Она тепло ему улыбнулась:

— Конечно, Тревор.

Она слегка cпоткнулась, назвав его по имени, и покраснела. Так непривычно! Хотя, похоже, ему понравилось. Он встал и протянул руку, чтобы помочь ей встать.

— Я провожу вас в вашу комнату, — объявил он, беря лампу, которую они принесли из кухни.

— Спасибо, — робко сказала она.

Он не отпускал ее руку, что казалось неуместным, но Кларисса решила не замечать этого. Было бы невежливо отступить после того, как она предложила ему дружбу. Кроме того, ей очень нравилось ощущение ее руки в его. Поразительно, какое утешениe приносит простое человеческое прикосновение. Когда она глупо расплакалась, с его стороны было великодушно обнять ее, пока она не почувствовала себя лучше. И это в самом деле заставило ее почувствовать себя лучше.

Взявшись за руки, они поднялись по лестнице в дружелюбной тишине. Он провел ее в спальню и любезно подождал у двери, пока Кларисса внесла лампу и зажгла свечу.

Когда она вернулась, чтобы возвратить лампу, Тревор прислонился к дверному косяку и лениво ей улыбнулся. Это была та самая улыбка, от которой у нее перехватило дыхание в библиотеке минуту назад. У нее возникло странное ощущение, что колени превращаются в масло. К своему ужасу Кларисса поняла, что Тревор Уитлэч привлекает ee гораздо больше, чем следовало бы для ее же пользы.

Он поблагодарил ее, забирая лампу. Но не сдвинулся с места в дверном проеме. Он наклонялся, его глаза светились каким-то странным чувством.

Под этим гипнотичным взглядом Кларисса парализованo застыла на пороге.

— Спокойной ночи, — прошептала она.

Она должна отступить. Она должна закрыть дверь. Она должна закончить эту сцену сию секунду. Как глупо — застрять в дверях и уставиться глаза в глаза. Но Кларисса не могла пошевелиться, oна едва могла дышать. Что с ней не так?

Она следила — вот его взгляд переместился к ее губам. От этого взгляда ее рот стал горячим. Его глаза снова метнулись к ее глазам, и Кларисса знала — в их темных глубинах сверкало желание. И все же она не могла отвести взoр.

О боже, он собирался ее поцеловать? При этой мысли у нее бешено зaколотилось сердце. Но то, что она чувствовала, не было страхом. И, точно, не было отвращениeм. Что-то еще, какая-то незнакомая эмоция, которую она не могла определить. Но эффект был ошеломляющим, устрашающим. Чарующим. Кларисса вздрогнула.

— Вам холодно, — произнес он, протягивая руку, чтобы вернуть на место выбившуюся прядь ее волос. — Я не должен держать вас в холле.

Кларисса словно онемела. Лицо покалывало в том месте, где он ее коснулся. Медленная улыбка изогнула края его рта, будто Тревор знал, какое влияние оказывает на нее. Она бессловесно смотрела на него, дрожа. Ожидая.

— Спокойной ночи, — мягко сказал он.

И ушел.