От волнения у Вероники даже перехватило дыхание и на глазах выступили слезы. Виктор отвернулся к окну и вздохнул:

- Я всегда проверяю каждое объявление "Помогите больному ребенку", - сказал он. - Если действительно есть малыш, нуждающийся в помощи, я делаю все, чтобы мои деньги пошли именно на его лечение, а не застряли по дороге в чьих-то жадных руках. Так было с моим одноклассником. Ему начали собирать деньги на курс лечения. Объявления по телевидению, посты в интернете. Тогда люди еще не совсем утратили доверие и переводили средства охотно. А деньги так и не дошли до клиники, где должны были проводить лечение. Никто не знал, куда они делись. И Толю спасти не удалось. Как и еще троих детей, для которых та же организация объявила сбор средств. А потом она самоликвидировалась. И ее учредителей даже не искали толком.

По тому, какими отрывистыми фразами говорил Виктор, отвернувшись к окну, Вероника поняла, что ему до сих пор тяжело вспоминать об этом.

- Так часто бывает, - с горечью сказала она, - практически невозможно привлечь к ответственности человека, которому деньги отдавали добровольно. У меня были такие темы. Каждый раз потом чувствовала себя так, будто искупалась в грязи. А есть еще торговцы, которые впаривают пенсионерам всякий трэш за баснословные деньги и разработали для этого целую методику маркетинга...

- Или девочки, соблазняющие богатых наследников, - подхватил Виктор. - Из той же шеренги особи, - припечатал он, спрыгивая с подоконника, - интересно, она хотела ему лишь сесть на шею или обобрать и оставить ни с чем? Может, еще и Чибисовой как-то хитро капала на мозги насчет того, как оплошал Константин, напоминала, что именно он не спас Егора. Может, с помощью Риммы Глаша рассчитывала вскоре после свадьбы стать богатой вдовой; пользовалась горем матери, только что потерявшей сына. Вот интересно, кому теперь достанется наследство?

Ника задумалась.

- Если за оставшиеся два месяца до вступления завещания в силу не объявятся другие наследники, - сказала она потом, - то по идее, деньги и имущество перейдут к вдове Константина и их дочери. Надо будет уточнить у Наума. Он специализируется на уголовных делах, но и в наследственных разбирается.

Вероника помолчала и вдруг рассмеялась:

- Витя, я представила себе физиономию Марго! Нестерова, от которой у нее сводит скулы, скоро выйдет на свободу, оправданная по всем пунктам, и станет богатой женщиной. А Маргарита отсидит в обсерваторе, чудом избежав гибели. И даже босоножки ей порвали. А она ведь уже настроилась праздновать победу над ненавистной Олесей. Та, как считала Марго, должна была на несколько лет отправиться на зону, вернуться пораженной в правах, преждевременно постаревшей, с нарушенным здоровьем и влачить жалкое существование. Это Маргарита считала бы торжеством справедливости. А как вышло!.. А вот Антонину мне немного жалко...

- А мне - нет, - отрезал Виктор. - Моя тетя осталась вдовой с шестью детьми и племянником. Но она не согласилась бы на противозаконный заработок, оправдывая это тяжелой жизнью и тем, что у нас нет дорогих игрушек и аксессуаров, а ей хочется поменять старый кинескопный телевизор на новую "плазму". У нее совесть иначе устроена. Тетя трудилась на трех работах, выбивалась из сил, чтобы прокормить детей, но на преступление не пошла бы даже от отчаяния. А медсестра ради домашнего кинотеатра и интерактивных игрушек стала соучастницей убийства - и получила заслуженную награду за свой "материнский подвиг". Вот ее детей мне жалко. Надеюсь, что все они выживут, и Антонина ответит по всей строгости за содеянное.

- Витя, передай мне, пожалуйста, ноутбук, - Вероника поудобнее подбила под спину подушки и села, - следующая глава уже просится на экран!

- Все что угодно, моя прекрасная леди, - в прежней игривой манере воскликнул Виктор и с неумелым реверансом водрузил ей на колени ноутбук.

Вероника забарабанила пальцами по клавишам - абзац за абзацем, страница за страницей. Новая глава для разворота "Телескопа" действительно ложилась в вордовский файл легко и быстро. И даже боль в правой руке забылась, отступила, стихла, ушла на второй план.

Не желая отвлекать ее, Виктор прошел в свою спальню и списался по вайберу с Гершвиным. Адвокат поведал ему свои новости. Виктор ответил: "Чудесно. Картина складывается. У нас тоже новости". "Позже, - ответил Наум, - я в приемной у Ильина". "Зайдите, как только освободитесь. Вероника нарыла "бомбу"!". "ОК. Приду!"

Далее Виктор связался с Камышовым и велел проверить биографии Глафиры Фединой и Аркадия Нарвского. "Подозреваю, что Константин - не первая их жертва. Интересно, скольких они уже облапошили? Теперь ясно, почему эти лиса Алиса и кот Базилио отираются возле Чибисовой и терпят ее властный характер и крутой нрав. Она - их пропуск в высшее общество, где они выискивают объекты для "развода". Ясно... "Лису Алису жалко плачет по ней палка. Кот Базилио нищий Вор, гнусный котище"... Ладно. Я вас еще хорошенько за хвосты оттаскаю!".

