— Быть искаженным? — спросил Джо. — Почему?

— Дышите ровно.

Блетчли надел Джо маленькую резиновую маску. Джо задышал, с каждым вдохом становясь сильнее. Через несколько мгновений дверь открылась. Однорукий человек, одетый в безукоризненно накрахмаленные хаки, двигался по краю поля зрения Джо. Действительно ли это был пресловутый Уотли во плоти?

— А это, должно быть, наш новый армянин из «пурпурной семерки», — произнес голос издалека, — который проделал долгий путь из Аризоны, чтобы присоединится к нам. Нет, пожалуйста, Джо, не утруждайте себя; сидите, где сидите. Вы предпочитаете чай без сахара, правильно?

Джо кивнул. «Остерегайся летучих мышей», — подумал он.

— Так, — продолжал голос, — я рад, что Вы наконец-то с нами. Теперь давайте не будем терять время, давайте сразу же перейдём к сути вещей. Мы здесь, чтобы поговорить о Стерне — о человеке, агенте и обо всём. Да, обо всём…

После того как инструктаж в огромном кожаном кресле с «длягазом» на лице закончился, Джо очутился на узкой каменной террасе, расположеной, должно быть, довольно высоко, потому с неё открывался прекрасный вид на пустыню. Одну из стен террасы украшала шкура бенгальского тигра, а вдоль двух других стояли пальмы в горшках.

Они с Блетчли сидели рядышком в шезлонгах, стоящая на столике перед ними бутылка хранила джин, а камуфлированный брезентовый тент над головами — тень. По цвету неба Джо догадался, что приближаются сумерки.

— …и по этим причинам, — говорил Блетчли, — я не думаю, что вы должны расстраиваться жесткостью Уотли, когда он говорит о Стерне. Страсти в военное время накаляются, а бедняга Уотли так и не оправился от потери правой руки из-за немцев. Однажды он сказал мне, что до сих пор чувствует как дёргаются пальцы на отсутствующей руке. Особенно указательный, на спусковом крючке. Он сказал, что палец никогда не перестаёт дергаться.

«И не перестанет», — подумал Джо.

Он понятия не имел, о чём был разговор с Блетчли и с чего он начался. В руке оказался полупустой стакан, Джо понюхал его. Хининовая вода. Блетчли наклонился вперёд и неторопливо добавил джина в свой стакан, потянулся и улыбнулся, расслабляясь. Джо чувствовал себя будто пассажир лайнера, направляющегося на Восток, в Индию. Он и Блетчли были случайными знакомыми, сидели вместе на палубе, болтали и пили перед закатом, убивая время до поздней трапезы, когда нужно будет пойти переодеться.

«Оставайся на открытом пространстве, дитя моё», — подумал Джо.

— Вы немного поспали, должны уже чувствовать себя получше, — сказал Блетчли.

— Да, но я все ещё не понял чем именно встревожен Уотли.

— Ну, я это заметил, но не думаю, что Уотли намеренно уклонялся от ответа. Я не особо в курсе, но у меня сложилось впечатление, что он хочет, чтобы вы взялись за дело без предубеждений о роли Стерна. Взгляд со стороны, так сказать.

— Стерн, — пробормотал Джо, глядя на пылящую пустыню. — Посмотреть так, будто я — это кто-то извне.

— Именно.

— Или кто-то с другой стороны, — добавил Джо. — А что, если немцы вдруг проявят особый интерес к Стерну? Или уже… Что могли уже придумать немцы? Что они могли обнаружить?

— Полагаю, что-то в этом роде, — сказал Блетчли. — Я не знаю, в чём конкретно заключается суть операции, но моё впечатление о её общем направлении примерно такое же, как сложилось у вас.

«Вот так, — подумал Джо. — Монастырь заставляет меня играть роль, похожую на роль немецкого агента. Посмотреть на деятельность Стерна с точки зрения другой стороны. Но почему? У монахов и так полно забот, нужно вести операции против немцев. Зачем утруждать себя проведением операции против Стерна, одного из своих? Информация, которой он располагает, должна быть очень важной. Даже решающей, как выразились трое мужчин в белых льняных костюмах. — Джо поразила одна мысль. — А не касается ли эта информация самого Монастыря? Вот почему эти монахи так молчаливы. Потому что Стерн знает об этом месте что-то, чего не знает никто. И если немцы когда-нибудь узнают…»

Блетчли отхлебнул из бокала и заговорил о закатах на море. Они снова были на пассажирском лайнере, плывущем в Индию.

«Меняет тему, — подумал Джо. — Блетчли не хочет, чтобы я слишком интересовался конкретной информацией Стерна. Доложите о Стерне в целом, вот и всё. Так я не узнаю самородок, даже когда наткнусь на него. Если у меня вообще получится».

Джо обнаружил, что снова отъезжает, теряя связь с реальностью.

— Скоро уже поедем, — сказал Блетчли. — Я не люблю ездить по ночам. Это перенапрягает мой глаз.

«Тебе это не нравится, но ты делаешь это», — подумал Джо, в его голове мелькнул образ, что-то, что Лиффи мимоходом упоминал. Да! Лиффи ассистировал Блетчли на встречах с агентами. Блетчли, сидя за рулём, выступал просто как водитель, в то время как Лиффи играл роль начальника и расспрашивал человека в соответствии с инструкциями Блетчли. Агент концентрировался на Лиффи, а Блетчли слушал и наблюдал через зеркало заднего вида. Простой и старый трюк, но эффективный.

«Игра, — подумал Джо, — теперь понятно, почему мы сидим здесь, на палубе корабля, окружённые охотничьими трофеями и пальмами в горшках. Блетчли здесь настоящий шкипер, и он — тот, кто отвечает за эту операцию и за Монастырь, а Уотли просто кто-то из персонала, его заместитель, вероятно… Но зачем столь сложная игра? Кругом война, приближается Роммель. Почему в такое время они смертельно боятся Стерна? В конце концов, это лишь один человек, не больше».

— Вы когда-нибудь слышали о сёстрах? — спросил Блетчли.

Джо попытался ещё подумать сквозь лихорадку.

— Вы имеете в виду странных сестер? Это старое определение судьбы?

Блетчли рассмеялся.

— Нет, это не имеет ничего общего с фольклором. Я имел в виду двух женщин-близняшек. Некоторое время назад они считались царствующими королевами Каирского общества. Теперь ведут довольно замкнутый образ жизни. Говорят, они живут в плавучем доме на Ниле.

— Я о них не слышал.

— Но фамилия Менелика, того египтолога, знакомого Стерна, — «Зивар» — что-то значит для вас, не так ли? Когда-то Зивар тоже был фигурой светской.

— Да, я слышал о старом Менелике. И что насчёт него?

Блетчли не ответил. Он встал на ноги и потянулся.

— Нам пора, Джо. Я не люблю ездить по ночам. Это беспокоит мой глаз.

О монастыре у Джо остались размытые воспоминания. Не помнил он толком и обратную поездку через пустыню с Блетчли, не помнил ни как они приехали в Старый Каир, ни как Ахмад помогал ему подняться в комнату. И не знал, что Лиффи пришёл к нему в тот вечер, чтобы побыть сиделкой.

Лиффи тихо мурлыкал себе под нос в то время как Джо метался в лихорадке на узкой койке, в то время как за стойкой администратора на первом этаже Ахмад глядел на пожелтевшие листы раскрытой всегда на единственной странице газеты тридцатилетней давности, в то время как ночь звёздоворотом кружилась над загнивающей руиной, известной как Отель «Вавилон».