Ной растопил её сердце.

«А ну прекрати».

И, тем не менее, она не смогла сдержать улыбку. Девушка повернула на Джунипер-Лейн, выехав на объездную трассу, которая проходила мимо кладбища Пайн-Креста. Проезжая этим маршрутом каждый день, она никогда даже не смотрела в направлении надгробий, выстроенных на скошенном склоне, но сегодня что-то привлекло её внимание в том направлении.

Мужчина в тёмном пальто и с букетом ярко алых роз в руке медленно шел вверх по холму к воротам кладбища.

Визуальному образу невозможно было сопротивляться. На фоне мрачного серого неба, высоких чёрных ворот из кованого железа, возвышающихся наверху, одинокая фигура, зажавшая в руке яркие цветы, была единственным контрастом на этой печальной сцене. Мужчина казался навязчиво знакомым.

Она притормозила, вытянув шею. Кто это?

Он поднял голову.

Ной.

Её сердце ёкнуло. Ной шел на кладбище.

Алана не могла сказать, что её заставило остановиться, но свернув к обочине, девушка заглушила двигатель машины. Она посидела там мгновение, прислушиваясь к своему колотящемуся сердцу и уставившись на цифры на часах приборной панели.

«Не беспокой скорбящего мужчину».

У неё не было ни малейшего желания тревожить его, даже, несмотря на то, что она задолжала ему огромное «спасибо». Ей лучше уехать отсюда.

Но любопытство заставило Алану открыть дверь машины и выйти, бесшумно закрыв её позади себя. Алана втянула глоток бодрящего холодного зимнего воздуха и направилась к воротам кладбища, засунув руки глубоко в карманы своего пальто из верблюжьей шерсти.

«Что ты творишь?»

Она неторопливо шла вдоль рядов, ветер жег верхушки её ушей. Она ссутулила плечи, защищаясь от холода. Это было огромное кладбище ещё со времён до начала гражданской войны, и здесь было полно высоких, массивных деревьев и семейных склепов. Время от времени, Ной то появлялся, то исчезал из её поля зрения, когда деревья или могилы закрывали его.

«Это глупо. Возвращайся к своей машине».

Ной был на расстоянии нескольких ярдов впереди неё. Что она собиралась делать? Притвориться, что посещает могилу? Зачем она выслеживает его?

Она замедлила шаг, почти повернув назад, но острая необходимость узнать о нём больше толкнула её идти дальше. Её пульс участился. Чего же она боялась?

У неё на губах уже было удобное оправдание того, почему она столкнулась с ним на кладбище, но, когда Алана дошла до ряда, где Ной свернул, то была удивлена, никого там не найдя. Она свернула в неправильный ряд?

Девушка блуждала вдоль могил, а её тревога нарастала. У Ноя раньше уже была жена? Он — вдовец? До неё не доходили никакие подобного рода слухи, но он был очень скрытным человеком.

Что ж, теперь она шпионит.

Букет из роз, свежих и хрупких, был прислонён возле холодной надгробной надписи на могильном камне. Она подобралась поближе, покинув узкую зацементированную дорожку, её туфли на каблуках погружались во влажную землю. Она стояла, покачиваясь на ветру, и читала надпись на надгробном камне.

Хелен Джейн Бриско

1 ноября 1962 — 25 декабря 1992

Любимая мать Ноя

Алана закрыла глаза, когда осознала правду. Мать Ноя умерла в Рождество, когда ему было около десяти или одиннадцати лет. Её тут же охватило сочувствие и от эмоций сжало горло. Бедный мальчик. Бедный парень. Ничего удивительного, что он ненавидит Рождество.

Она попыталась представить себе, каково это, но на самом деле даже понятия не имела. Она никогда не теряла кого-то из тех, кто был настолько близок ей. Она была счастливицей и понимала это. Разве могла она надеяться на нормальные отношения с Ноем, когда он так страдает?

Алана выпрямилась, бегло высматривая Ноя, но он уже ушёл.

Внутри неё росла острая и неотложная решимость. Чёрт, она не позволит ему остаться в одиночестве в это Рождество. Только не на двадцатую годовщину смерти его матери.

И неважно, хочет ли Ной того или нет, она была преисполнена решимости внести дух Рождества в его жизнь. Ной, может быть, не в состоянии признать это, но он нуждается в ней.

* * *

Ной вышел из душа, насухо вытерев себя. Раздражающий вопрос снова завертелся в его мыслях.

Зачем Алана выслеживала его на кладбище?

