Глава 13

Кларисса со вздохом отложила вилку.

— Два человека не могут отдать должное этому обеду, — сказала она с искренним сожалением.

Кларисса посмотрела на едва тронутые блюда с едой, стоящие перед ней, и потрясенно покачала головой. Излишнее великолепие этого обеда казалось ей декадентским. Ей стоило жестокой борьбы с собой удержать язык за зубами.

Когда было объявлено об обеде, мистер Уитлэч поспешно извинился перед ней. Oна проглотила огорчение и приняла извинение. Никакой другой альтернативы не представлялось; Кларисса была — хотя и невольно — гостьей в доме этого мужчины. И как только согласилась пообедать с джентльменом наедине (что погубило бы ее, стань это известно), она утратила право возражать против непрошенной щедрости обеда. Или, если на то пошло, придираться к расположению стульев. Мистер Уитлэч сидел во главе стола; Кларисса — слева от него, а не напротив. Это было неприлично для обеда tête-à-tête, но, как указал Тревор, гораздо удобнее. Хозяин опять предпочел удобство приличию. Он определенно был последователен.

Теперь он улыбался ей через край своего бокала:

— Похоже, вы не одобряете.

— Нет, — серьезно сказала она, наконец с облегчением высказывая свое мнение. — Это шокирующе напрасная трата, сэр. В мире столько голодных людей.

Ее компаньон выглядел совершенно нераскаявшимся. Даже за обедом он сидел, непринужденно опираясь на локоть, так что его немедленно выгнали бы из-за стола Академии мисс Батерст. Его темные глаза весело заблестели:

— Я счастлив сообщить, что вам не нужно добавлять эту еду в список моих грехов. Все, что не выращено в моих садах, куплено по справедливой рыночной цене.

Она покраснела от своей грубости.

— Прошу прощения! Я не хотела критиковать вас.

Его смуглое лицо озарилось необыкновенно привлекательной улыбкой.

— Вы не обидели меня, если вы это имеете в виду.

Нет; Кларисса быстро приходила к выводу, что обидеть мистера Уитлэча невозможно! Похоже, он понятия не имел о правилах вежливого поведения. Почему ей нравилось в нем это полное отсутствие приличия? Признаться, его влияние на нее было необъяснимым.

Она с сомнением посмотрела на него.

— Вы действительно сын священника? — спросила она.

Тревор усмехнулся.

— Скандально, не правда ли? Яблоко упало так далеко от дерева!

Кларисса густо покраснела.

— О боже! Я не должна была выпаливать такой вопрос. Прошу прощения.

Тревор поставил бокал и снова взял вилку.

— Знаете, мне хотелось бы, чтобы вы избавились от мысли, что я хрупкий парень. Нет нужды вечно просить у меня прощения.

Кларисса зачарованно наблюдала, как мистер Уитлэч отрезал кусок жареного цыпленка с таким удовольствием, как будто до этого не ел за двоих.

— Как ни странно, я только что подумала об этом, — вежливо отозвалась она. — Вы удивительно толстокожий, сэр.

— Хм, — согласился он, жуя. — «Никогда не обижайся там, где ничего не имелось в виду». Это одно из моих правил.

Ее глаза блеснули.

— Какое прекрасное правило. Я полагаю, вы часто желаете, чтобы ему следовали другие.

Боже мой, этот человек не обиделся даже на это! Он усмехнулся и oтсалютовал ей бокалом! Несмотря на свои лучшие намерения, она рассмеялась.

— Так-то лучше, — одобрительно сказал мистер Уитлэч. — По тому, как вы смотрели на этот окорок и проповедовали о бедняках, я испугался, что вы собираетесь прочитать мне лекцию. Я бы предпочел, чтобы вы смеялись надо мной.

— Я не должна смеяться, сэр, — напомнила Кларисса печально. — В конце концов, мне не до смеха! Я уверена, лучше было бы потратить время на то, чтобы прочитать вам лекцию, как вы это называете.

— Напротив! Ваше время будет потрачено зря.

Кларисса улыбнулась:

— Не могу поверить, что вы полностью утратили добродетель, Тревор, после вашей доброты ко мне.

Черты лица Треворa на мгновение потемнели, и Кларисса почувствовала, как он отстраняется от нее каким-то неопределенным образом. Впрочем, момент пролетел так быстро, что она не была уверена в этом. Почти сразу он снова дразнил ee:

— Я неуязвим ко всякого рода грубости, Кларисса. Пойду дальше: я приветствую это! Однако я провожу черту на проповедях, произносимых за обедом. Моя доброта, как вы ошибочно назвали это, не распространяется так далеко.

Она снова рассмеялась:

— Думаю, вы уже терпеливо перенесли мою проповедь! Я не виню вас за желание перемен. Какое оскорбление я вам нанесу в следующий раз?

Мистер Уитлэч задумчиво жевал, делая вид, что обдумывает возможности.

— Я думаю, вы начали очень хорошо, — предположил он.

Кларисса испуганно закусила губу.

— О боже! Неужели?

Мистер Уитлэч сделал еще один глоток вина.

— Да, — просто сказал он. — Вы выразили сомнения относительно моего происхождения.

Она задохнулась от негодования.

— Вы прекрасно знаете, что я вовсе не это имела в виду! Я лишь выразила удивление, что кто-то такой… такой необычный начал жизнь как сын викария.

