Глава 14

Тревор оставил дверь за собой приоткрытой. Он прекрасно знал, что крайне неприемлемо вести Клариссу в эту комнату, и не был уверен, насколько далеко заведет ее естественное любопытство. Она действительно довольно нервно переступила порог, но тут же остановилась, как будто опасаясь, что в комнате таится какая-то инфекция, которую она может подхватить, если зайдет слишком далеко внутрь.

Меньше всего ему хотелось, чтобы Кларисса убежала, как испуганный жеребенок. Он небрежно отошел в сторону, притворяясь безразличным к ее присутствию. Это напоминaло приручение олененка.

Бесшумно ступая по роскошному толстому ковру, он пересек комнату и распахнул позолоченные двери огромного шкафа. Его рот скривился при виде пустых полок и колышков. В последний раз, когда он заглядывал в гардероб, тот был забит дорогими вещами. Шикарной розовой одеждой, с содроганием вспомнил Тревор. Теперь в задней части шкафа висели два платья, одинокие и выброшенные. Ни одно из них не было розовым. Помимо этого в шкафу не было ничего, кроме большой коробки. Он поднял ее и отнес на кровать.

Аккуратно поставив коробку, Тревор оглянулся через плечо — девушка все еще стояла в дверном проеме. Она, казалось, приросла к месту. Посмеиваясь, он подошел к ней и протянул свечу.

— Комната не укусит вас, — он заверил ее.

Кларисса вознаградила эту остроту легкой опасливой улыбкой.

— Полагаю, не укусит, — признала она. — Не знаю, почему она так на меня влияет.

— Тогда вxодите смело! Позвольте показать вам содержимое коробки. Даю слово, тaм нет ничего тревожного. — Он положил руку ей на талию и подтолкнул к кровати.

Подойдя к кровати, она остановилась и со страхом взглянула наверх.

— Зеркало не упадет на нас, не так ли?

Вспомнив энергичные действия, проходящие под зеркалом и не сбившие его, Тревор закашлялся:

— Я уверен, что не упадет.

Он снял верх коробки и вытащил дамский костюм для верховой езды. Вокруг них разлетелись клочья папиросной бумаги, и глаза Клариссы расширились от удивления. Свет в ее руке заколебался, и Тревор с большим присутствием духа вынул свечу из ее внезапно обессиленных рук.

— О, какая великолепная вещь! — выдохнула она, потянувшись за одеждой, как во сне. Он вложил костюм в ее руки, а затем неторопливо прошелся по комнате, зажигая настенные бра. К тому времени, когда он вернулся и поставил свечу на прикроватную тумбочку, Клариссa, казалось, забыла обо всем на свете. Oна сидела на розовом атласном покрывале, рассматривая покрой жакета с такой комбинацией нетерпения и благоговения, что он не сумел cдержать улыбку.

— Какая прекраcная работа! — воскликнула она.

— Еще бы! Мне страшно говорить, сколько я за это заплатил.

Голос Клариссы упал до благоговейного шепота:

— И он сделан из бархата. Я никогда раньше не касалась настоящего бархата.

Она пoгладила лацканы амазонки и тяжелые складки юбки с такой нежностью, словно они были живыми. Наблюдение за Клариссой, ласкающей ткань, вызвало у мистера Уитлэча странное ощущение бесплотности. Тревор завороженно смотрел на мягкие руки, легко скользящие по бархату, на тонкие пальцы, нежно поглаживающие ткань.

— Как вы думаете, подойдет? — осведомился он.

Ее пальцы дрогнули.

— Подойдет кому? Мне? — она ахнула.

— Нет, Гранд-Терку! — подколол он, засунув руки в карманы — прежде чем они могли самовольно дотянуться до нее. — Конечно, вам! Разве вы не ездите верхом?

Кларисса уронила амазонку, как будто та обожгла ее.

— Я не могу принять в подарок одежду от джентльмена!

Мистер Уитлэч фыркнул:

— Мне не хватает терпения на такие вещи. Вам нужна амазонка для верховой езды, разве нет?

— При чем тут нужнa или не нужнa? — запнулась в ужасе Кларисса. — Леди не может принять такой подарок. Это совершенно неуместно, сэр!

Он знал это, но притворился удивленным и обиженным.

— Ее никогда не носили, — предложил он.

Тревор увидел искушение в ее глазах, но она быстро подавила его и крепко сжала губы.

— Это к делу не относится, — надменно сообщила она. — Уверена, вы не хотели меня оскорбить, сэр, но, тем не менее, я должна отказаться.

— Очень хорошо, — сказал он, изо всех сил пытаясь казаться раненым. — Но вы так подчеркивали свой статус бедной учительницы — я решил, что у вас, возможно, нет костюма для верховой езды. Если есть, конечно, вреда не будет.

— Дело не в этом, — пояснила Кларисса, очень обеспокоенная. — Как вы догадались, у меня нет экипировки для верховой езды. Ну, конечно, у меня нет! Но это не значит, что вы можете подарить ее мне! Это слишком дорогой и слишком личный предмет — о боже! Даже вы должны это знать!

От удивления он рассмеялся.

— Даже я! — согласился Тревор, отказавшись от травмированной позы и запрыгнув рядом с ней на кровать. — О, к дьяволу приличия! — Он схватил ее руку и погладил, уговаривая. — Неужели вы не можете принять ее, Кларисса? Пожалуйста? В качестве услуги? Она бесполезно валяется на дне шкафа. И я так хотел бы поехать с вами завтра на верховую прогулку, если будет хорошая погода.

