Физически. Это было лишь физическое влечение. Я пошла на это только для того, чтобы убедить его дать мне немного крови. Ничего больше.

Абсолютно ничего больше.

— Правда или ложь, что ты никогда не сможешь вернуться в Хайрат.

Пространство между нашими пальцами стало горячим, как кузнечный горн, и я резко отдёрнула руку. Так вот, значит, что он задумал. Втянул меня в игру, чтобы найти ответы, которые я не хотела давать. Он почувствовал мою боль и нежелание говорить о Хайрате в поезде, и всё же вот он поднимает вопрос снова, орудуя проницательностью, как ножом между рёбер. Минуту назад он был не просто хитрым убийцей. Он был тёплым. Человеком.

Стыд сжигал меня изнутри. Я знала, что это не так. Разве он уже не использовал всё своё остроумие против меня? Он был убийцей и в словах, и в оружии. На мгновение я забыла об этом.

Я оттолкнулась от стола, и мой стул врезался в заднюю стену.

— Спокойной ночи.

Нок моргнул, крошечные морщинки на его лбу на мгновение произвели впечатление замешательства. Но я знала, что это не так. Он оказался хитрее, чем я думала. Резко развернувшись на каблуках, я не дала ему шанса заговорить и бросилась к лестнице, желая притвориться спящей до того, как он поднимется в номер.