— Ты упускаешь из виду весь смысл.

— Какой смысл?

— Если ты упускаешь его, почему я должен тебе говорить? — я открываю рот, чтобы что-то сказать, но он обрывает меня. — Сними свою рубашку. — мои кулаки сжимаются по бокам. — Если ты этого не сделаешь, это сделаю я. Сколько разорванных рубашек ты хочешь собрать?

— Ты болен.

— Ты действительно считаешь, что это оскорбление для меня? — я сжимаю губы в тонкую линию. — Последний шанс. Сними рубашку.

— Нет.

Мы смотрим друг на друга одну секунду.

Две.

Три..

Он направляется в мою сторону. Вся кровь отливает от моего лица, и по спине пробегает дрожь.

Это реально.

Этот взгляд. Эта решимость.

На этот раз он не остановится.

— Отлично! — выпаливаю я, отступая назад. — Я сделаю это.

Он останавливается, но его бесстрастное лицо остается на месте. Он выглядит спокойным и непринужденным, но если я сделаю хоть один шаг, не сомневаюсь, он погонится за мной, как голодный волк.

Думай, Эльза, думай!

Сумасшедшая идея взрывается у меня в голове.

— Сделай это для меня, — говорю я нейтральным, почти безразличным тоном.

Левый глаз Эйдена дергается.

Уверена, что мое предложение застало его врасплох. Он думал, что я либо отступлю перед его угрозой, либо он сделает это силой. Убеждена, что больной ублюдок надеялся на второй вариант.

Тот факт, что я предлагаю ему сделать это без всякого фактора насилия, должен вывести его из равновесия.

Те, кто предлагает два варианта, не ожидают третьего. Третий вариант их пугает, и на этом я настаиваю.

Он прищуривается:

— Ты снова пытаешься играть в игру.

— Я просто даю тебе то, чего ты хочешь.

— Да?

Его тон становится каменно-холодным.

— Да.

— Ты пожалеешь об этом.

Он подходит ко мне и тянется за моей лентой.

Я кладу обе ладони на его дурацкие широкие плечи и зарываюсь пальцами в его пиджак.

Он останавливается у моей первой пуговицы и изучает мое лицо.

Прикосновение к нему никогда не было частью сделки, и он, должно быть, удивляется, почему я делаю это добровольно.

Не знаю, ненавидит он это или ему нравится, но я не даю ему или себе времени подумать об этом.

Я поднимаю колено и бью его в промежность. Сильно. Так сильно, как только могу.

Его лицо искажается, и он протягивает ко мне руки, но я пригибаюсь и пробегаю мимо него.

Огромная ухмылка растягивает мое лицо.

Я только что ударила коленом по яйцам Эйдена гребаного Кинга!