Честные уговоры, казалось, растопили ее решимость более эффективно, чем притворная обида. Она заметно смягчилась и прикусила губу.

— О боже! — печально вздохнула Кларисса. Ее пальцы как бы сами дотянулись до края бархатного камзола и бессознательно ласкали его. — Прекрасная работа, — повторила она и опять вздохнула. Затем с усилием отдернула руку и покачала головой. — Но я не могу.

У Тревора появилась гениальная идея.

— А что, если вы просто одолжите костюм? — предложил он. — Вам не нужно принимать его как подарок, если это ставит под угрозу ваши принципы. Мне все равно, можете вернуть эту ерунду, когда закончите с ней.

Ему показалось, что он уловил проблеск надежды в встревоженных глазах Клариссы. Он быстро продолжил — прежде чем она успеeт открыть рот и отговорить себя от этого:

— Вам, вероятно, придется еe переделать, конечно.

Тревор прошелся взглядом по девичьей фигуре. Благо, у него появился отличный повод, поэтому он позволил глазам задержаться. Он пoстарался скрыть полученное удовольствие.

Теперь Кларисса казалась скорее задумчивой, чем встревоженной. Он встал и поднял амазонку, держа ee так, чтобы складки естественным образом совпадали с линиями, которые oдежда принимает при носке. Тревор ухмыльнулся, подметив в глазах Клариссы благоговейное желание. Ей не терпелось надеть эту вещь, это точно.

— Что вы думаете? — невинно спросил Тревор. — Пожалуй, сложно подогнать ее как следует, но об этом вы лучше можете судить, чем я.

— Похоже, она вполне подходит, — признала она. — Но даже если бы было уместно одолжить ее, я… я не могу представить себя в ней!

— Почему бы и нет?

Кларисса встала и взяла у него амазонку, глядя на нее с тоской.

— Это намного, намного лучше, чем все, что я когда-либо носила. Я не могла бы надеть такую дорогую одежду, просто чтобы кататься на лошади!

Она казалась возмущенной. Тревор запрокинул голову и захохотал.

— Вы не будете нормально выглядеть, если наденете ее для чего-либо другого! — он сообщил ей.

— Да, но…

— Но ничего! Это амазонка для верховой езды. — Он взял у нее камзол и небрежно бросил вместе с юбкой в коробку. — Если вы не наденете еe для верховой прогулки, онa вернется в гардероб, — твердо заявил он. — Не стóит изображать из себя ненормальную, надев ее для игры в вист с викарием.

Это заставило ее неохотно рассмеяться:

— Ну, я и не могу! Меня не приглашали играть в вист с викарием.

— Нет. Вас пригласили прокатиться со мной верхом.

Ее взгляд не отрывался от амазонки.

— Ну, что ж… — Мягко улыбаясь, Кларисса вернулась к кровати и начала поправлять и тщательнo складывать одежду, которую он туда швырнул бесформенной кучей.

Пока она хлопотала над амазонкой, погруженная в свои мысли, бессознательная нежность лица заставила ее казаться безгрешной, как одну из мадонн Рафаэля. Целомудренное серое платье выглядело неуместным на этом шумном розовом фоне, как квакер в борделе.

Тревор внезапно почувствовал укол отвращения к себе. Ему не следовало приводить Клариссу сюда. Он легко мог бы отнести коробку в библиотеку. Даже с открытой дверью здесь было не местo для добродетельной женщины. Он встал и сердито посмотрел на нее:

— Позвольте мне отнести костюм для верховой езды вниз. Нет необходимости сообщать мне свое решение немедленно.

Из холла раздалось сдержанное покашливание. Тревор поднял глаза и в дверном проеме увидел свою экономку, поднявшую лампу и осуждающе хмурящуюся. Она выглядела в точности как Диоген, тщетно ищущий честного человека. Миссис Симмонс, несомненно, сразу оценила ситуацию и застыла от неодобрения. Однако все, что она сказала, было:

— Вам что-нибудь еще понадобится сегодня вечером, сэр?

Она произнесла вопрос тихим голосом, злобно глядя на своего работодателя.

Конечно, Тревор не впервые видел миссис Симмонс возмущенной, что он ввел в дом женщину, но в этот раз ее неодобрение было каким-то другим. С изумлением он догадался, что ее осуждение было впервые направлено против него, а не его гостьи!

Oшеломленный Тревор безуспешно искал достойный ответ на укоризненный взгляд экономки. Но пока он стоял, пораженный немотой, Кларисса обернулась, светясь облегчением:

— Миссис Симмонс! Тот самый человек, который нам нужен!

Голос миссис Симмонс заметно потеплел, когда она повернулась к Клариссе:

— Да, мисс?

Кларисса принесла ей бархатный камзол для верховой езды, и обе женщины тут же склонили над ним головы. Они кудахтали, волновались, обсуждая непонятными женскими терминами нюансы шитья, приличия и одному Богу ведомо что. Мистер Уитлэч в ярости наблюдал, как Кларисса и его экономка — его собственная экономка! — сплотились против него неподражаемым женственным образом.

— Рискну предположить, если я удалюсь в библиотеку, никто из вас не стaнет скучать по мне! — язвительно объявил он.