— А. Возможно, это прояснит ситуацию, если я объясню, что я у моего отца — третий сын. К тому времени, когда я родился, было совершенно ясно, что и Филипп, и Джеймс собираются пойти по святым стопам отца. Для меня было бы лишним делать то же самое.

— Тогда по чьим стопам вы пошли?

— Моего дяди. Изначально они привели меня в Ост-Индскую компанию.

Кларисса выманила у него рассказ, настолько увлекательный, что почти не замечала, как слуги безмолвно убирают обеденные приборы. Небрежность хозяина естественным образом подействовала на нее, и вскоре она отказалась от приличий. Облокотившись на стол и подперев голову рукой, Кларисса восхищенно наблюдала, как отблески светa свечи мерцают на лице мистера Уитлэча, пока он говорил.

Он с любовью отзывался о своем бравом, эксцентричном дяде, Закари Уитлэче и о его деловых способностях, которые, очевидно, унаследовал от него. Благочестивый Филипп и ученый Джеймс еще в раннем возрасте ощущали свою отмеченность для Церкви, но юный Тревор увлекся морской карьерой и вскоре чувствовал себя в дядином бизнесе как рыба в воде. С любезного благословения родителей oн сопровождал дядю в нескольких пробных плаваниях, a в шестнадцать лет Тревор навсегда покинул дом, чтобы стать protégé и наследником бездетного дяди.

К тому времени, когда он закончил описывать свою раннюю карьеру, свеча, поставленная между ними, уже дымилась в подсвечнике. Он неторопливо снял щипцами нагар на фитилe, и свет немного усилился. Кларисса вздохнула и слегка моргнула, словно просыпаясь.

— Должно быть замечательно быть мальчиком и отправиться в море, — сказала она мечтательно. — Я всегда мечтала увидеть мир.

Мистер Уитлэч бросил на нее веселый взгляд.

— Это замечательно только до тех пор, пока мужчина остается, по сути, мальчиком, — возразил он, завершая свое внимание к свече. — Сейчас мне нравится находиться в море только первую неделю или около того. Потом это становится смертельно скучным.

— Скучным! — воскликнула она. — Как это возможно?

Тревор бросил щипцы обратно на скатерть и откинулся на стуле, усмехаясь ее возмущенному выражению лица:

— Скверная еда, паршивая компания, тесные помещения, нечего делать — и ко второй неделе, гарантирую вам, рекомендуется держаться с подветренной стороны от команды.

Кларисса не думала об этом.

— О, мой Бог. Но зато, в конце путешествия — Индия! — В ее глазах снова появился блеск.

Он рассмеялся:

— Иногда. Иногда другие места.

— Расскажите мне об Индии. Расскажите мне что-нибудь об Индии.

— Индия? Фу! Я не люблю Индию. Это грустное, грязное место.

Она зажала уши руками.

— Нет! Ах вы, ужасный человек. Вы дразните меня!

Тревор громко рассмеялся ее реакции:

— Стóит ли утомлять вас рассказами о моих коммерческих начинаниях? Cогласен, те, кто никогда не покидают Англию, многое упускают. Если бы пересечение моря не было таким утомительным, я бы рекомендовал путешествовать всем. Путешествовать для удовольствия.

— Я никогда нигде не была, — задумчиво сказала Кларисса.

Тревор потянулся к ней и взял ее за руку.

— Куда бы вы хотели поехать, Кларисса? — прошептал он заговорщицким тоном. Его глаза озорно блеснули, и он приподнял брови, заставляя ее хихикать.

— Бог милостивый, я не знаю!

— Бомбей? Марсель? Венеция? Бостон?

— О! — воскликнула она, ее глаза стали похожи на блюдца. — Вы были во всех этих местах?

— За исключением Бостонa, — признался он. — Вот это — континент для вас! Возможно, вам стоит отправиться в путешествие, чтобы увидеть Америку.

Кларисса задумалась, не следует ли ей вырвать руку, но он рассеянно играл ее пальцами. Было ясно, что его разум витает где-то еще, безусловно, он не имел в виду никакого вреда. И она обнаружила, что ей очень нравится, как он играет ее пальцами. Она решила позволить ему подержать ее за руку еще немного.

— Я хотела бы однажды увидеть Италию, — робко исповедовалась она. — Уверена, что никогда не смогу, но… о! Картины, которые видишь! Кажется, там всегда светит солнце.

— Я сам люблю Италию. Вы любите искусство? Живопись, скульптуру, архитектуру и все такое?

— У меня никогда не было шанса узнать, — продолжала изливать душу Кларисса. — Мне кажется, что да. Я очень люблю историю.

Ухмылка снова сверкнула на eго лице.

— Тогда вы обязательно должны увидеть Италию.

— О, я не смею так высоко занoситься в своих мечтах! Я считаю, что мне повезeт просто однажды увидеть Бат.

Говоря это, она осторожно вытянула руку из его захвата. Кларисса побаивалась, вдруг он скажет или сделает что-то, что может ее смутить, но Тревор, казалось, не обратил внимания. Он определенно не пытался удержать ее руку. Странная боль разочарования смешалась с облегчением.

— Бат! Ваши цели слишком скромны. — Тревор взял наполовину пустую бутылку вина и заново наполнил стакан у ее локтя. — Италия была первой зарубежной страной, которую я посетил. Мой дядя сделал правильный выбор, взяв меня туда. Венеция возбудила мой аппетит к путешествию — так, как Бомбей, если бы я увидел eго первым, не возбудил бы.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: