь. Или то, чего боишься.

Два

Ноябрь — ужасное время для поездки на мотоцикле, особенно в Сиэтле, но почему — то я подумала, что сегодня дождь из туч не польется.

Я ошиблась. Как только я села на Тыр — Тыра и отъехала от офиса доктора Ливо в Норсгейт, небо разверзлось ливнем. Было бы быстрее добираться домой с попуткой по шоссе I–5, но я не доверяла водителям в этом городе. Казалось, они должны были знать, как ездить в дождь, ведь тут дожди шли всю зиму, но нет, особенно, когда к этому добавлялся мотоцикл.

И я поехала долгим путем через улицы, проклиная себя за то, что не вызвала такси, пока дождь пропитывал мою кожаную куртку, промокшие джинсы были холодными.

Но даже с неприятным отвлечением в виде дождя я обдумывала слова доктора Ливо. Не только то, что мне нужно было выбрать между страхом и тем, чего я хотела, но и то, что она тоже видела призраков. Я хотела подробнее поговорить с ней об этом, ведь не каждый день встречаешь кого — то, похожего на тебя. Особенно, когда она была психологом. Я не могла представить, что она могла поведать.

Я была почти дома, и хоть дождь все еще лил, и я промокла до нитки и замерзла, я почему — то не повернула на восточную Дэнни — Вэй к квартире. Я поехала по Беллевю — авеню, пока не оказалась в районе Ферст — Хилл. Голова не успела сообразить, как я остановилась у исторического поместья, в котором обитал призрак.

Я слезла с мотоцикла и прошла пару футов, замерла у газона. Я даже не знала, почему была тут, я словно ехала во сне последние несколько минут.

Телефон зазвонил в кожаной куртке, и я знала, что Декс хотел узнать, закончила ли я с психологом, нужно ли забрать меня в бурю, хотя дождь вдруг прекратился, и тучи сверху стали светлее.

Я смотрела на дом новыми глазами в свете дня. Он не выглядел так страшно, как на Хэллоуин. Краска не казалась облетающей, и она была бледно — желтой, а не неприятно серой, и темно — коричневые наличники казались ухоженными.