— Сейчас же, действительно…! — воскликнула она, уперев руки в бедра.

Тревор расхохотался.

— В буфете есть отличный разделочный нож, если хотите сначала вооружиться.

Губы ее дернулись в усмешке:

— Нет, спасибо. Если вы ведете меня наверх, я точно знаю, где моя шляпная булавка.

Кларисса позволила взять себя за руку и вывести из столовой. Она рассудила, что он объяснит свои намерения в удобное для него время.

Он неожиданно замедлил шаг на лестнице. Кларисса вопросительно взглянула на него — Тревор задумчиво хмурился.

— Появились сомнения, мистер Уитлэч? — поддразнила она.

Он улыбнулся, но рассеянно.

— Нет. Но мне пришло в голову: то, что я собираюсь предложить, может вас оскорбить. Надеюсь, это не так.

— Предложить? Я думала, вы собираетесь мне что-то показать.

— Да, но после того, как покажу, я намерен отдать это вам. — Хмурый взгляд исчез, в его глазах внезапно заплясали чертики. — Вы хоть представляете, насколько многообещающим становится этот разговор?

Кларисса ахнула и прикусила губу.

— Прошу, не объясняйте! — она умоляла.

Его плечи задрожали от смеха.

— Нет, это все испортит, — согласился он. — Кроме того, я очень надеюсь, что, когда вы увидите то, что я собираюсь вам показать, вы непреодолимо захотите, чтобы я отдал это вам. Я искренне надеюсь, что ваше желание преодолеет ваше сомнение.

Кларисса замерла на лестнице.

— Я не сделаю ни шага, пока вы не расскажете, что мы обсуждаем! — объявила она сдавленным голосом.

Его ухмылка стала, если возможно, еще более дьявольской.

— Мы обсуждаем мое последнее предложение, Кларисса.

Она стояла на своем:

— Ну? Что это?

Левая рука Тревора держала свечу, но его правая рука внезапно обвилась вокруг ее талии, прижимая к себе. Она застыла, изумленная настолько, что не могла пошевелиться.

— Я сопровождаю вас наверх, Кларисса. В «Тюдоровскую комнату», — пробормотал он, почти касаясь губами ее уха. Она непроизвольно вздрогнула, когда его теплое дыхание коснулось ее шеи. — Мы собираемся снять там одежду, вы и я.

В его голосе дрожал смех, но Кларисса не видела ничего смешного. Она изо всех сил пыталась подняться по узкой лестнице, чтобы повернуться и сердито взглянуть на него.

— Как вы смеете? — она воскликнула. — Отпустите меня!

— Осторожней! — предупредил он, отпуская ее достаточно, чтобы она могла ухватиться за перила. — Я менее опасен для вас, чем полироль на этой лестнице.

Кларисса, затаив дыхание, вцепилась в перила. Она ощутила, что теряeт равновесие во многих отношениях. Но Тревор одной рукой обхватил ее за талию, удерживая. Его рука была такой же сильной и устойчивой, как дерево под ее пальцами, лицо выражало искреннюю озабоченность.

— С вами все впорядке? — спросил он.

Она посмотрела на него в безмолвном негодовании. Невозможный человек! Но Кларисса была полностью уверена, что если поскользнется, он ее поймает.

— Вы выбрали опасное место, чтобы напугать меня до безумия, — сказала она дрожащим голосом.

Он выглядел очень пораженным.

— Так и есть. Вернемся.

Кларисса подавилась возмущением:

— Где вы сможете начать снова, без сомнения?

— Вы читаете мои мысли, — сказал он. В самом деле, это должно быть противозаконным — следует запретить, чтобы у мужчины была такая обаятельная улыбка!

Одной рукой она держалась за перила, а другой подобрала юбки.

— Я иду на лестничную площадку, — сказала она ему с большим апломбом, — потому что стоять на лестнице бессмысленно. Но вы не будете допускать дальнейших вольностей, мистер Уитлэч.

— Я снова стал «мистером Уитлэчем»? — оплакивал он, следуя за ней. — Я должен извиниться?

— Это, безусловно, не повредит. Действительно, отвести меня в «Тюдоровскую комнату», чтобы снять с себя одежду! — Она остановилась наверху лестницы, ощетинившись.

— Чтобы снять немного одежды, — поправил он ее, приняв до смешного невинное выражение. — Я лишь имел в виду, что мы вытащим часть одежды из гардероба. Что, по-вашему, я имел в виду?

Она не могла придумать адекватного ответа. Гостеприимный хозяин подошел к двери роскошной спальни, которую она заметила вчера, распахнул дверь и поклонился, приглашая ее войти. Кларисса, смущенная, осталась наверху лестницы.

— Почему вы говорили такие возмутительные вещи? — потребовала она, чувствуя себя крайне глупо.

Он пoвернулся к ней и беспечно провел по ee щеке пальцем. Она ожидала насмешек, тепло его улыбки сбивaло с толку. Выражение его лица приглашало разделить шалость; она чувствовала, как рушится ее защита. Он взял Клариссу рукой за подбородок и заставил взглянуть ему в глаза.

— Вы действительно не думаетe, что я буду навязывать вам мое внимание.

Его прямота вырвала из нее ответную честность:

— Нет.

Тревора внезапно стал совершенно серьезным.

— Спасибо, — с нажимом сказал он. — Я никогда этого не сделаю.

Она мягко ему улыбнулась:

— Я знаю это. Вы человек чести.

Беззвучный смех сотряс его плечи:

— О, Кларисса, не слишком доверяйте мне! Ваше определение чести отличается от моего.

Она убрала его руку от лица и попыталась выглядеть серьезной.

— Я не считаю правильным, что вы дразните меня, как, например, минуту назад.

Огонек юмора снова осветил его лицо.

— Вы будете рады узнать, что у моего безумия есть метод.

Она не могла не улыбнуться:

— Метод? Какой?

Он подмигнул.

— Я поселил шокирующие мысли в вашу голову, так что мои истинные намерения по сравнению с ними покажутся скучными.

Затем Тревор повернулся и направился в спальню. Он не тянул ее за руку, не хватал за локоть и не использовал какие-либо физические средства принуждения. Он просто взял свечу с собой. Кларисса волей-неволей должна была следовать.