***

Следователь Ильин старательно делал вид, будто не понимает, о чем его расспрашивает визитер. Но по спине уже пробегали колючие мурашки страха. Похоже, этот франтоватый петербуржец докопался до многого. Удастся ли сохранить хорошую мину при плохой игре - неизвестно...

- Спросите у медсестры, зачем она стащила телефон у пациента, - твердил он. - Где нашли гаджет? В доме Ивановой. С нее и спрашивайте. А при чем тут я? У нас нет заявления о краже, чего вы от меня хотите? Я следователь по особо тяжким преступлениям, а не работаю с мелкими кражами!

- Вы так уверенно переводите стрелки на медсестру, - заметил горбоносый адвокат, - потому, что знаете: в ближайшее время Иванова ничего никому сказать не может. И заявления о краже в полицию не поступало потому, что человек, у которого украли телефон, был убит.

- Может, это я Ивановой по голове дал и газ открыл? - вызверился следователь. - Может, вы хотите меня обвинить в том, что я нарочно дело хочу замазать, вот и подставляю в роли виновной эту женщину? Вы на это намекаете? Не скатывайтесь уже в полный бред!

- Но вы даже не ищете того, кто оглушил медсестру и закрыл в ее доме все форточки, - настаивал Наум, - а до этого этот человек попросил ее добыть для него телефон Нестерова. И я подозреваю, что медсестра получила от него же мзду за "случайный" ввод аллергена в капельницу Константина... И кто-то заплатил коллеге жены Нестерова за видеозапись прогулки в парке. Вы беседовали с Маргаритой Сидоренко о том, кто дал ей деньги на покупку дизайнерских босоножек и сумки?

Ильин молчал, шевеля губами и беззвучно посылая Гершвина по всем известным адресам.

- С телефона убитого дважды звонили среди ночи с угрозами спецкору "Невского телескопа" Орловой, - напирал Наум. - И об этом она сама вам говорила.

- И мы нашли того, кто это делал, - поднял голову Ильин. - Это была Иванова. Телефон нашли в ее доме, с ее отпечатками пальцев. Что вам еще нужно?

- Я думаю, что настоящий автор "звонков с того света" держал телефон в перчатках, - терпеливо отвечал Гершвин, - у него были причины запугивать Веронику Орлову. Не будете же вы утверждать, что ей звонила с угрозами туповатая Иванова, которая, если и читает прессу, то чаще - какие-нибудь "Истории из жизни", "Хозяюшки" и "Кулинария форева". А "Телескоп" для нее слишком сложен.

- Вам бы детективные романы писать, - огрызнулся Ильин. - Фантазия у вас дай Боже.

- Фантазия вам не повредит, когда я задам вам эти же вопросы на суде, - рубанул Наум, - придумывайте уже, как выкручиваться будете. Я хотел решить вопрос миром, но вы не хотите. Значит, будет по-плохому.

- Вы мне что - угрожаете?

- И не думал. Просто предупреждаю: я непременно повторю эти вопросы в зале суда, когда вас приведут к присяге. А лгать под присягой - это уже статья. Так что подумайте, что будете врать так, чтобы не "спалиться". Или заранее покупайте себе спортивный костюм и тапки.

Ильин зыркнул на Гершвина исподлобья: "Принесло же его! И кто его только нанял? Я так и знал, что он нам еще задаст жару. Он уже загнал мне в зад кувалду по самый пуп"...

- Соседи Антонины видели, - продолжал Гершвин, видя колебания собеседника, - что в дом Ивановой незадолго до нашего появления наведались какие-то двое неизвестных. А потом спешно ретировались в направлении автобусной остановки. Вы их искали?

- Свои худи они сбросили за павильоном остановки, - мрачно сказал Ильин, - а их хозяев и след простыл. Автобусы у нас ходят хорошо. Мне что теперь, проверять всех, кто носит эти кофты? Вся местная молодежь в подозреваемые попадет, они сейчас все в этих капюшонах разгуливают. С кого начинать прикажете?

- С одорологической экспертизы обоих худи, - терпеливо сказал Наум, - странно, что я должен напоминать вам такие азбучные истины, которые каждый следователь уже на первом курсе запоминает.

- Худи пропали, - после тягостной паузы признался Ильин, - приглянулись кому-то.

- Все это было бы смешно, - выбил пальцами дробь по столу Наум, - когда бы не было так грустно. У вас из-под носа вещдоки пропадают, а вы и не чешетесь. И покушение на Иванову вы не прочь, чует моя чуйка, объявить несчастным случаем. Женщина, собираясь варить суп, закрыла все окна, не забыв и о ставнях, открыла все конфорки, не зажигая их... А потом упала, ударилась затылком, пошла в комнату и легла на диван вместо того, чтобы вспомнить о своих детях... Ну да, обычное дело, сплошь и рядом такое, чего тут расследовать, да?

- Чего вы от меня хотите? - страдальчески посмотрел на него Ильин. - Дело о происшествии с Ивановой уже возбуждено, его уже расследуют. Показания соседей записали.

- А Нарвский-то ваш - натуральный псих, - заметил Наум, - поняв, что ваш разговор ночью на мосту услышали, так он носился по набережной с электрошокером и своими воплями и матом перебудил пол-Выборга.