Он знал, что она шла позади него. В конце концов, он был полицейским, а она не очень-то владела мастерством слежки. Опять же, она была адвокатом. С чего бы ей это уметь? Её навыки кроются в других сферах. Так что он быстро оставил цветы на могиле своей матери и выскользнул в боковые ворота. Ной сразу бросился к своему внедорожнику.

Следующий вопрос. Зачем он оставил цветы, если знал, что, когда Алана найдет их, то сложит два и два?

Но каждый ответ, который приходил ему на ум, был всего лишь оправданием тому, что он предпочитал отрицать. Ной хотел, чтобы Алана узнала то, что он не мог заставить себя сказать ей лицом к лицу. И это беспокоило его больше всего.

Раздался звонок в дверь.

Ловко управляясь, он завязал полотенце на своей талии и направился к парадной двери. Ной посмотрел в глазок. Там, на его пороге, стояла Алана, напялившая ободок с рогами северного оленя, держа в руках картонную коробку.

Серьезно?

Просто не стоит открывать дверь. Верно. Но его машина припаркована прямо перед домом. Она знала, что он вернулся домой. Он пробурчал под нос какое-то проклятие.

Снова раздался звонок в дверь.

Он мог воспользоваться иной тактикой — перейти в наступление. Отпугнуть её — открыв дверь почти голым, лишь в полотенце на бёдрах, и посмотреть, сколько времени потребуется, чтобы она сбежала, поджав хвост. Он полагал, что меньше десяти секунд.

Состроив дьявольскую улыбку, он резко открыл дверь, а его пальцы всё ещё сжимали полотенце, обёрнутое вокруг талии.

В то время как он открыл дверь, Алана собиралась постучать. И по инерции она постучала костяшками своих пальцев в его грудь.

Ной отскочил назад.

И она тоже.

Глаза Аланы расширились, но она повела себя спокойно и, будучи искушенной в житейских делах, быстро усмирила выражение своего лица.

— О, — сказала она. — Ты был в душе?

Он промолчал, пропустив резкий ответ на проницательную догадку, и вместо этого резко запустил свободную руку в свои влажные волосы, разбрызгивая капельки воды вокруг себя.

Она замешкалась.

Он подсчитывал секунды. Три... два... один.

Однако вместо того, чтобы уйти, Алана расправила плечи, откинула голову и прошла мимо него в квартиру. Его ошибкой было встать так, оставив пространство между своим телом и дверью.

Ной последовал за ней, закрыв дверь позади себя. Его взгляд прошёлся по всему её потрясающе горячему телу. Девушка была одета в короткую красную клетчатую шерстяную юбку, похожую на плед, которая выставляла напоказ её шикарные ноги в чёрных колготках, придав ей образ взрослой «сексуальной школьницы». Серёжки в виде снеговиков раскачивались в мочках её ушей каждый раз, когда она двигала головой.

— Что ты тут делаешь? — спросил он.

— Распространяю Рождественскую радость, — Алана лучезарно улыбнулась, ставя свою коробку на журнальный столик.

— Прости, что?

Сам спросил. Сам ведь кинул цветы на могиле матери вместо того, чтобы столкнулся с ней на кладбище лицом к лицу. Теперь она считает, что у неё своего рода миссия заставить Гринча почувствовать себя любимым.

— Не удивительно, что ты такой ворчун во время Рождества. Никаких украшений. Вообще ничего, что подняло бы тебе настроение.

Она размахивала рукой по его квартире, оформленной так, что наилучшим образом можно охарактеризовать, как предметами первой необходимости. Диван, кофейный столик, лампа, телевизор. Всё это было безликим разнообразием.

Он был поглощён системой приёмных семей, он рос, не имея ничего, что было по-настоящему его собственным. Подобное отсутствие привязанности может заставить некоторых людей жаждать индивидуальности или развить чрезмерную потребность владеть вещами, однако для Ноя это означало, что на самом деле ему было плевать на имущество. Чем больше у тебя есть, тем больше ты можешь потерять.

Алана скользнула взглядом по его телу, и её щеки окрасились ярко-розовым, однако её не напугало то, что он практически голый.

Он шагнул ближе.

Она отступила.

Её мышцы напряглись, а губы чуть-чуть задрожали. Дыхание ускорилось, её грудь поднималась и опускалась под красно-зеленым свитером.

«Ааа, а она не настолько хладнокровна, как хотела казаться». Но, чёрт побери, он тоже. У него во рту пересохло, а его...

Проклятие!

— Пойду-ка я накину на себя что-нибудь, — пробормотал он, удивленно услышав свой голос низким и скрипучим.

— Неплохая идея, — Алана кивнула.

Когда он бросился в безопасность своей спальни, Ною пришло на ум, что именно он оказался тем, кто поджал хвост и сбежал.